Красная чешуйка

Новый дом

Следующее пробуждение было на порядок приятнее. Ее осторожно несли на руках, прижимая к пухлой груди. От женщины пахло сдобной выпечкой и сладостями. Заметив, что ребенок очнулся, женщина сразу остановилась и ласково заворковала. Але дали попить из кружки сладкой воды и, погладив по голове, попытались успокоить и на что-то уговорить. По всей видимости, чтобы она не плакала. О чем еще можно просить ребенка?

Женщина, увидев, что слез не будет, понесла ее дальше. Через несколько поворотов и коридоров они оказались в помещении наподобие бани. Там стояли чаны с горячей водой, всевозможных размеров деревянные шайки. Ее опять раздели. В комнате было много женщин в полосатых юбках и белых блузах с закатанными рукавами. Похоже, это были прачки. Пока Алю мыли в шайке, поливая из большого ковша и не жалея воды и мыла, в комнате появилась еще одна женщина в строгом синем платье. Она принесла большую плюшку и стакан с молоком. Пока Аля запихивала в себя угощение подрагивающими от голода руками, ее внимательно осматривали. Проверили на предмет царапин и опрелостей. Заглянули в глаза и уши, прощупали лимфоузлы за ушами и под мышками, кожу головы, и брезгливо подергали волосы, сбитые в колтуны.

Похоже, осмотр удовлетворил строгую женщину и она наконец улыбнулась.

- Гегельмешь, - ласково сказала женщина.

- Аля! - представилась Аля и ткнула себя пальцем в грудь.

- Аля! - обрадовалась женщина, - гегельмешь Аля, - представила она женщинам ребенка в тазу и те беззлобно рассмеялись. После этого женщина дала несколько распоряжений и вышла из комнаты.

Алю домыли до конца, пока она не стала поскрипывать, как резиновый шарик, потом с осторожностью коротко постригли волосы, постаравшись оставить хоть что-нибудь, но некоторые колтуны срезали у самой кожи. Аля помалкивала, конечно, при большом желании их можно было бы и расчесать, но не страшно, волосы отрастут. Потом ее вытерли и быстро одели. Одежда явно предназначалась для девочек постарше. Рубашка была лимонно-желтой и выглядела как платье. Поэтому веревочку на горловине затянули туже, а рукава подвернули, а вот длинную красную юбку подтянули под самые подмышки, а она все равно была до самого пола. На ноги нацепили маленькие носочки и, наконец, взяли на руки.

Женщина с большой грудью была, по всей видимости, нянюшкой для самых маленьких, уж больно ловко она управлялась с чужим ребенком. Она умудрялась ласково ворковать, поправлять одежку и при этом болтать с подружками. Аля вначале удивилась, что у нее нет обуви, а потом поняла, что ближайшее время ее собираются носить на руках. По крайней мере, нянюшка очень расторопно передвигалась по помещениям, неся девочку без видимых усилий. Але оставалось только крутить головой по сторонам.

По всей видимости, это был целый комплекс домов. Высоких, беленых, с яркой красной черепицей. С большими окнами и высокими дверьми. Причем, не столько жилых, сколько производственных. Люди там работали, это было легко увидеть через застекленные окна. Множество разнообразных цехов, собранных вместе. Нянюшка в первую очередь занесла Алю в цех к кожевенникам. Там лежали большие листы кожи, светлой и толстой. На полу валялись мелкие обрезки, под стеной стояло что-то, похожее на спортивного козла, а к нему было пристегнуто самое настоящее седло. Под окном сидели несколько подростков и достаточно шустро шили дратвой какие-то чувяки. Хотя, по-модному, их теперь назвали бы «балетки», и это, конечно, в корне меняло к ним отношение прекрасной половины человечества. Ну разве может молодая девушка обуть чувяки? Нет!! А вот балетки – это же совсем другое дело! Даже тетка в балетках чувствовала себя раскрасавицей!

Им навстречу из глубины цеха вышел сухонький дедушка и, отпустив пару комплиментов нянюшке, умильно засюсюкал и подарил Але персик. Взамен Алю уговорили показать ножку. Старик приложил к ней свою ладонь и кивнул нянюшке, что сделает, что надо. После этого Алю, как принцессу, отнесли в швейный цех. Там на нее обрушился целый водопад умильных вздохов. Нянюшка даже выпустила ее из рук и поставила на стол среди обрезков ткани. Алю сразу стали гладить, как будто она была котенком, и ласково курлыкать. Сразу же нашлась атласная ленточка, которой подвязали волосы, убрав короткие пряди от щек. Потом ее сняли, нашили кусочек кружева и тряпичный цветочек и опять завязали все это бантиком.

Алю поставили перед зеркалом, наверное, чтобы она порадовалась, как мило она выглядит, но на самом деле Алевтина Петровна испытала очередной шок. Как-то, пока она рассматривала себя фрагментарно, она не задумывалась, как она выглядит. Ребенок и ладно. Но сейчас, стоя перед зеркалом, она вдруг увидела, какой именно она ребенок. И вдруг со всей ясностью осознала, что все это на самом деле. Больше нет прежней Алевтины, теперь из зеркала на нее таращилась маленькая как воробей худенькая девочка.

Трехлетняя, с белой кожей и красным обгорелым носиком, русыми волосиками, торчащими в разные стороны, как будто ее испугали и они стояли дыбом, как колючки у ежика. Ленточка с кружевом и красной розочкой, конечно, несколько прикрыла лохматость и заодно открыла личико. Худенькое, с громадными глазюками неестественно бирюзового цвета и тонким ртом. В прошлой жизни она была единственной дочкой, поздней и поэтому до безумия любимой. Она всегда была полненькой и веселой, а сейчас из зеркала смотрела девочка-тростиночка, как только выжила в том жарком пекле. Просто обнять и плакать…

Пока Аля рассматривала новую себя, ее шустро обмерили, о чем-то поговорили с нянюшкой и, подхватив на руки, потащили дальше. В этот раз ее принесли на кухню. Там было много народу, все шкворчало и завлекательно пахло. Нянюшка села за стол и усадила к себе на колени свою подопечную, перед Алей поставили маленькую тарелку с каким-то пюре. Вспомнив, как она теперь выглядит, Аля согласилась, сейчас кусок жареного мяса ее просто убьет. Нянюшка попыталась ее кормить, но Аля схватилась за ложку и ей сразу ее отдали в безраздельное пользование.

Ее попытки совладать с ложкой вызвали у всех присутствующих умиленные улыбки, как будто она каждому из них была любимым ребенком. Аля вдруг поймала себя на мысли, что это даже как-то подозрительно. Она ведь им совершенно посторонняя и вдобавок ко всему, совсем не красавица. Аля всегда трезво оценивала свою внешность, и сейчас, засовывая, мягкое, явно овощное пюре в рот, с подозрением рассматривала взрослых. В чем подвох? Конечно, есть красивые карапузы, глядя на которых невольно начинаешь улыбаться и рука тянется погладить, но она явно не такая. Хотя, может, у них красивыми считаются именно худые дети?

Но от сонной сытости мысли вскоре начали путаться и Аля так и не доела свою порцию, уснув на груди нянюшки, как на перине. Проснулась она в большой комнате, где возле большой кровати стояла маленькая кроватка, на которой она и спала, а еще пустая колыбель, задвинутая в самый угол. Нянюшка как будто почувствовала, что она проснулась, и зашла в комнату с чашкой теплого молока и сдобной булочкой. Персик, что подарил сапожник, лежал на подоконнике и призывно пах.

После молока и булочки Але продемонстрировали керамический горшок, а потом помогли им воспользоваться. Было немного неудобно, когда няня взялась вытирать попу, но… Аля опять впадала в ступор: с чего бы такая забота?

После того, как нянюшка вернулась с вымытым горшком, она опять подхватила Алю на руки и вышла с ней на улицу. Погулять. Там бегало несколько девочек намного старше Али, но в таких же желтых рубашечках и красных юбках, как и на Але, и она только сейчас сообразила, что попала в местный детский сад, а вернее, она точно была в яслях, поскольку нянюшка показала ей девочек, но даже не дернулась подойти ближе и познакомить с другими детьми. Они сидели в тенечке на скамеечке и нянюшка разговаривала с такими же молодками в полосатых, как матрас, юбках.

Во двор вышла все та же строгая дама в синем и что-то скомандовала женщинам. Девочек сразу увели куда-то в дом, а женщина в синем подошла к нянюшке и о чем-то коротко поговорила. По всей видимости, ее устроили ответы нянюшки, и она, холодно кивнув, ушла по своим делам. Почти сразу во двор вбежал подросток и принес нянюшке пару сандаликов. Их сразу примерили на Алю и поставили ее на ножки, чтобы она могла пройтись. Сандалики были как в далеком алевтинином детстве. Мягкие, с перемычкой и пуговкой сбоку. Они хорошо фиксировали ногу и были достаточно мягкими и просторными, чтобы ноги в носочках чувствовали себя комфортно. Паренек, поняв, что работой довольны, сразу умчался, только пятки мелькнули, а нянюшка взяла Алю за руку и повела пройтись по двору.

Так начались ее детсадовские будни. Они вместе с нянюшкой практически жили вдвоем. Вместе вставали, вместе отправлялись завтракать, купаться, гулять по улице, заглядывая в мастерские, где у болтливой нянюшки везде были подружки. Никого не заботило, что Аля помалкивает и плохо говорит, зато нянюшка объясняла ей, как называются те или иные предметы. Аля учила язык и пыталась разобраться в здешнем мироустройстве.

Первое, что Аля выяснила, это значение слова «гегельмешь», это значило «драконья невеста», и все девочки в красных юбочках были такие же, как и она, гегельмешь. О драконах нянюшка говорила с придыханием и поволокой в глазах. Если вспомнить, как они выглядели, то томные вздохи были более чем оправданны. Они были красивыми мужчинами, ну, если кто-либо считает красивыми культуристов. Такие большие куски мяса на ножках. Но эти хотя бы двигались плавно, а не каракатицами от перекачанных мышц, и смотрели на остальных мужчин с такой же ленцой истинных хозяев жизни. Они время от времени мелькали на детсадовской территории, проходя по своим делам, и каждый раз все воспитательницы замирали, как охотничьи собаки на селезня.

Женщина в синем платье была старшей над всеми воспитателями и звали ее Сайра. Госпожа старшая воспитательница Сайра. И глядя на нее сразу вспоминалось, что сайра, хоть и рыба, но в этом пруду самый большой хищник. Все остальные воспитательницы прямо приседали и заискивали, лишь бы на них благосклонно взглянули. Но Сайра улыбалась только гегельмешь, все остальные были для нее планктоном.

За пару месяцев регулярного и разнообразного питания силенок у Али прибавилось, а щечки хоть немного округлились. Теперь в большом зеркале швейной мастерской была видна просто худенькая девочка, но она уже не выглядела жертвой долгих издевательств. Волосы перестали напоминать пересушенную траву и стали потихоньку отрастать. В швейной мастерской ей сшили два комплекта одежды, подходящей по размеру, а в качестве подарка сделали несколько красивых ленточек-подвязок с различными цветами и бантиками. Старшая швея смотрела на такое весьма благосклонно и не жалела обрезков и цветных лоскутов на очередное украшение для худышки.

А еще через пару месяцев у нянюшки появилась еще одна маленькая девочка, примерно полугодовалая. Шумная и крикливая, как все малыши. Аля прекрасно понимала, что нянюшке не разорваться, и старалась не создавать для нее проблем, и нянюшка это очень оценила. Она теперь всем нахваливала Алю и восхищалась ее тихим и послушным характером. Аля вначале тихо сидела на скамейке и наблюдала за старшими девочками, но подходить к ним опасалась. Разница в три года в этом возрасте была просто разящей.