Дикая

Глава 34.

– Природа за куполом не такая, какой видится с этой стороны купола, – поспешно натягивая на себя футболку, говорила я. – Там не только погода отличается. Не только пора года. В принципе картинка не совпадает. Отсюда нам видится, будто с той стороны зеленятся заросли молодого леса, но по факту там стоит многовековая дубрава в коричневой листве.

– Значит ли это, что климатические условия под куполом могут создаваться искусственным образом? – запрокинув голову, Дикая посмотрела на внезапно затянувшееся пеленой густых облаков небо. – Это могло бы объяснить отсутствие здесь зимних месяцев.

Я подошла к нашим плетеным сеткам, всю ночь провисевшим на ветке клёна.

– Нужно выбросить, – озвучила мои мысли Дикая. – Нам идти через лес не меньше пяти часов, а рыба уже выглядит протухшей. Раки тоже выглядят плохо, – с этими словами она сняла с ветки обе сетки и начала вытряхивать их содержимое на траву.

– Давно мне не было так жаль добычу, – заметила я.

– Вспомни про потерянные рюкзаки с кроликами и куропатками.

– Ауч. Спасибо. Теперь мне больнее.

– Обращайся.

– В лагере все голодны. Да и нам самим не помешало бы поесть.

– И выспаться. Мечтай по-крупному, – при этих словах она гулко выдохнула. – Значит план такой: ты расставляешь удочки и по-быстрому разводишь костёр. Я возвращаюсь к хлебному дереву и пробую нарвать плодов, хотя там, вроде как, их негусто.

Спустя два часа мы заканчивали завтракать. Клев сегодня был плохим, что было неудивительно, с учётом того, как сильно перед этим мы взбаламутили озеро. Словилась всего одна рыба, но она оказалась достаточно крупной, чтобы её хватило на нас двоих. Плюс мы съели по одному плоду хлебного дерева, так что по итогу завтрак получился приличным. Но в лагерь мы возвращались практически пустыми: на руках остались только лук со стрелами, удочки, плетеные сетки и пятнадцать хлебных плодов. Хлебные плоды мы распихали по сеткам, которые привязали к поясам. Потушив остатки костра несколькими пригоршнями воды из озера, мы с Дикой одновременно подняли взгляды к небу, стараясь оценить обстановку.

– Погода продолжает портиться, – констатировала очевидный факт я.

– Возможна буря. Нам стоит поторопиться.

Мы буквально неслись через лес. Прежде мы не позволяли себе так шуметь, опасаясь привлечения к себе внимания местной фауны, но сейчас нам было плевать даже на возможные столкновения с Блуждающими или Люминисценами. Что-то было не так. Мы обе чувствовали это нутром.

Погода продолжала ухудшаться до явно угрожающего состояния: в лесу резко потемнело, свинцовые тучи начали клубиться, воздушное пространство начали сотрясать первые громовые раскаты. До лагеря нам оставалось около двадцати минут ходьбы, но мы бежали, так что добраться, по идее, могли раньше. Внезапно боковым зрением я увидела странное движение всего в десяти-пятнадцати метрах справа от нас. Повернув голову я ужаснулась – это был Люминисцен. Он бежал…

– Дикая!

– Тихо! – на ходу одернула меня напарница. – Я заметила его минуту назад. Бежит не за нами. Параллельно нашей траектории.

– То есть он не нападает на нас?

– Как будто пасёт… – не останавливаясь, а скорее наращивая скорость, поделилась мыслью опытная охотница.

Я бросила повторный взгляд в сторону Люминисцена и поняла, что тот и вправду бежит как будто не за нами, а с нами. На четвереньках это человекоподобное существо выглядело ещё более жутко, чем когда передвигалось на двух ногах.

Добежав до родника, мы резко затормозили. Дикая обернулась:

– Где он?

– Минуту назад взял курс правее, полминуты как скрылся из вида.

Над нашими головами раздался гром такой силы, что земля под нашими ногами задрожала. Задыхаясь, мы наклонились, чтобы схватить переливающуюся через края бутыль, а когда разогнулись, в наши спины врезался такой мощный поток холодного ветра, что наши волосы мгновенно разметались и застлали нам глаза. Я схватила бутыль первой, поэтому дальше побежала с ней я, перед этим отдав свою сетку с хлебными плодами Дикой. Бьющий вихрями в спину, беспрерывный поток ветра помогал передвигать ногами, но налетающие на глаза волосы и летящий вслед нам лесной сор – палая листва, иглы хвои, мелкие ветки – осложняли передвижение. Хотя больше всего, конечно, мешала десятилитровая бутыль.

Когда мы выбежали на поляну, буря уже буквально наступала нам на пятки: гром гремел так, будто за полыхающими белыми и жёлтыми оттенками облаками одновременно взрывались сотни вышедших из-под контроля фейерверков. Первое, что бросилось в глаза при выходе из леса: ходящая волнами высокая трава – океан зелёного шёлка. После заметились и другие детали: разметавшиеся по полю материи от куполов парашютов, разбросанные ящики… Мимо нас, в сторону Тёмного леса, пролетел большой, разорванный в центре гамак.

Только подбежав к Мастерской впритык я поняла, откуда исходит металлический скрежет: Яр всё же умудрился разобрать криокапсулу и обшить металлическими листами Мастерскую.

Стоило нам подбежать к закрытой двери Мастерской, как с неба посыпались холодные белые шарики размером с перепелиные яйца. Град!.. Не осознавая того, мы с Дикой одновременно начали колотить кулаками в запертую дверь.

– Впустите!

– Это мы!

– Яр, открой!

Дверь резко распахнулась, и мы буквально ввалились через неё внутрь Мастерской. Яр сразу же захлопнул за нашими спинами проход, и тем не менее несколько крупных шариков града проникло в защищенное укрытие вместе с нами. Когда Яр закрывал дверь, я успела увидеть, как град уже раскинулся над поляной непроницаемым занавесом. Я в жизни не видела такого природного катаклизма. Уши сразу же заложило от шума, вызванного ударами льда о металлическую обшивку Мастерской. Я осмотрелась. Все обитатели Паддока сейчас были здесь: каждый сидел в своём гамаке с перепуганным выражением лица и ошарашенным взглядом. В Мастерской не было окон, так что рассмотреть их можно было только благодаря двум масляным лампам, тускло освещающим пространство убежища тёплым светом.

– Где вы были?! – сквозь оглушающий грохот буквально прокричал Яр, поочерёдно заглядывая то в моё лицо, то в лицо Дикой.

Грохот внезапно начал стихать.

– Мы нашли выход! – прокричала в ответ я.

– Что вы нашли?! – таким гулким басом прокричала с верхнего гамака Абракадабра, что у меня чуть не заложило уши повторно.

– Выход! – в ответ прокричала Дикая.

– В смысле выход из Паддока?! – непонимающим взглядом уперся в Дикую Яр.

– В силовом поле есть разрыв! Он находится на глубине лесного озера! Придётся нырять!

Одновременно с прекращением грохота от града снаружи раздался страшный рокот, словно тысячи молний врезались друг в друга одновременно. Из-под щели под дверью замигало белоснежное сияние – молнии начали бить где-то совсем рядом.

– Но мы не можем пойти в Тёмный лес! – вдруг тонким голосом запищала Нэцкэ. – Нас растерзают Люминисцены!

Снаружи происходило что-то неладное. Гром слишком сильно оглушал, молнии сияли слишком часто, град сменил ливень, но казалось, будто на наши головы проливается не просто вода, а сплошным потоком обрушается целое море. Внезапно ветер врезался в северную стену с такой силой, что Мастерская содрогнулась и закачались гамаки с людьми. Сразу же раздалось разноголосое аханье. Заскрипели доски… Крыша?..

Внутри меня всё сжалось и похолодело.

– Эта халабудка не выдержит такого напора! – испуганно простонал Парагрипп, вцепившийся в свой гамак, словно в спасательный жилет.

– Мы все погибнем… – Нэцкэ?

– Кажется, крышу срывает! – Эффект?

Рёв ветра стал таким страшным, будто в эту самую минуту ураганный вихрь шествовал по полю прямиком на нас с отчётливой целью не потрепать, но раздавить всё, что встретится ему на его пути.

…Сердце пугающе быстро заколотилось.

…На лбу проступила испарина.

Что-то было не так… Точь-в-точь такие же дикие эмоции я испытывала этой ночью в Тёмном лесу, увидев Люминисценов ещё до жертвоприношения…

– Дверь!!! – вдруг с надрывом вскрикнул Яр и внезапно всем телом набросился на дверь.

Снаружи что-то заскрежетало… Не крыша… Стены… Как будто не ветер, как будто чьи-то руки начали отдирать от постройки обшивку… Дверь! С ней что-то происходило! Кто-то… Драл её снаружи?!

Мы с Дикой одновременно бросились к Яру. Схватившись за длинную ручку двери, мы потянули её на себя, чтобы не дать силе снаружи сломить запор. Но то, что находилось по ту сторону, было очень сильным… Мы втроём едва справлялись с тем, чтобы оттягивать дверь на себя…

Позади нас разразились душераздирающие крики… Кто-то отчётливо заплакал…

– Джекки!!! – Яр закричал на меня. – Жерди!!! Просунь их в пазы!!!

Я увидела три неотесанные, массивные деревянные жерди, стоящие в углу подле меня. И увидела пазы, про которые кричал Яр. Они располагались в откосах: два сверху, два посередине и два снизу. Если просунуть жерди в пазы, между торчащих из двери рычагов, которые до сих пор использовались в качестве вешалок, у двери будет гораздо больше шансов выстоять…

Я уже хотела отпустить ручку двери, чтобы схватить первую жердь, как вдруг сила снаружи дёрнула её на себя с ещё большей силой. Что-то хрустнуло…

– Джекки!!!

Наконец я бросилась к жердям, опасаясь того, что уже слишком поздно – запор уже может быть сломлен…

Когда я схватила первую жердь, нечто со страшным грохотом, превзошедшим даже вой бури, врезалось в восточную стену Мастерской… Нечто живое… С человеческий рост…

Оно издало звук… Огрызающееся псовое скуление… Неестественный женский вопль… Бычий рёв с надрывом… Всё прозвучало одним беспрерывным потоком орущих гласных…

Резко развернувшись, я приподняла жердь над головой…

…Уже начала подносить её к первому пазу…

…Уже почти просунула…

…Уже…

…Почти…

…Как вдруг…

…За стеной…

…Прямо у моего правого уха…

…Разразилась жуткая…

…Фантасмагоричная…

…Мелодия…

…Сливающаяся из нечеловеческих голосов…

…Оммм…

…Оммм…

…Оммм…