Братство идущих к Луне

Глава 26 Идущие к Луне

Утром Ада проснулась рано, совсем рано, не было ещё и шести. За окном стоял серенький туманный рассвет, и Ада поняла, что день будет солнечным, ясным — если утром туман, до день обязательно потом бывает ясный. Несколько минут она пролежала под одеялом, стараясь понять, что же она такое чувствует, ведь это, на секундочку, Тот Самый День; день, о котором они говорили несколько лет подряд, день, которого ждали, которого боялись, и в который верили. День, когда они уйдут на Луну. Наверное, думалось Аде, я должна чувствовать что-то особенное, но почему-то особенное не ощущалось. Странно. У неё даже голова не болела, хотя вчера, что уж греха таить, она позволила себе выпить и съесть лишнего. Даже коньяку две рюмки выпила, и, надо же, никаких последствий. Удивительно. Она полежала в кровати ещё немного, думая о том, что в этой жизни в кровати ей больше не лежать, потом встала — сон не шёл, а вот прогуляться в уголок участка, а затем выпить кофе, хотелось всё сильнее и сильнее. Встав, Ада погладила рукой старенькую подушку — прости, подруга, расстаемся, и уже точно навсегда, переоделась, и побрела на террасу.

Чайник закипал медленно, словно бы неохотно; Ада ушла, вернулась, а он всё ещё шумел, но почему-то до сих пор не щелкнул, и рассерженная Ада в результате сама щелкнула рычажком выключения — ей надоело ждать. Она налила себе кофе, и вышла с чашкой на улицу. Утренняя тишина, прохлада, и медленно рассеивающийся под лучами нежаркого августовского солнца туман.

— Ну что, Море травы, — беззвучно произнесла Ада. — Вот и мы дождались. И ничего ты мне больше уже не сделаешь. Ни мне, ни им, никому. И никогда. Потому что сегодня мы уйдём на Луну. Надеюсь, это будет не слишком больно. Хотя всё равно. Знаешь, я устала от того, что мне больно. Нет, не телу, ты не подумай. Тело — это я могу и потерпеть, ты же знаешь, я очень терпеливая на самом деле. Душа, вот что болело у меня всю жизнь. Болело невыносимо. Это самая страшная мука, которую можно себе представить, и я устала мучиться. Я больше не могу. Я хочу, чтобы ты нас всех отпустило. Не знаю, за что ты так прогневалось на нас, ведь мы, если задуматься, ничего особенно плохого и не делали. Есть множество людей, гораздо более грешных, злых, эгоистичных, надменных, подлых — но трогало и било ты почему-то именно нас, но не их. Било изощренно, издевательски, словно бы наслаждаясь нашим горем и нашей болью. Если бы кто-то меня услышал, он бы, наверное, решил, что я сошла с ума. Скорее всего, так и есть. Но у меня уже не осталось сил терпеть, даже если это и сумасшествие. Сумасшедшие, они тоже живые. И у них тоже есть пределы. А мы свой перешли. Давно уже перешли, поэтому нам пора. Мне страшно, это верно. Мне очень страшно, но боль сильнее, чем страх. Я не могу. С меня довольно.

Она залпом допила кофе, и вернулась в дом. Поставила чашку в мойку, подумала, потом сполоснула — Роман прав, незачем оставлять за собой бардак, всё верно. Машинально вытащила из холодильника хлеб в нарезке, плавленый сырок — и замерла с сырком и хлебом в руках. Таблетка. Ну конечно, таблетка. Которую надо принять, а сперва нужно съесть бутерброд, иначе заболит желудок. Ада засмеялась, сунула хлеб обратно в холодильник, откусила от сырка четвертушку, сунула в рот таблетку, затем — ещё одну, и запила водой. Пусть хоть сегодня чёртова нога не болит, нам же на холм придется подниматься, и нести с собой стульчики, ведь так? Поэтому таблеток будет две, и сейчас она подождет, когда они подействуют, переоденется, и пойдет будить Яра, они ведь обещали Роману, что утром помоют все вместе посуду.

***

Когда она переступила через порог террасы домика Яра, туман уже исчез, развиднелась.

— Яр! — позвала она. — Эй, ты где? Пойдем к Ромке, мы же обеща...

Она осеклась на полуслове, потому что в эту секунду увидела Яра.

Яра, лежавшего на полу, странно подогнувшего под себя правую руку; Яра, бледного, как снятое молоко, и чёрный рюкзак, до которого он пытался дотянуться; Яра, который — она поняла это мгновенно — был ещё жив, но...

— Мама... — беззвучно произнесла Ада. — Помогите... Помогите, кто-нибудь!

День померк, в секунду, мгновенно — потому что у Ады потемнело в глазах, но она всё-таки сумела как-то набрать в грудь воздуха, и крикнула, то есть ей показалось, что крикнула:

— Помогите!..

И в эту секунду мимо неё пронеслась какая-то фигура.

***

— Бертик, этот дебильный гений уже прилетел? — зло спросил Скрипач. — Ты вызвала его?

— Да, в течении часа будут, — откликнулась Берта. Она сидела на заднем сиденье машины, рядом с ней валялся трансивер — небольшой, с гранями сантиметра четыре, чёрный куб. — Что у вас там?

— Инфаркт у нас там, перенервничал, видимо, — ответил Скрипач. — Поможем, уже помогаем. Страшно подумать, что случилось бы, если бы он умер на глазах у Ады.

— Мне сейчас туда, к вам? — с надеждой спросила Берта. Скрипач отрицательно покачал головой.

— Дождись этого деятеля, — попросил он. — Отведешь его туда сама, хорошо? И предупредишь по дороге, расскажешь, что и как.

— Он не один прилетит, — сообщила Берта.

— А с кем? — Скрипач вытащил из-под вещей вторую укладку, и с удивлением посмотрел на Берту.

— Мадам тоже решила быть, — Берта развела руками. — Рыжий, что я могу сделать, а? Ну скажи, что? Запретить? Как?

— Ладно, пусть будут вдвоем, — сдался Скрипач. — В общем, ждём там. Сейчас предстоит радость объясняться с ними, сама понимаешь, в каком мы все невероятном восторге от этого.

***

— Кто вы такие? — спросил Роман. Спросил резко, требовательно, даже зло. Ада, стоявшая рядом с ним, кивнула, словно бы соглашаясь с его вопросом. — Я требую ответа!

— Ответ сейчас будет, — пообещал Ит. — Дайте только закончить хотя бы часть работы. В данную секунду ему действительно ни в коем случае нельзя умирать, и вы, думаю, не хуже меня понимаете, почему.

— То есть вы... знаете? — шепотом спросила Ада. — О нас? И о том, что...

— Да, мы знаем, — кивнул Ит, не оборачиваясь. — Знаем много больше, чем вы думаете. А ещё мы знаем, что вы трое всё поняли верно, и придумали всё правильно. Поэтому сейчас не отвлекайте меня, пожалуйста, выйдите, и подождите на улице. Ребята подойдут, поговорят с вами.

На террасу вошел Скрипач, окинул взглядом присутствующих, и приказал:

— Так, на выход. Когда будет можно обратно, всех пустим. Ит, там Лин с Пятым на подходе, и гений с тётей скоро прилетят. Где Эри?

— Угадай, — раздраженно отозвался Ит. — Ада, что вы говорили о котёнке?

— Я? — Ада, кажется, за ходом его мыслей не успела. — А что я говорила?

— Идите на улицу, — снова сказал Ит. — Сейчас там девушка одна вам котенка принесет, вы же хотели.

***

— Ваша группа уникальна, но мы, при всем желании, не сумеем вам объяснить всего, — Пятый стоял напротив сидящих на лавочке Романа и Ады, Эри стояла рядом с ним, довольно улыбаясь. А у Ады на руках сидел котёнок, тот самый котёнок, и довольно щурил глазки. — Просто примите как данность то, что есть. Вы — правы. И вам действительно нужно сделать то, что вы задумали. Всё верно.

— Погодите, — попросил Роман. — Вы... знали? Вообще, кто о нас знал, кто вы такие?

— Мы? Научная группа, которую сюда вызвали не так давно, чтобы мы попробовали разобраться в ситуации с вами, — осторожно сказал Пятый. Лин, который подошел к ним, согласно кивнул, и добавил:

— Нас позвали слишком поздно. И запретили вмешиваться. Нам очень жаль, правда. Очень. Мы... если бы знали, мы были бы категорически против того, что с вами... что с вами случилось.

— Но кто вы? — снова спросил Роман. — Ваше стремительно появление, ваша техника, ваша осведомленность... простите, но это уже как-то... слишком...

— Договаривайте, договаривайте, — покивал Лин. — Ещё скажите, что я очень похож на Яра в молодости, а он, — кивок в сторону Пятого, — практически точная копия Яна, каким вы его помните. Ведь так? А эта вот наша жена, — кивок в сторону Эри, — сильно напоминает Аду в молодые годы. Не внешне. Внутренне. Хотя бы тем, что она первым делом рванула за котом.

— Давайте так. Мы попробуем вам объяснить хоть что-то, а вы будете спрашивать, — предложил Пятый. — А ещё две наши копии в это время слегка починят Яра, насколько это возможно. Итак. В том, что вы отличаетесь от остальных людей, живущих на этой планете, вы правы. В том, что вы можете влиять на мировые процессы, вы правы тоже. И в том, что это опасно — да, верно, это очень опасно. Но вот причина вашей необычности — это тема для более чем длительной беседы, на которую, боюсь, у нас не хватит времени.

— Хотя бы в общих чертах, — попросила Ада. — Ну хоть что-то. Объясните нам, пожалуйста.

— Я постараюсь, — пообещал Пятый. — Мы все постараемся.

***

Яру стало лучше довольно быстро, но, увы, без поддержки он не прожил бы и часа — Ит объяснил, что инфаркт этот, судя по всему, отнюдь не первый, а сердце Яр никогда не лечил, предпочитая на эту тему не думать в принципе. В результате через час, еще до прибытия Ри и Джессики, вся компания переместилась в дом, и разговор продолжился уже там — сейчас ждали Ри, объясняли то, что было возможно, и отвечали на вопросы, которые оживший Яр тоже принялся задавать, причем вопросы его были гораздо более сложными и жесткими, чем те, что возникали у Романа или Ады.

— А та война? — спросил он у Ита, всё ещё сидевшего рядом с ним. — Мы с братом помнили войну, которой не было, и мы...

— Вы помнили всё правильно, потому что выросли вы не в этом мире, вас сюда в какой-то момент переправили, — Ит вздохнул. — Там, видимо, и была та война. А смутно вы её помните, потому что некие деятели поиграли с вашей памятью. И не очень удачно, судя по всему.

— Значит, она всё-таки была, — Яр покачал головой. — Ничего мы не выдумали.

— Видимо, да, — согласился Ит.

— Грибница...

— О, это вообще интересно, — тут же оживился Скрипач. — Ваша планета, она как дыр с сырками, то есть сыр с дырками, у вас интервенты были, и основательно всё издырявили. Так часто бывает, не подумайте, что вы в этом какие-то уникальные. И, да, правительства обычно в курсе, но скрывают. Обычная практика. Вы поняли всё правильно, Яр.

***

— Погодите, — Роман сидел, сгорбившись, до боли сжав ладонями виски. — То есть вы утверждаете, что мы... с другой планеты? Все мы?

— Не все, — покачал головой Ит. — Вы трое. Девушки родились и выросли здесь, они местные.

Старенькая Ада при слове «девушки» печально улыбнулась, и посмотрела на котёнка, который бродил сейчас по террасе, исследуя закутки и уголочки. Последние минуты она молчала, видимо, обдумывая что-то, и не решаясь спросить.

— А Море травы? — решилась она наконец. — Та сила, которая... преследовала нас все эти годы?

— Не знаю, — ответила ей Эри. — Что-то подобное я тоже временами ощущаю порой, но что это такое, не имею понятия.

— Жаль, — Ада вздохнула. — Но ведь там, куда мы идём, его не будет?

— Не будет, — пообещала Эри. — Я была там, и знаю. Его там не будет. Точно. Клянусь.

Кажется, Ада вздохнула с облегчением, но этого никто не заметил.

— На счёт другой планеты... — начал Роман, но его прервали шаги и голоса на улице. — Кто это? — спросил он с тревогой.

— О, это, в некотором смысле, вы, — ответил Скрипач. — Знаете, странно. Вы так спокойно всё это восприняли, мы даже удивились.