Дело о машине времени

Настоящее реально

Мистер Арно, которого Эмма назвала «старым Лоренсом», оказался очень сутулым пожилым джентльменом с густой и совершенно бесформенной бородой, со следами давнего ожога на правой щеке и в старомодном золоченом пенсне. Собственного жилища у него не было, и чета Леру сдавала ему небольшую комнату на первом этаже. Едва ли не четверть ее была занята огромным верстаком, безо всякого порядка заваленным всевозможными механическими приспособлениями, о назначении которых оставалось только догадываться, чертежами на измятых листах веленевой бумаги, тут и там присыпанными горстками табачного пепла. Вчерашняя газета, лежавшая на краю стола, пребывала в столь же плачевном состоянии.

— Вы, должно быть, мистер Холмс? — проскрипел он. — Слышал, что ваш друг, доктор Ватсон, был свидетелем этой ужасной трагедии. Кошмар, настоящий кошмар!

В отличие от почти безупречного английского выговора Эммы, его акцент сразу обращал на себя внимание, и я без труда распознал бы в нем француза, даже не зная имени своего собеседника. Холмс представился и добавил:

— Я вижу, вы готовитесь к переезду? Мы не отнимем у вас много времени. Мне лишь хотелось бы получить ответы на несколько вопросов.

Лоренс вздрогнул и, вывернув шею, испуганно вгляделся в глаза Холмса, но затем снова поник, ссутулился и торопливо забормотал:

— К переезду, да… Я, знаете ли, собираюсь в Париж. Только не подумайте, что я сбегаю, мистер Холмс. Просто без мистера Леру меня тут уже ничего не держит, и я не хочу обременять вдову своим присутствием. А в Париже у меня осталась родная сестра, она будет рада старику.

— Как давно вы знакомы с мистером Леру? — спросил Холмс, проигнорировав его сбивчивые оправдания.

— Знакомы давно, еще с Франции. А работаю я у него последние пять лет. Блез подыскивал себе ассистента с навыками механика, а я всегда был хорош по части механизмов. Пытался даже открыть свое дело, но делец из меня не задался. Кабы не мистер Леру, не миновать бы мне суда за долги.

Сменив тему, старик явно испытал облегчение. Чувство вины, возможно? Вот только за что: за скорый отъезд с места трагедии или же Лоренс и впрямь повинен, по крайней мере, в части случившегося?

— Где вы были во время вчерашней лекции?

— Да здесь же и был, доводил до ума этот таймер, — ответил он, ткнув пальцем в механизм, лежавший на столе, и я заметил на старчески-желтоватой, но гладкой коже его запястья полустертую татуировку, нечто вроде фамильного герба со скрещенными клинками, над которыми едва просматривались инициалы «L. A.»: — Простите, мистер Холмс, подтвердить это некому. Но что мне, право, делать на лекции? На супругу мистера Леру хоть посмотреть приятно, а от такой страхолюдины, как я, только зрители разбегутся.

Холмс склонился над причудливым устройством из шестерней и пружин — именно его Лоренс назвал таймером, — и, помедлив, перешел к следующему вопросу:

— Мистер Арно, я вижу, что вы действительно отличный механик. Меня интересует ваше мнение как специалиста относительно вчерашней трагедии. Вам ведь уже рассказали, как все выглядело? Это явление «человека из будущего» — как, по-вашему, можно было поставить такую иллюзию?

Лоренс издал короткий смешок и, натужно крякнув, уселся на табурет рядом с верстаком.

— Вы не поверили в эти россказни про путешествия во времени, а, мистер Холмс? — спросил он. — Я тоже. Но все же я вряд ли смогу тут помочь. Понимаете… Мне ведь кое-что известно об иллюзиях: недолгое время я даже ассистировал знаменитому Робер-Удену за пару лет до того, как тот скончался.

— То есть возможные способы вам неизвестны?

— Только предположения. Конечно, я не могу знать, чем воспользовался этот… трюкач. Очевидная идея — еще один люк в полу, но там точно нет никаких люков. Я сам оборудовал сцену на пару с Мартином. Иллюзионисты также пользуются правильно расставленными зеркалами, чтобы появиться словно из воздуха или исчезнуть, но обмануть таким образом можно только зрителей, которые смотрят с нужной стороны. Ни Эмму, ни Блеза в заблуждение таким образом ввести бы не получилось. Сожалею, мистер Холмс. Боюсь, что мастерство преступника превосходит мои познания в механике.

— Если это действительно рядовой преступник, — пробормотал я, все еще не силах смириться с идеей о том, что меня разыграли.

— Он, безусловно, не является рядовым преступником, Ватсон, как не был им и покойный мистер Стэплтон, использовавший для убийства легенду о родовом проклятии Баскервилей — возразил Холмс. — В этих двух делах и впрямь немало сходного. Даже сердечный приступ у жертвы.

Старик только развел руками и заметил:

— Вот уж тут я точно не помощник. Может, Мартин что-то припомнит? Он парень толковый, даром что молод.

* * *

Второй ассистент доктора Леру снимал меблированную квартиру недалеко от Эбби Милз, и мы ощутили зловоние, издаваемое насосной станцией, задолго до того, как выбрались из кэба. Чтобы как-то отвлечься от навязчивого смрада, я спросил:

— Холмс, а как вам удалось узнать, что мистер Арно планирует отъезд? Я не заметил, чтобы он собирал вещи.

— У него не так много имущества, и собирать ему особенно нечего: вряд ли он намерен тащить с собой все эти механизмы, которые, вообще говоря, ему даже не принадлежат. Нет, Ватсон, все дело в газете. Было бы естественно, прояви Лоренс интерес к заметке о произошедшем убийстве. Однако газета вчерашняя, причем раскрыта на странице с расписанием движения пассажирских судов на ближайшую неделю. Догадаться о намерениях Лоренса было несложно.

Мы подошли к давно обветшавшему гостевому дому, все еще хранившему следы темно-красной облицовки, и постучали в дверь. Хозяйка провела нас на второй этаж, указала жестом на нужную дверь и молча удалилась. Холмс проводил ее взглядом и взялся за дверной молоток. Стучать пришлось трижды.

Нашего появления мистер Мартин Фрэмптон, как видно, не ожидал, поэтому, узнав, что речь о расследовании убийства, он заметно побледнел и, отвернувшись, проговорил:

— Я ведь уже рассказал полиции все, что знаю.

— Не сомневаюсь, мистер Фрэмптон, — ответил Холмс. — Но мы не из полиции.

Я окинул взглядом нашего собеседника. В противоположность старику Лоренсу второй ассистент доктора Леру был молод, высок и едва ли не атлетического телосложения. Щеголеватые завитые кверху усики дополняли образ озабоченного своей внешностью и жаждущего признания человека, который при этом и впрямь не обделен талантами.

— Чего же вы хотите? — с нервной дрожью в голосе спросил он.

— Всего лишь кое-что прояснить, если вы не против. Для начала: в чем состояла ваша роль при подготовке лекций доктора Леру? Мы знаем, что за механическую часть ответственность нес мистер Арно. Чем занимались вы?

— Всем понемножку, — уклончиво отозвался Мартин. — Везде, где нужна была моя помощь, я ее оказывал. Подготовить декорации, закупить необходимые материалы… Иногда — выполнить патентный поиск, — добавил он, указав на пухлый экземпляр книги патентов, лежавший на столе. — Словом, ничего особенного.

— И это все? Вы хотите сказать, что у вас нет никаких особенных талантов, ради которых вы были наняты?

— Я, гм… — начал было он, но замялся и не очень внятно произнес: — Я интересуюсь наукой. Теоретической физикой в первую очередь. Мне так и не удалось получить хорошее образование, мои родители были бедны, но я много занимался самостоятельно. Доктор Леру всегда советовался со мной, когда готовил очередную постановку.

Что-то в его словах заставило меня насторожиться, а может повинны были не сами слова, а то, как он их произносил. Этот человек определенно умен, образован и хорош собой — так почему же он ведет себя настолько неуверенно? Чего-то боится? Пока Холмс вел беседу, я, признаться, отвлекся на интерьер, упустив часть вопросов.

В отличие от комнаты старика Лоренса, больше походившей на мастерскую, жилище мистера Фрэмптона оказалось настоящим хранилищем книг. Книги были везде, заполняя прогнувшиеся под их весом полки стеллажей, выстраиваясь высокими стопками на столе и на полу у стены, и оказываясь в самых неожиданных местах, пока я скользил взглядом по внутреннему убранству. Отнюдь не все из них относились к науке: я увидел также несколько томиков Шекспира, Дефо, Гете и, конечно, Уэллса — то самое издание, которое я совсем недавно держал в руках.

— …Мистер Арно сказал нам, что не представляет себе, каким способом можно построить такую иллюзию, — услышал я слова Холмса, вернувшись к реальности. — А что думаете вы? Это действительно за пределами современной физики?

Мартин раскрыл было рот, намереваясь что-то ответить, но тут же закрыл и покачал головой.

— Не знаю, что и сказать, мистер Холмс. Вы не думаете, что это и впрямь мог быть путешественник из будущего? Физика не запрещает подобной возможности.

— Давайте все же предположим, что это была иллюзия. Больше того: предположите, что доктор Леру дал вам ответственное задание — поставить такое представление. Стоимость реквизита значения не имеет: можете тратить, сколько угодно. Как бы вы поступили в этом случае?

Мартин задумался, нервно пощипывая себя за ус. Потом покачал головой и опустил взгляд.

— Не имею представления. Может быть, массовый гипноз… Если распылить в воздухе какой-то наркотик и сделать внушение, тогда, быть может, кто-то сумел бы убедить присутствующих в том, что они видят все это. Но это уже совершенно не моя область. Я не знаю, как еще можно ввести в заблуждение одновременно зрителей и жертву, Лоренс тут совершенно прав.

— Может быть, вы помните, какие материалы мистер Леру заказывал в последнее время? Не было ли среди них чего-то необычного? — настаивал Холмс. — Чего-то, что можно было бы использовать для создания иллюзии?

— Посмотрите сами, — немедленно отозвался Мартин и взял стопку бумажных листов с письменного стола. — Здесь товарные накладные за последние два месяца.

— Если не возражаете, я бы взял их с собой. Обещаю, что верну через день-другой.

Мартин кивнул, с трудом выдавив из себя кривую улыбку.

— Вас что-то беспокоит, мистер Фрэмптон? — вмешался я, успев увидеть досаду на лице Холмса, чьи планы я, должно быть, спутал своим вопросом. — Простите, но вы как будто чего-то боитесь.

Я тут же пожалел о своей бестактности.

— С чего вы взяли? — взвился Мартин, резко повернувшись ко мне. — Я просто расстроен, вот и все. Умер хороший человек, а я к тому же потерял работу. Если вы вообразили, что это моих рук дело, то это… это просто возмутительно!

Холмс, как мог, успокоил нервного молодого человека, но вновь его разговорить нам уже не удалось. Покинув жилище мистера Фрэмптона, мы свернули к перекрестку, чтобы поймать кэб, и какое-то время шли молча. Я сгорал от стыда за свое вмешательство разговор, но Холмс и не думал меня укорять: он шагал, глядя перед собой отсутствующим взглядом и, должно быть, пребывал сейчас в пространстве мысли, выстраивая ведомые одному ему логические конструкции.

— Вы думаете, он что-то скрывает? — не выдержал я.

— О, это определенно, — кивнул Холмс. — Все что-то скрывают. У всех есть тайны. Например, джентльмен, которого мы только что посетили, слишком долго не открывал. Почему?