Дело о машине времени

— Подождите, — запротестовал Лестрейд. — Получается, что доктор Леру, оба его ассистента и его супруга — все они знали об этом представлении. В таком случае… Миссис Леру и вы, мистер Фрэмптон, потрудитесь объяснить, с какой целью вы ввели следствие в заблуждение, не рассказав все, что здесь происходило на самом деле? Вас, мистер Ален Леру, я даже и не спрашиваю, к вам и без того много вопросов.

В зале повисло напряженное молчание. Мартин привстал и попытался было что-то сказать, но, переглянувшись с Эммой Леру, поник и опустился в кресло.

— Позвольте, я отвечу, — сказал Шерлок Холмс. — Все дело в том, что использование описанной технологии в этом представлении было попросту незаконным. В 1863 году Генри Диркс и Джон Пеппер получили патент на эту оптическую иллюзию. По этой причине ее использование, прямо скажем, не афишировалось, и об этом знали все имевшие отношение к представлению, включая и мистера Фрэмптона, у которого на рабочем столе, как я помню, лежала книга патентов Британской империи. Конечно, нарушение патентного права — не самое серьезное из преступлений, однако оно тоже подразумевает ответственность.

— Что ж, это проясняет дело, — проговорил Лестрейд, поднимаясь. — Мне жаль, что все так случилось. Мистер Ален Леру, как бы ни сочувствовал я вашему положению, закон есть закон, и мы вынуждены выдать вас французскому правосудию. Спасибо за познавательную лекцию, мистер Холмс…

— А теперь не желаете ли вы арестовать настоящего убийцу, инспектор? — спросил Холмс, не меняя выражения лица.

— Простите? — удивленно обернулся Лестрейд.

— Вы догнали человека из толпы в моем недавнем примере и обнаружили, что тот просто вытащил у кого-то бумажник. А убийца, между тем, преспокойно остался рядом с жертвой. Скрыть одно преступление другим — блестящий план, не правда ли?

— Но ведь сердечный приступ…

— Я читал отчет коронера, — кивнул Холмс. — Помимо прочего там говорилось о двух царапинах на бедре покойного, расположенных в полудюйме друг от друга. Если вы осмотрите электрический шнур, спрятанный под кафедрой, то легко убедитесь, что именно такое расстояние разделяет два заостренных контакта на его вилке. Миссис Леру, насколько я помню, вы держали в руках этот шнур, готовясь подключить его к «машине времени», верно? Как удачно, что на руках у вас были длинные резиновые перчатки: это обезопасило вас от случайного удара электрическим током высокого напряжения. У человека со слабым сердцем удар током легко может спровоцировать приступ, а при неудаче легко выдать покушение за случайность.

Все замерли. Ален медленно поднял тяжелый немигающий взгляд на Эмму, и мне вдруг стало понятно, отчего этого человека так боялись во Франции.

— Это… грязная ложь! — вскричала Эмма. — Я любила своего мужа!

— Наверное, в каком-то смысле. После его смерти вы унаследовали бы предостаточно денег и недвижимого имущества. Да вот беда: объявился его молодой брат — претендент на заметную часть наследства, и немалые суммы стали уходить на содержание его искалеченной сестры. Блез доверял вам и рассказал, кто в действительности скрывается под личиной старика Лоренса.

— Абсурд! Если даже я и впрямь случайно коснулась контактами…

— Это не было случайностью. Видите ли, задолго до представления, убедившись, что наследство ускользает из ваших рук, вы написали анонимное письмо главе французской жандармерии. В нем вы заявили, что преступник-рецидивист по кличке Мерлин находится в Лондоне. Благодаря чему эти двое джентльменов и прибыли накануне: я уже успел поговорить с ними. Несомненно, вы собирались выдать им Алена, когда он сыграет свою роль.

— Ваши гипотезы, мистер Холмс, шиты белыми нитками.

— Любую из них несложно проверить. Вы слишком уж много на себя взяли, оставив предостаточно следов. Даже идея о «немецкой шпионке», без сомнения, принадлежит вам: вы хотели, чтобы у вас были основания уехать отсюда, не вызвав подозрений — якобы спасаясь от преследований.

Ален Леру выпрямился, с ненавистью глядя на недавнюю сообщницу.

— Убийца… — прошептал он. — Бедный мой брат… Знал бы он, с кем связал свою жизнь.

— Зря вы во все это вмешались, мистер Холмс, — сказала Эмма, меланхолично теребя в руках сумочку. — Кому стало лучше от того, что вы докопались до правды? Мне? Алену, быть может?

— Тем, кто еще мог пострадать от вас в будущем, миссис Леру, — сухо ответил Холмс.

Дальнейшее произошло за долю секунды, и я, поглощенный их диалогом, не успел сделать ни движения. Эмма рывком выхватила что-то из заблаговременно раскрытой сумочки: в полумраке зала тускло блеснуло вороненое дуло револьвера. Лестрейд рванулся к ней, но зацепился ногой за стул и чуть не упал, выругавшись совершенно непозволительно для стража правопорядка. Вдова быстрым движением вскинула руку в направлении сцены, и по ушам ударил грохот выстрела. Внутри у меня все оборвалось, и я с криком кинулся к ней, схватив за руку. Она не сопротивлялась, с готовностью выпустив револьвер из слабых пальцев: ее наполненный неприкрытой злобой взор был направлен на опустевшую сцену.

Вспыхнул яркий свет. Холмс с улыбкой вышел из-за правой части занавеса и указал на остатки разбитой стеклянной панели, перегородившей сцену. Эмма стреляла в изображение!

— Представление окончено, леди и джентльмены, — сказал Холмс.

* * *

Лестрейд зашел к нам в гости спустя неделю. Я сразу отметил, что он пребывал в смешанных чувствах, и, проводив его в гостиную, не замедлил спросить, что случилось.

— Не выходит из головы это последнее дело, доктор Ватсон. Воистину, самое фантастическое из тех, с которыми я имел дело. Я ведь не сказал: тогда, еще в самый первый день я и впрямь, пусть и ненадолго, поверил в то, что нас посетил убийца из будущего.

Он покачал головой в досаде.

— Вам незачем сокрушаться, мой друг, — отозвался Холмс. — Не в этом ли и состоит искусство сцены: заставить нас на несколько мгновений поверить в чудо? Мы имели дело с творением двух талантливых братьев, и это как раз тот случай, когда простительно ненадолго впасть в заблуждение. Мне тоже пришлось ненадолго использовать силу их волшебства. Я ведь всерьез опасался, что миссис Леру будет настаивать на версии о несчастном случае: немного подумав, она осознала бы, что у меня нет неопровержимых доказательств ее вины. Только впав в отчаяние, она решилась на крайние меры, чем и подписала себе приговор.

— И преступление получило воздаяние в конце концов, — добавил я.

Лестрейд кисло скривился и покачал головой.

— Не удивлюсь, если и в Германии эта леди оставила после себя такое, о чем лучше молчать. Не оттого ли она покинула родину? Теперь уже сложно судить об этом, но знаете, некоторые люди испорчены насквозь, доктор Ватсон.

— Ужасно жаль Алена Леру, — сказал я. — Он ведь достойный человек, и на путь преступления его толкнула нужда. Что теперь будет с его сестрой?

— Думаю, что с ней будет все в порядке, — повеселел Лестрейд. — Только вчера мне телеграфировали из Парижа. Корабль, на котором везли Алена, прибыл в порт. В каюте нашли только двух жандармов, и руки одного были прикованы наручниками к ногам второго. Мерлин снова на свободе, джентльмены.