Дело о машине времени

— Возможно, он умывался или…

— Его руки и лицо были сухими. И еще он с готовностью передал нам накладные, неожиданно оказавшиеся у него под рукой, следовательно, ожидал, что мы их попросим.

— Думаете, все это относится к убийству?

Холмс пожал плечами и махнул кэбмену в проезжавшем экипаже.

— Будущее покажет. Однако, кое-что можно сказать уже сейчас, — сказал он, забираясь в кэб следом за мной. — Посмотрите на эти документы. Что вы можете о них сказать?

Устроившись поудобней, я взял у Холмса стопку накладных. Мистер Фрэмптон, похоже, оказался прав: просмотрев всю пачку, я не обнаружил ничего из ряда вон выходящего. Каждую неделю доктор Леру заказывал медную проволоку, изоляционные материалы, осветительные приборы, измерительную аппаратуру, иногда — инструменты и электрические двигатели всех видов. Денег на все это уходило немало, но, зная феноменальный успех лекций доктора, я не удивлялся его расточительности: оно того стоило.

— Я не силен в этой области, Холмс, — сказал я наконец, — но, как мне кажется, именно таких заказов следует ожидать от ученого, который читает популярные лекции с демонстрационными опытами.

— Дело не в самих заказах. Вы обратили внимание на даты?

Я посмотрел на дату последнего из заказов — тридцатое августа. Под ним лежала накладная за шестнадцатое августа, затем — за девятое число, за второе… Пролистав накладные за июль, я вернул всю стопку Холмсу и пожал плечами:

— Заказы были регулярными: это все, что я могу сказать. Или вам кажется, что здесь что-то не так?

— Что-то не так — до чего же верно это сказано, Ватсон! — ответил он. — У нас уже много сведений, куда больше, чем требуется, но картина по-прежнему не складывается.

Он погрузился в угрюмое молчание, односложно отвечая на мои недоуменные расспросы. В конце концов, я оставил попытки вытянуть из него хоть что-то, и остаток пути к дому мы провели, думая каждый о своем. Однако, стоило нам выбраться наружу на Бейкер-стрит, как меня чуть было не сбил с ног невесть откуда взявшийся инспектор Лестрейд.

— Мистер Холмс! — вскричал он. — Доктор Ватсон! Наконец-то вы здесь. Я уж собирался было уходить.

— Что случилось, мой дорогой инспектор? — обратился к нему Холмс. — Есть новости?

— И отменные, — кивнул тот. — Слышали про драку с убийством в доках? Главный зачинщик драки в тот же день угодил к нам в руки, а сегодня он рассказал кое-что любопытное. Думаю, вам не помешает с ним поговорить. Так что если вы не против поездки в Скотланд-Ярд…

Против мы, конечно, не были, и по прошествии каких-то двадцати минут уже лицезрели неожиданного свидетеля в комнате для допросов. Наш закованный в наручники собеседник оказался здоровенным детиной со спутанной шевелюрой и с сильно опухшим левым веком, отчего казалось, что он все время хитро щурится. Исходивший от него запах заставил меня вспомнить насосную станцию Эбби Милз, и я отодвинулся, не желая снова подвергать такому испытанию свое обоняние.

— Кто эти trous du cul? — повернулся он к Лестрейду, вдоволь наглядевшись на нас с Холмсом. — Я их впервые вижу.

Лестрейд побагровел и одарил наглеца угрожающим взором, после чего повернулся к нам:

— Вы уж простите, мистер Холмс. Падшие люди, что взять… Я расскажу, как было дело. Этого молодчика — он назвался Джоном — мы взяли вчера в портовом пабе. Сегодня мы решили показать нескольким заключенным старую фотографию доктора Леру, как вы советовали. И, представьте, прямое попадание!

— Так вы знаете этого человека, Джон? — спокойно спросил Холмс, проигнорировав недавнее оскорбление.

— Еще бы не знать! — отозвался тот и попытался сплюнуть, но, перехватив испепеляющий взгляд Лестрейда, только сглотнул. — Это чертов Мерлин.

— Кто, простите? — удивился я.

— Дайте закурить.

Когда Лестрейд, буркнув что-то про утративших остатки приличий негодяев, сунул ему дешевую сигарету, Джон неторопливо затянулся и с наслаждением выдохнул дым едва ли не нам в лицо.

— Я тогда служил на «Гермесе», — заговорил он. — Не слышали? Простая торговая посудина, мотались между Лондоном и Булонью несколько лет… Пока однажды в тамошнем порту я знатно не надрался. Не помню, как все вышло, да только я выбил несколько зубов капитану и сломал ему нос. Меня хотели в суд тащить, ну, я и сбежал.

— Ближе к делу, — угрожающе произнес Лестрейд.

Джон пожал плечами и снова мощно затянулся, едва не обратив в пепел половину сигареты разом.

— А я и так уже близко, — сказал он. — Кое-как добрался до Парижа, пытался найти подработку… В общем, познакомился там с ребятами, которые называли себя Апашами. Совершенно дикие люди, в Англии таких и не сыскать. Не буду рассказывать, что я для них делал, неважно это. Был среди них этот ваш знакомец. На фотографии он старше, но узнать нетрудно. Не имею представления, какое у него настоящее имя, но все звали его Мерлином.

— Такое прозвище не дается просто так, — заметил Холмс.

— Какое там «просто»! Он вытворял такое, что уму непостижимо. Ухитрялся влезть в любое помещение, вскрывал любые замки за считанные секунды, мог моментально спрятаться там, где это попросту невозможно… Рассказывали, что однажды его таки ж скрутили двое жандармов и повели в участок. Он, как ни в чем не бывало, вернулся назад через пять минут, а жандармов нашли поблизости, причем руки одного были прикованы наручниками к ногам другого. Оба тряслись и не могли объяснить, как это вышло. Потому и Мерлин. Проклятый колдун, не иначе. Боялись его все до икоты.

— А скажите-ка мне, уважаемый, — вновь заговорил Холмс, — Мерлин когда-нибудь убивал? Думаю, это несложно для такого… умельца.

Подозреваемый замотал головой.

— Никогда. И боялись его вовсе не потому, что он может кого-то прикончить. Мерлин чуть в обморок не падал от вида крови и мертвых тел: бледный становился, что твоя смерть, и удирал сразу. Так что если хотите повесить на него смертоубийство, то у вас не все дома.

— И что же с ним было дальше?

— А мне почем знать? Когда жандармы крепко взялись за Апашей, я, как и многие из наших, рванул подальше из Парижа, присмотрел в доках подходящее корыто и перебрался обратно в Лондон. А тут гляжу — он уже в моей родной Англии ухитрился в розыск угодить.

— На самом деле это вовсе не он, — сказал Холмс, постучав пальцем по фотографии. — Это доктор Блез Леру, который скончался вчера при очень странных обстоятельствах.

Джон выпучил глаза.

— Не он? Черт, да вылитый же!

Когда его увели, Лестрейд с победным видом провозгласил:

— Словом, вы были правы, мистер Холмс. Преступник использовал свое поразительное сходство с жертвой, чтобы провернуть этот трюк с посещением якобы внука из будущего, и, судя по всему, такого рода иллюзии ему вполне по силам. Я уже телеграфировал в Париж, запросил у Сюрте и жандармерии данные по этому Мерлину. Никуда он теперь не денется.

Холмс в задумчивости достал трубку и принялся набивать ее табаком.

— А каков у него может быть мотив, инспектор? — спросил он.

— Прошу прощения? — удивленно обернулся к нему Лестрейд.

— Мотив. У любого преступления есть мотив. Если же убийца — этот загадочный Мерлин, то мотива не видно. Даже если мы не примем всерьез слова Джона о том, что Мерлин не способен на убийство, должна быть веская причина для того, чтобы не просто убить человека, но и сделать это фантастическим способом на глазах у сотен свидетелей.

— Когда мы его поймаем, мистер Холмс, он, надеюсь, не откажется объяснить свои мотивы, — усмехнулся Лестрейд.

— Знание мотивов могло бы заметно ускорить поимку, — парировал Холмс. — Ясно одно: Мерлин как-то связан с доктором Леру. Незаконнорожденный сын, к примеру. В этом случае у него могут быть основания для убийства.

— Подождем ответа из Франции, — пожал плечами инспектор. — Если Мерлин и впрямь связан с убитым, они могут что-то знать.

Когда мы покинули Скотланд-Ярд, Холмс, который все это время казался мне пребывающим в тяжелых сомнениях, неожиданно повернулся ко мне и заявил:

— Мой друг, мне нужно проверить одну гипотезу. Думаю, вам лучше подождать меня дома.

Я почувствовал себя задетым.

— Вы не хотите, чтобы я отправился с вами?

— Не в этот раз, мой дорогой Ватсон. Уверяю вас, в этом нет ничего от недоверия. После я расскажу все в деталях, обещаю.

Меня это ни капли не успокоило, и, вернувшись в нашу квартиру на Бейкер-стрит, я долго не находил себе места, гадая, что такого могло прийти в голову Холмсу. Газеты, которые я прихватил по дороге, также не поспособствовали моему душевному равновесию. Заметка о вчерашнем убийстве ожидаемо оказалась на первых страницах, причем выдвигались самые безумные гипотезы о произошедшем. В числе предполагаемых убийц называли и вдову доктора, и обоих его ассистентов, и даже агентов неких тайных организаций. Но все-таки журналисты в большинстве своем остались верны себе, и главным подозреваемым считался так и не родившийся внук доктора Леру, который больше никогда не появится на свет.

Сам я уже давно запутался в изобилии фактов и прекратил строить гипотезы, лишь пассивно следуя за Холмсом. Не потому ли мой друг предпочел обойтись без меня на этом этапе расследования? С этими невеселыми мыслями я вновь взял в руки томик Уэллса и погрузился в фантастические приключения героя в стране элоев и морлоков. Прошло около двух часов, когда до меня донесся звук хлопнувшей входной двери и скрип лестничных ступеней.

— Удалось что-то узнать? — спросил я, выйдя навстречу Холмсу.

— Не то слово, мой дорогой друг! — ответил он. — Воистину, это дело мы запомним надолго. Давно мне не попадалось чего-то настолько же причудливого.

— Вы нашли убийцу? Где вы были?

— Я всего лишь нанес повторный визит мистеру Фрэмптону. Боюсь, для этого мне пришлось незаконно проникнуть в его жилище, поэтому я и не стал посвящать вас в свои планы, за что прошу прощения. Случись что, я бы не хотел, чтобы ответственность легла еще и на вас.

— Ну право, Холмс! Мы с вами уже делали это: вспомните Чарльза Милвертона.

— И, полагаю, вы помните, к чему это едва не привело. Так что я в одиночку вернулся к дому мистера Фрэмптона и попросил хозяйку передать ее жильцу записку следующего содержания: «Им все известно. Встречаемся сейчас на перекрестке Чаринг-Кросс». После чего перешел на другую сторону дороги, откуда наблюдал, как несчастный мистер Фрэмптон пулей несется по улице к ближайшему кэбу. Осталось только уговорить хозяйку впустить меня внутрь, заплатив ей соверен и пообещав не оставлять никаких следов.

— Боже мой… Так это он преступник?

— Я этого не говорил.

— Но если он клюнул на записку такого содержания, значит ему есть, что скрывать!

— То, что у мистера Фрэмптона есть тайны, было очевидно с первой минуты нашего визита, — пожал плечами Холмс. — Но в этом деле тайны есть у всех, помните? Мартин Фрэмптон — романтичный молодой человек из бедной семьи, живущий в мире книг, вы сами видели, сколько их у него. Он с детства был лишен возможности утолить свою страсть к знаниям, оттого отчаянно боится потерять то, что имеет сейчас. Вероятно, он сделал нечто такое, что ставит под угрозу его нынешний образ жизни. Почти наверняка — нарушил закон, и это как-то связано с тем, что вы видели в день трагедии.