Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть третья

Но увлекаемый общим порывом, Андрей, так же, как и все, вопя и размахивая саблей и кинжалом, перепрыгнул на испанский корабль. За какие-то несколько секунд вся толпа перемахнула через борт, и теперь насмерть рубилась с испанцами в шлемах и кирасах. Тут и там дробью гремели пистолетные и ружейные выстрелы, со всех сторон звенело железо, ежесекундно слышались вопли раненых и убиваемых людей, полетели за борт тела, Андрея обдало потоком брызг. Захваченный общим смертельным водоворотом, Андрей рубил саблей, уворачиваясь от ударов, принанцовывал, как на ринге, по палубе, делал выпады, колол кинжалом, отскакивал, опять уворачиваясь, и выходя из-под удара, пинался ногами, приседал, падал, перекатывался, опять отмахивался саблей. Одним словом, дорого продавал свою жизнь…

***

Вот и заветный бугорок посреди болота! С берега он казался просто снежным холмиком, скрытым чахлым кустарником, но вблизи оказалось, что это полусгнивший ствол поваленного дерева, лежащий горизонтально на поверхности болота. Молодые побеги, пошедшие в рост из корня гнилого уже пня поваленного дерева, выжили, и образовали довольно большой куст. Проваливаясь по колено сквозь тонкий ледок, и взметая вокруг себя брызги грязной болотной воды, Агния лихо втянула дюралевый лист с лежащим на нём Андреем за поваленный ствол дерева. Тут же, тяжело дыша, бросилась к нему, продолжавшему в беспамятстве скрежетать зубами, стонать, и скрести снег ногами:

– Тише… тише… успокойся… всё, битва закончилась… лежи тихо… дай-ка я тебя сковырну…

Агния схватила его за плечо, и не обращая внимание на его мычание, в два рывка сбросила его с листа дюралюминия, толкнула мокрый лист от себя в сторону – он по инерции проехался по заснеженному болоту метра три в сторону. Она схватила автомат, быстро выглянула из-за бревна – нет ли ещё на берегу фашистов? В три прыжка добежала до волокуши. Ещё раз её оттолкнула на пару метров в сторону, шагнула к ней, и… провалилась по пояс! Но вместо того, чтобы вылазить, стала метаться из стороны в сторону в этой вязкой, плотной гуще воды, пытаясь за несколько имеющихся у неё секунд как можно больше расширить полынью. Потом, с хрипом выдыхая из лёгких воздух, и каменея от чудовищного холода, она вскарабкалась на ближайшую кочку и в два прыжка преодолела расстояние до ствола поваленного дерева, упав за него.

В ту же секунду на берег вышли несколько немцев, дошли до болота и остановились в нерешительности…

Андрей, очнувшись, и открыв глаза, осоловело оглядывался вокруг: переброс из одной реальности в другую сбивал с толку – только что он с саблей и кинжалом брал с пиратами на абордаж испанский галеон, рубился на палубе в рукопашной схватке, и вдруг – вокруг него какие-то кочки, кусты, болото… и глаза Агнии, близко-близко:

– Тише, тише! – она приставляет палец к его вспухшим и обкусанным губам, – там, – она показывает одними глазами куда-то в сторону, – там немцы. Они нас не видят. Сиди тихо.

Андрей сжимает зубы, стон рвётся у него изнутри: пуля, засевшая в спине, жжёт и рвёт его плоть.

Агния, вжимаясь в землю, смотрит некоторое время на него, потом начинает торопливо расстёгивать ему комбез:

– Сейчас… тихо… сейчас вколю тебе… станет легче, ты отключишься…

– Чё вколешь-то? – хрипит Андрей

Но у неё в руках уже маленький тюбик-шприц. Маленькая игла жалит в тело, заботливые руки запахивают обратно комбез:

– Лекарство, только что сотворила, обезболивающее, лежи.

Совсем близко, метрах в двадцати – двадцати пяти слышна немецкая речь, топтанье нескольких десятков человек, бряцанье оружия. Наконец, звучит команда:

– Vorward!

И несколько солдат опасливо ступая по кочкам, начинают продвигаться по болоту. Через пару секунд слышится могучий всплеск, жалобный крик, и отборная немецкая ругань:

– Der Teufel soll das buserieren!

Агния, сжимая в руках автомат, со всеми предосторожностями выглянула из-за ствола, тут же опустила голову:

– Один дурень провалился в это говнище аж по шею, двое его вытаскивают, четвёртый сам полез обратно на берег.

Боль утихает, на Андрея накатывает волна умиротворения, уже ничего не хочется, всё плывёт перед глазами… всё хорошо… но рядом фашисты… чёрт! Он тянется за автоматом:

– Дай мне!

– Да тихо ты! – она зажимает ему рот холодной мокрой ладошкой, пахнущей болотной тиной, – они, увидев полынью, решили, что мы с тобой уже утонули, понимаешь? Сейчас постреляют-постреляют для успокоения совести и уйдут, понимаешь?

И точно! В туже секунду на берегу раздалась команда офицера:

– Zu feuern!

И одновременно заработали несколько десятков стволов: тишина болота разорвалась грохотом выстрелов. Горячие пули с шипением протыкали снег, плюхали фонтанчиками по открытой воде, срезали ветки редкого кустарника, с глухим стуком втыкались в ствол дерева, за которым они, вжавшись в мокрую болотную почву, пережидали шквал огня.

Через десяток секунд, когда у всех стрелявших опустели магазины, в болото полетели гранаты-колотушки, оглушая взрывом и взметая фонтаны чёрной, тухлой воды. Бах! Бах! Бах! …. Бах!

Четвёртая разорвалась совсем близко – садануло взрывной волной, зазвенело в ушах…

И всё… тишина!

И ещё долго они лежали за поваленным деревом, не веря своему счастью – Агния всерьёз опасалась, что немцы могли оставить где-нибудь неподалёку пару наблюдателей. Но, похоже, всё же нет, никого не было – она долго и тщательно сканировала местность всеми своими чувствами. Наконец, привстала на колени, осторожно выглянула – никого нет. Только у берега тёмное пятно большой полыньи, в которую угодил один из фашистов, да россыпь сотен гильз в утоптанном снегу на берегу болота.

– Всё, можно идти. Поехали! Андрюш, слышишь, всё, они ушли, поехали! – она толкала его в плечо, но никакого ответа – Андрей снова впал в забытьё, теперь уже получив лошадиную дозу обезболивающего.

Агния добралась до волокуши, она теперь выглядела, как дуршлаг – немцы палили от души. Подтащила её к Андрею, еле-еле затолкала его на волокушу, положила ему на грудь автомат, и впрягшись в трос, продолжила свой трудный путь по болоту.