Дело о машине времени

Человек, между тем, вышел из цилиндра, и по залу прокатился шелест разговоров. Прибывший оказался поразительно похож на самого Блеза Леру, однако был моложе, осанист и более крепкого телосложения. В правой руке он держал инструмент непонятного назначения из вороненого металла. Оружие?

— К-кто вы, мистер?.. — слабым голосом проговорил Блез Леру, покинув стальную площадку. Его супруга придвинулась ближе к мужу, не отрывая встревоженного взгляда от визитера. — Откуда вы…

— Доброе утро, доктор Леру, — громко проговорил пришелец и без обиняков провозгласил: — Я ваш внук.

— Что? Но у меня даже детей нет…

— Вскоре должны быть. Я прибыл из середины двадцатого века на машине времени вашей разработки.

— Я же не…

— К сожалению, я вынужден исправить историю и предотвратить ужасное будущее, которое всех вас ждет.

Он поднял устройство, которое держал в руке и щелкнул тумблером. Послышалось тихое низкое гудение.

— О чем вы говорите, мистер? — нахмурившись, спросил Блез Леру, который, похоже, уже оправился от первоначального удивления.

— Вскоре после создания машины времени ваша супруга выкрадет ее чертежи и передаст их германскому правительству. В последующей войне — самой страшной из всех, какие только знала наша история, — Германия, пользуясь вашим творением, поставит на колени весь мир, а наша семья будет навеки покрыта позором. Я не могу допустить этого.

Он протянул оружие — я уже не сомневался в назначении устройства, — нацелив его на Эмму Леру. Она вскрикнула и отшатнулась. Ее муж, раскинув руки, загородил собой супругу и вскричал:

— Нет! Я не позволю! Эмма никогда бы…

— Сожалею, но для меня это свершившийся факт. Отойдите, доктор Леру, или я буду вынужден вас ранить.

— Послушайте… Если вы убьете свою прародительницу, вы не сможете родиться. Вы просто исчезнете, будете стерты из истории!

Пришелец нахмурился и медленно опустил оружие.

— Я… не подумал, — пробормотал он.

Эмма с видимым облегчением выдохнула и вышла из-за спины мужа. Дальнейшее произошло во мгновение ока. Растерянность ушла из взгляда визитера. Он ухмыльнулся и вновь вскинул оружие со словами:

— Лучше исчезнуть!

Доктор Леру отчаянно метнулся к супруге. Оружие вспыхнуло зловещим алым светом, и Блез Леру вдруг страшно вскрикнул, конвульсивно изогнувшись. С секунду он ошеломленно ловил воздух разинутым ртом, а потом беззвучно повалился на пол. Эмма тихо ахнула.

— Боже… — пробормотал пришелец из будущего. — Что же теперь…

Он и его машина времени озарились сиянием и с тихим хлопком исчезли. Освещение в зале вновь задрожало и несколько раз на мгновение угасло вовсе. Потом фонари Эдисона вспыхнули в полную яркость, и мы увидели миссис Леру, которая опустилась на колени перед лежащим на полу мужем. В зале послышались редкие хлопки, которые через мгновение переросли в бурю аплодисментов. Все вскочили: постановка такого уровня превзошла все самые смелые ожидания и оказалась прекрасным завершением лекции. А потом…

* * *

— А потом вы обнаружили, что это отнюдь не постановка, и доктор действительно убит, — проговорил Холмс без тени вопросительной интонации.

Я кивнул.

— Вдова закричала, что нужно вызвать полицию, я побежал на сцену, чтобы оказать помощь, если это возможно. Увы, все было кончено, и я уже ничего не мог поделать.

— Какие-то повреждения на теле? — спросил Холмс, не выпуская изо рта трубки.

— Я ничего не обнаружил. Возможно, коронеру удастся установить больше.

— Шедевр! — проговорил Холмс после недолгого раздумья. — Настоящий шедевр. Преступнику не откажешь ни в фантазии, ни в артистизме. Люблю такие преступления, Ватсон. Как ни ужасна смерть человека, игра ума, которая привела к столь изощренной схеме…

— Вы догадываетесь, что произошло?

— Только гипотезы, мой друг. Чтобы установить истину, мне нужны детали. Много деталей. Вы ведь говорили с Лестрейдом?

— Говорил. Он меня выслушал и, должно быть, решил, что я повредился рассудком, поэтому принялся опрашивать прочих свидетелей из тех зрителей, которые оказались ближе к сцене. Потом отпустил меня, но обещал зайти позже. Холмс… Это нечто невероятное. Фантастическое.

— Совсем, как дело сэра Баскервиля, не правда ли? — задумчиво проговорил он.

— Нет! Можно намазать собаку светящимся составом, чтобы выдать за дьявольскую тварь, но здесь… Я знаю, что видел. Сотни человек рядом со мной видели то же самое! Холмс, я думаю, что на этот раз все по-настоящему. Преступление произошло у нас на глазах, и преступник уже понес наказание.

Шерлок Холмс выпустил из трубки густое облако дыма и поднял сосредоточенный взгляд к потолку. Отвечать он не спешил. Его блистательный ум не мог смириться с необъяснимым, и хотя здесь речь шла о научных чудесах, а не о чем-то сверхъестественном, мой друг не спешил признать столь невероятную возможность.

— Где вы сидели, Ватсон? — неожиданно спросил он.

— Почти в центре пятого ряда. Уверяю вас, я все отлично видел, в мельчайших деталях. Это не обман зрения.

— Зал был полон?

— Почти. Пустовали только несколько крайних мест в первых рядах. Неудивительно: оттуда хуже всего видно.

Он спокойно кивнул, как будто предвидел мой ответ, и вновь погрузился в молчание. Не найдя лучшего занятия, я взял сегодняшний «Таймс» и по привычке заглянул на страницу криминальной хроники. О сегодняшнем происшествии там, конечно, ничего не могло быть. Все, что мне удалось выудить — это несколько заметок о мелких ограблениях и убийстве во время драки пьяных матросов в доках. Внизу страницы, должно быть, от нехватки материала, разместили похвальбу начальника парижской полиции о серии успешных облав на притоны Апашей. Какое отношение к нам имела парижская преступность, я так и не уяснил, поэтому с досадой отложил на редкость скучный номер, отыскал на книжной полке нашумевший роман Герберта Уэллса и погрузился в чтение.

Когда я уже добрался до первой стычки с жуткими морлоками, в дверях показался Лестрейд, сопровождаемый миссис Хадсон. Бросив на гостя взгляд, я поразился перемене, которая с ним произошла. Еще недавно самоуверенный, упрямый до твердолобости инспектор теперь казался растерянным и жалким, словно лишился последней почвы под ногами. Увидев обложку книги у меня в руках, он болезненно поморщился и даже отступил на шаг в сторону.

Мы едва ли не силой усадили Лестрейда в кресло. Он закурил, делая глубокие затяжки и не решаясь начать разговор. Первым заговорил Холмс.

— Удалось ли выяснить причину смерти, инспектор? — спросил он.

— Сердечный приступ, — ответил тот с явным облегчением. — Семейный доктор подтвердил, что покойный уже давно страдал пороком сердца. В других условиях я бы даже не счел это убийством.

— А что сказал коронер?

Лестрейд вытащил из внутреннего кармана свернутый лист бумаги и пробежал его глазами.

— Довольно глубокая царапина на указательном пальце правой руки, — сказал он, — но она уже зарубцевалась, ей не меньше недели. Следы старого кислотного ожога чуть выше правого запястья, относительно свежий прокол на левой ладони и, наконец, пара мелких царапин на левом бедре. Он постоянно работал с какими-то механизмами, мистер Холмс, все время что-то изобретал. Ничего удивительного в небольших повреждениях. С его гибелью они вряд ли могут быть связаны.

— Таким путем под кожу мог проникнуть сильный яд, — возразил я, но Лестрейд энергично замотал головой.

— Никаких следов, доктор Ватсон. Да вы и сами все видели: разве похожа была его смерть на действие яда?

— Кого уже удалось опросить, инспектор? — спросил Холмс.

— Вдову и два десятка зрителей. Все рассказывают одно и то же… — дрогнувшим голосом сказал Лестрейд и, вытащив из кармана платок, утер влажный лоб. — Немного поговорил с двумя ассистентами доктора Леру. Мартин и Лоренс помогали ему в мастерской, но от них и вовсе ничего не удалось добиться, их даже не было на лекции. И совершенно никаких улик, не считая этого бутафорского оборудования на сцене.

— Бутафорского?

— Конечно. Доктор Леру просто хотел поразить воображение зрителей эффектным устройством и парой простых фокусов, но вместо этого кто-то поразил его самого.

Холмс вытащил изо рта трубку, вытряхнул остатки пепла и принялся набивать ее новой порцией.

— Что насчет подозреваемых? — неожиданно спросил он. — Кто-нибудь мог желать ему смерти?

Лестрейд только развел руками.

— На этом этапе мало что известно, — сказал он. — Если верить вдове, врагов у него не было. Возможно, что преступление — ее рук дело: наследство ей досталось вполне приличное, в том числе и дом с мастерской. Но на сцене у всех на виду — это что-то новенькое. — Лестрейд смолк, глядя в пол, но после тягостной паузы решился продолжить: — Холмс… Вы же не думаете?.. Я имею в виду, этого просто не могло быть…

— Инспектор, — с легкой улыбкой произнес Холмс, — я уже много раз говорил: отбросьте все заведомо ложные объяснения, и тогда то, что останется — правда. Какой бы фантастической она ни казалась.

— Вы хотите сказать, что доктор Леру в самом деле был убит путешественником во времени?

— Нет, дорогой мой Лестрейд. Я хочу сказать, что мы еще не отбросили все ложные объяснения. Сейчас уже поздно, и миссис Леру вряд ли обрадуется нашему визиту, но завтра с утра я намерен посетить ее. И, конечно, тщательно осмотреть место трагедии. Однако кое-что можно сделать уже сейчас. Вам следует объявить в розыск подозреваемого.

— Но кого именно?

— Человека, очень похожего на доктора Леру в молодости. Или вы подозреваете кого-то еще?

* * *

При поднятых шторах, в ярком дневном свете зрительный зал старенького театра ничуть не производил настолько таинственного впечатления, как мне казалось вчера: теперь это было самое обычное помещение с многоярусным полом и стенами, выкрашенными в глубокий темно-зеленый цвет. Даже кронштейны с новейшими фонарями Эдисона под потолком уже не навевали мыслей о неумолимой поступи прогресса. Напротив: их ветхое окружение напоминало, что когда-нибудь и нынешние чудеса техники станут всего лишь архаизмом, напоминанием о давно минувших временах.

Вслед за Лестрейдом я поднялся на сцену, где еще вчера осматривал мертвое тело доктора Леру. Сверкающий металлом агрегат по-прежнему стоял за кафедрой. Похоже было, что монтировали его прямо на сцене, потому что я с трудом представлял себе, как возможно затащить сюда эдакую махину. Она уже не издавала мерного гула: должно быть, миссис Леру обесточила ее еще вчера. Холмс внимательно осмотрел конструкцию, стоявшую на гофрированном стальном покрытии, еще хранившем пятна машинного масла. За пределами покрытия пол был застелен плотным клетчатым ковром — довольно уродливым на мой вкус.

— Любопытный рисунок, — нарушил молчание Холмс, вглядевшись в ковер. — Вы обратили внимание, Ватсон?

— Полагаете, это имеет значение? — нахмурился Лестрейд.

— Это мелочи, конечно, — кивнул Холмс. — Однако…

— …Нет ничего важнее мелочей, — подхватил я.

— Верно. Регулярный рисунок на такого рода представлениях нередко используется для того, чтобы скрыть нечто от любопытных взглядов.