Отряд

Воспользовавшись затишьем, мы с Дитрихом отправились в село. Я отыскал местного голову и предупредил о предстоящем бое. Однако высокий костистый мужик, не дослушав, зло окрысился и громко послал нас по известному адресу. Как выяснилось, село уже дважды пострадало в ходе недавних наступлений-отступлений, и отношение жителей к войне и всем военным было вполне ясным и определённым. Многие уже покинули родные гнёзда, многие сидели на вещах и сразу уехали, едва мы появились в селе, некоторые собирались и вот-вот должны укатить. Но, к сожалению, некоторые люди оставались в своих домах. Кто-то укрылся в подвале в надежде отсидеться, кто-то положился на судьбу, а кто-то остался потому, что не мог бежать и даже ходить. Под неистовый собачий брёх я обратился к немногим собравшимся жителям, тщательно и деликатно подбирая слова, но в ответ опять услышал проклятия и крепкие матюги.

К часу пополудни все бойцы доложили о готовности к бою. Но к общему удивлению затишье продолжалось, и боевой настрой на жаре стал таять, мужики расслабились и даже начали бродить по окрестностям. Однако всех привёл в чувство голос Марка в гарнитурах:

– Внимание, со стороны Дебальцево несколько крытых грузовиков и автобус.

– Здесь Бор. Боевая тревога. Финну и Технику досмотреть машины.

Раздался треск квадроцикла, и через пять минут в гарнитуре раздался голос:

– Бор, здесь Финн. Нужно твоё присутствие.

Мы с Дитрихом порысили по дороге к задержанным машинам, благо бежать было всего сотню метров. На счастье укров их грузовики не доехали до расставленных по обочинам мин.

– Смотри сюда, Бор, – проговорил Техник, откидывая задний свес тента. Во всех четырёх грузовиках и автобусе лежали раненые укры. Их сопровождали четыре санитара и молодая врачиха в форме нацгвардии. Я пригласил сопровождающих выйти из машин: водил, санитаров и врачиху.

– Надеюсь, вы понимаете, что попали в плен, поскольку в районе боевых действий вы задержаны в военной форме и с оружием.

За всех с отчаянным вызовом ответила врачиха:

– Ведаю, що ти тварин збираешься вбити нас. Але зберегти життя поранених, вони зазнали биль.

– Давно интересуюсь, в институте вас учили медицине на мове, или всё-таки по-русски? Можете не отвечать, я и так знаю ответ. Убивать вас никто не собирается. Но поедете вы туда, куда мы укажем, иначе попадёте в серьёзную переделку. Сейчас сворачивайте налево на дорогу к водохранилищу. Примерно через двадцать километров по грунтовым дорогам доберётесь до шоссе. Вы в чём-то нуждаетесь?

– Ни, у нас е все необхидне.

– Тогда добрый путь. Вам туда, – я указал съезд налево на грунтовку.

Одна за другой машины скрылись в пыльной степной дали, а мы вернулись на боевые посты.

– Бор, здесь Марк. С тыла лёгкая броня и батарея самоходок.

– Внимание. Все по местам. Боевая тревога. Танку развернуть башню. Миномёт перенацелить в тыл. Ромео твоя БМПшка играет первую скрипку. Огонь только после первого подрыва на мине, а до того момента всем затихариться.

Не прошло и десяти минут, как грохнула мина заграждения. Едущий первым БТР подскочил, завалился на бок и задымил. В хвост колонны Марк кинул пару модифицированных мин, в бок украм ударила пушка БМП, а в лоб шарахнул фугасом танк, устроив маленький армагеддон.

Немногие уцелевшие в огненном смерче броневики и самоходки сначала скучились, потом стали расползаться в стороны, ещё больше подставляясь под снаряды и загораясь один за другим. Грохнул взрыв другой мины заграждения, и последняя БМП завалилась на бок. Выскочившую из машин пехоту укров скосили пулемёты. Из пылающей кучи металла вырвался только один грузовик и, виляя по шоссе, удрал в сторону Артёмовска, туда же бежали выжившие укры. Теперь шоссе в тылу плотно закупорила куча битой техники.

– Внимание. Здесь Бор. Прекратить огонь. Наверняка сейчас побитые нацгады, утрут сопли и пожалуются большому папе, который направит сюда карателей. Как всегда, они попытаются с хода затоптать обидчиков. И атакуют, скорее всего, из Дебальцево не раньше, чем через час. А пока всем проверить оружие и быть начеку.

Чтобы собрать и отправить деблокирующую группу, украм потребовалось полтора часа. Около трёх пополудни со стороны Дебальцево появила бронетехника и грузовики. Они остановились в километре от села, потоптались на месте и начали разъезжаться. В монокуляр я отчётливо видел, как силовики отцепляют и разворачивают миномёты, а вперёд выползают танки.

По классике жанра сначала они обрушили на нас несколько залпов тяжёлых миномётов. Однако мины легли вразброс, не прицельно. Противник спешил, имея приказ, но, не имея времени для разведки и изучения обстановки. Поэтому мины разлетелись широко, куда ни попадя и взорвались громко, из рассчёта напугать врага и потрясти мощью. Единственное попадание произошло в крайний дом, в котором рухнула крыша и обвалилась стена.

По обе стороны от шоссе к нам двинулись танк и две БМПшки, за которыми рысила пехота. Два других танка держались по сторонам чуть сзади. На флангах я заметил БТРы. И в который раз подсознание вернуло меня в сорок первый, почему-то вытащив из памяти картину жестокого боя под Слонимом. Я тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и проговорил в микрофон:

– Внимание. Здесь Бор. Огонь открывать либо после подрыва мины, либо после прохождения дистанции сто метров. По танкам стреляет только «Буля». Остальные разбирают цели соответственно своим калибрам. Марк и Док, разверните миномёт по фронту и ждите команду.

Танки и БМПшки начали обстрел издалека, видимо, рассчитывали выявить наши огневые точки. Дурилки картонные, как говаривал персонаж одного фильма. Снаряды ложились с явным перелётом, и потому опять досталось жилым домам. В центре села поднялись дымы пожаров.

Наше молчание укры расценили, как трусость или бегство, и потому попёрли напролом, совсем потеряв страх. Ни поражения на западном фронте, ни разгром на юге так и не вправили украм мозги. Они по-прежнему не считали нас за людей, а за достойных противников, тем более. Видно судьба у них такая, упрямо наступать на одни и те же грабли. Давайте свидомые бандерлоги подходите ближе, у нас для вас приготовлено минное поле, имеются большие стволы, стальная выдержка и огромное желание накостылять вам по шее.

Сначала рванула мина слева, потом справа. Подбитый танк сразу замер, а БМПшку сильно покорёжило, и она загорелась. В остальных Ворон и Сержант влупили по снаряду. Промазать из пушки с двух сотен метров просто немыслимо. В течение пяти минут вся разбитая броня укров раскорячилась перед селом. Кто-то горел, кто-то умер молча.

Лишившись брони, укры засуетились, попытались продолжить атаку, но точные очереди из пулемётов и АГС или навсегда уложили, или вжали их в землю. Я бил одиночными из автомата, Рокки изредка коротко долбил из своего крупняка, за дорогой потрескивал «Печенег» Черчилля и автомат кого-то из наших.

Оставив на поле трупы, раненых и подбитое железо, укры отступили. Вскоре вдали заработали моторы грузовиков, которые скрылись в пыльной дымке. Я бросил взгляд на поле, перевёл дух и щёлкнул по микрофону:

– Внимание всем. Здесь Бор. Приготовиться к артналёту. Будьте уверены нацгады не пожалеют для нас снарядов. Всем покинуть позиции, отойти подальше за фланги и освободить центр обороны. Танку отъехать по шоссе назад. Ромео и Сержант уводите свои БМПшки в стороны. Хакас, а ты сместись за ставок. Техник и Черчилль – туда же и разойдитесь там пошире. Док, Марк отгоните «Урал» за село. Пусть нацгады долбят по пустому месту.

Дитрих перегнал «Тигр» по грунтовке направо и поставил в сухой лощине за густым кустарником.

Мои предположения опять оправдались. Первый пристрелочный залп гаубиц лёг вдоль шоссе, второй пошире. Потом начался сущий кошмар. Такое ощущение, что укры притащили сюда весь свой крупный калибр. Среди сплошной стены взрывов гаубичных фугасов выделялись взрывы кассетных снарядов «Градов». Видимо укры решили уничтожить в окрестностях села всё живое. А выжить в том аду и впрямь было невозможно, поскольку вместо воздуха там перемешались тротиловое пламя, мириады свистящих острых кусков стали, тонны вздыбленной земли, мусора и щебня, удушливый дым. Примыкающие к шоссе дома моментально исчезли, превратившись в груды мелкого хлама на истерзанной земле. Пыль и гарь поднялись на сотню метров и огромным куполом накрыли окрестности. Осколки разлетались далеко в стороны. Как я ни вжимался в землю, раз пять мне по спине прилетело горячее железо.

Шло время, а обстрел не прекращался. И вправду озверевшие укры решили сравнять село с землёй. В душной атмосфере стало невозможно дышать, а от непрерывного грохота я почти оглох.

Но вот, наконец, злоба и снаряды у укров подошли к концу, и обстрел прекратился. Плотная пелена начала развеиваться, постепенно открывая дымяшиеся и горящие руины прилегающей к дороге половины села. Ухоженные дома и огороды превратились в лунный ландшафт, зелёные сады – в кучу переплетённых обгорелых и рваных стволов и корней, а дорога – в изрытую воронками полосу вздыбленного асфальта и бетона. На дальней окраине села мелькали фигурки бегающих людей.

– Внимание, – я откашлялся от пыли и прохрипел в гарнитуру, – здесь Бор. Артналёт закончился. Всем вернуться на свои места. Привести в порядок оружие, снаряжение и позиции. Марк запускай дрон.

– Здесь Док. Вызываю Бора.

– Слушает Бор.

– Срочно подъезжай на северную окраину вблизи дороги. Срочно!

– Принято. Ждите.

Я повернулся к Дитриху:

– Давай, старина, смотаемся, что-то там у них случилось. Просто так Док вызывать не будет.

Объезжая воронки и проваливаясь в осыпи, мы кое-как добрались до северной околицы. Там стоял наш грузовик, вокруг которого дымилась дюжина воронок. Возле кабины лежал Валет. Над ним колдовал Док. Рядом валялись окровавленные бинты, упаковки с лекарствами, шприцы и какая-то медицинская мелочь.

– Ранение сложное, – ответил на мой незаданный вопрос Док, и, глядя мне в глаза, отрицательно покачал головой, – два осколка в шею, один в голову, три в руки, – Док ткнул окровавленным пальцем в часы, растопырил пятерню и скрестил руки. Пять минут. И всё.

Валет с трудом сосредоточился, отыскал меня взглядом и, хрипло дыша, тихо проговорил:

– Сергей, осталось немного… Обещай… что позаботишься о моих… детях… Танюшка и Саша… живут у родственницы… она старая и больная… не потянет… я у них один… был… Жена умерла… родами… Жаль… мало с ними… хорошие ребята… В кармане адрес… Обещай, прошу…

– Не сомневайся, Юра. С ними всё будет хорошо. Они ни в чём не будут нуждаться.

– Спасибо… Я Карпин Юрий… Владимирович… тридцать шесть… майор… горжусь… что вместе… – он вздрогнул и обмяк, открытые глаза потемнели, а лицо сразу заострилось и осунулось.

– Всё, – Док двумя пальцами закрыл погибшему глаза и встал.

Я достал из внутреннего кармана пиджака Юрия бумажник, в который был вложен выдранный из блокнота листок с адресом и данными детей. Я накрепко запомнил всё, что там было написано, и сунул записку в карман.