Тропой лесных монстров

Интересно, что она там делает? Неужели она совсем потеряла счёт времени? Я опять посмотрел на сарай через окно. Я не хотел, чтобы ужин остыл. Кроме того, мне не терпелось рассказать матери о странном нападении на меня летучих мышей и о найденном Джорджией оторванном пальце. Открыв заднюю дверь, я сложил ладони рупором и позвал мать. Ответа не было. Две малиновки подняли головы и поглядели на меня. Я пошёл к сараю, и они упорхнули.

- Эй, мама! - позвал я, подходя к двери.

Острый химический запах ударил мне в нос. Так пахнет в поликлинике. Я услышал изнутри мягкие, но необычайно странные звуки. Тогда я попробовал открыть дверь. К моему удивлению, она оказалась незапертой.

- Мама? - опять позвал я, распахивая дверь.

Я увидел в сарае много всякого оборудования. Груда ящиков и коробок громоздилась до самого потолка. Мать держала в руках какое-то существо.

Может, это оно производило поразившие меня странные звуки. Это было маленькое розовое животное. Мать держала его в одной руке, готовясь сделать ему укол огромным шприцем.

- Мама, что ты делаешь? - спросил я.

Она повернулась, и её лицо исказилось гневом.

- Свали! - крикнула она. - Проваливай! Свали! И никогда больше не подходи к этой двери!

Я попятился назад, задохнувшись от возмущения, и закрыл за собой дверь.

Мне никогда не доводилось видеть мать такой сердитой. Мои ноги дрожали, когда я ковылял назад к дому. Почему она так орала на меня? Почему она так странно себя вела? Мои глаза наполнились слезами. В последнее время моя родная мать стала для меня совершенно чужой и непонятной. Я почувствовал себя безнадёжно одиноким. Это ж надо: я боялся собственную мать! Некоторое время мы с матерью ели молча. Она не отрывала глаз от тарелки и поглощала пищу так быстро, будто поставила себе целью покончить с ужином в рекордно короткий срок. В доме слышны были лишь стук вилок и карканье увечной вороны, доносившееся из моей комнаты.

- Мне очень жаль. Прости, - проговорила мать, поднимая наконец глаза. - Я не хотела орать на тебя. Так уж вышло.

Глубоко вздохнув, я потребовал ответа:

- Почему так вышло?

Мать почесала макушку, и пристально посмотрела на меня.

- Я занята очень важной работой, - сказала она. - Она не терпит постороннего вмешательства. Чтобы достичь успеха, очень важно соблюдать временной режим. - Мать улыбнулась (впервые за последний месяц!) и добавила: - Нет желания сыграть в балду?

Мы прошли в гостиную и приготовили карандаши и бумагу. Мать начала придумывать несуществующие слова, я ей в этом подыграл. Мне показалось, что в мире вновь установился порядок.

Теперь всё будет так, как прежде.

Я осмелел и решился задать ей не вполне удобныйвопрос:

- Мама, какой работой ты сейчас занимаешься?

Мать судорожно сглотнула. На её скулах проступили желваки.

- Я не могу тебе об этом сказать.

- Почему? Неужели ты не доверяешь мне, мама?

- Мне нельзя об этом говорить. Пока работа не завершена, я не могу обсуждать её ни с кем.

Она вздохнула.

- Но… - начал было я.

Сняв очки, мать положила их на стол.

- Больше никаких вопросов, договорились? Тема закрыта, - проговорила она мягким, но не предполагавшим возражений тоном.

- Я не ребёнок, - не унимался я. - Если ты занимаешься каким-то тайным делом, так и скажи. Мне можно доверять.

- Прости, Леон. Мне очень жаль, но я действительно не могу обсуждать с тобой эту тему.

Мать откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, будто почувствовала себя вдруг смертельно усталой.

Потом она открыла глаза и спросила:

- Хочешь завершить игру?

Я кивнул, хотя при данных обстоятельствах игра интересовала меня меньше всего на свете. Когда мы завершили партию, мать помогла мне убрать со стола.

- Леон, я думаю, будет лучше, если ты поживёшь какое-то время у папы, - сказала она, не поднимая глаз.

Я схватился за грудь, словно меня ударили. Эти слова нанесли мне глубокую рану. Мне было больно, очень больно.

- Ты… ты хочешь избавиться от меня? - выдохнул я.

- Поверь, так будет лучше.

-Я должен уехать отсюда лишь из-за того, что спросил, что ты делаешь в сарае? -проговорил я, с трудом сдерживая слёзы.

- Когда-нибудь ты поймёшь, - тихо сказала она и опять надела очки. - Это нужно для твоего же блага.

- Нет! - вскрикнул я. - Нет! И при чём здесь моё благо? Ты прекрасно знаешь, что я не хочу жить в Чикаго. Я должен находиться рядом с лесом. А как насчёт школы? А как же мои друзья? Я должен порвать с ними лишь оттого, что у тебя появились какие-то дурацкие тайны?

- Леон…- Мать подняла руку, призывая меня успокоиться. -Я твоя мать. Я должна позаботиться о тебе. Поверь, мне вовсе не хочется расставаться с тобой. Я люблю тебя больше всего на свете, но…

Я прикрыл рот рукой, чтобы не расплакаться у неё на глазах.

“Не могу поверить, что она это говорит”, - промелькнуло в моей голове.

Меня охватил озноб.

- Ладно, ладно, - проговорил я, давясь от слёз. - Я и близко не подойду к сараю. Обещаю. И не буду задавать вопросов. Никаких вопросов о твоей работе.

Мать внимательно посмотрела мне прямо в глаза.

- Ты обещаешь?

- Клянусь, - сказал я.

Но мог ли я исполнить это обещание? Я решил во что бы то ни стало выпытать её тайны. Я выведу её на чистую воду!

Что это за секреты, ради которых она готова выгнать из дому родного сына? Я узнаю правду. Я лёг спать поздно, в начале двенадцатого, и долго не мог уснуть. Я был оскорблён в своих лучших чувствах. Я испытывал боль, страх и злость - и всё это вперемешку. Желая успокоиться, я снял трубку телефона, стоявшего на прикроватной тумбе, и набрал номер Эла.

- Да. - Его голос прозвучал тускло и невнятно.

Похоже, он уже спал.

- Я тебя разбудил?

- Ничего страшного, - зевнул Эл. -Что произошло? У тебя какой-то странный голос.

Я рассказал ему о предложении матери.

-Не могу заснуть, - прошептал я. - Каждый раз, когда я закрываю глаза, мне мерещится какая-нибудь жуткая сцена. Например, передо мной возникает мать в белом халате с беззащитным маленьким животным в одной руке и с огромным шприцем в другой. Она делает укол, заставляя крошечное существо мучиться и страдать. У меня в ушах до сих пор звучат стоны этого бедняги.

- Но твоя мать ветеринар, - напомнил мне Эл. - Она всё время делает уколы животным. Такая уж у неё работа.

Я посмотрел на скользившие по потолку тени и возразил:

- Но это совсем другое. Она не объясняет мне, что делает. Что это за эксперименты, если их приходится скрывать от собственного сына?

- Не знаю, - отозвался Эл. - Но всем известно, что твоя мать и мухи не обидит. Она ни за что не станет мучить живое существо. Это просто невозможно.

- Эл, она потеряла работу в ветеринарной клинике. Может, это случилось оттого, что она делала что-то не так.

- Мы ничего об этом не знаем, - возразил он.

Я понимал, что он говорит это, чтобы меня успокоить. Но моё беспокойство лишь усиливалось. Наконец я повесил трубку, позволив другу опять погрузиться в сон. Потом я закрыл глаза и тоже заснул - правда, ненадолго. Меня разбудил низкий рокочущий звук, проникший через открытое окно моей комнаты. Я посмотрел на светящиеся стрелки часов, встроенные в электронный радиоприёмник. Без четверти два. Потирая глаза, я подошёл к окну и посмотрел на лес. Между деревьями передвигались яркие огни. Я подавил зевок и посмотрел перед собой более пристально. Огоньки медленно передвигались взад-вперёд, как привидения. Это была жуткая сцена.

Меня охватил озноб. В этом лесу нет дорог, хотя его нельзя назвать густым. И там нет никаких домов на протяжении по меньшей мере мили. Так что же это за огоньки?

“Надо разбудить маму”, - подумал я.

И отвернулся от окна. Нет. Я передумал.

Решил, что не буду её будить. Я вообще не хотел её видеть, тем более разговаривать с ней. Но я должен был узнать, откуда взялись огоньки в лесу. Я натянул джинсы и рубашку, в которой ходил вчера. Через пару секунд я уже открыл дверь кухни и вышел из дома.

Облака скользили по небу, заслоняя серебристый диск луны. Порывистый ветер пригибал траву то в одну сторону, то в другую.

“Как волны океана”, - подумал я.

Ветер был тёплый, но у меня по спине пробежал холод. Я осторожно закрыл за собой дверь, прислушиваясь к мягкому щелчку, свидетельствующему о том, что замок захлопнулся. Потом я направился к лесу напрямик через лужайку. Я стал искать огоньки или хотя бы освещённые стволы деревьев, но ничего такого не обнаружил. Рокочущий звук тоже прекратился.

-Странно, - пробормотал я.

Я остановился на полпути между домом и лесом и прислушался. Тишина. Полная тишина. Если не считать тихого, низкого стона. Я повернулся. Этот стон доносился до меня со стороны сарая.

Снова этот чёртов сарай. Я должен поглядеть, что там внутри. Сейчас мне предоставилась прекрасная возможность это сделать. Дверь была заперта на висячий замок. Но я знал, где мать хранила ключ. Потихоньку пробравшись на кухню, я достал ключ из маленькой чашки, в которой папа держал в своё время леденцы. Потом я вновь выскользнул из дома. Когда я подошёл к сараю, у меня мурашки побежали по коже. Я услышал изнутри звуки, издаваемые животными: стоны, тихие крики, подвывания. У меня возникло ощущение, что эти несчастные существа умоляют меня спасти их.

- Я иду, - прошептал я.

Но тут послышался вообще другой звук, заставивший меня отшатнуться от двери. Это было глухое, но грозное рычание. Оно сопровождалось топотом ног. Кто-то мчался прямо на меня. Я был так испуган, что окаменел. В какой-то момент я увидел выскочившее из-за угла сарая существо, показавшееся мне громадным. Оно передвигалось большими прыжками. Дело закончилось тем, что оно запрыгнуло на мои плечи. И повалило на землю.

Часть II

- Джорджия! - крикнул я. - Отвянь! Отцепись от меня!

Собака катала меня по земле, лихорадочно виляя хвостом и облизывая моё лицо. Её горячее дыхание обжигало мои щёки. Я смеялся, как сумасшедший, и это мешало мне высвободиться.

- Джорджия, перестань! - взмолился я. - Ты соскучилась в одиночестве? В этом всё дело?

Наконец я оттолкнул собаку, сел и стал вытирать щёки, обильно покрытые слюной Джорджии. В какое-то мгновение на меня упал сноп света.

Повернувшись к окну, я увидел, что на кухне зажглась лампа. Задняя дверь дома распахнулась, и мать высунула из неё голову. Она всматривалась во двор, придерживая рукой халат. Она была без очков.

- Леон? - позвала меня она неуверенно; это был голос не вполне проснувшейся женщины. - Что ты делаешь на улице посреди ночи?

- Я увидел огоньки, - пояснил я. - В лесу. И ещё я услышал какие-то странные звуки. Вот я и решил посмотреть, в чём дело.

Мать провела рукой по лбу. Её волосы разлохматились и торчали в разные стороны.

- Наверное, это тебе приснилось, - высказала она предположение мрачно и недовольно.

- Нет. Всё происходило реально, - настаивал я. - Огоньки двигались между деревьями, а звуки…

- Иди домой, - прервала меня она. Пристально поглядев на меня, мать спросила: - А ты уверен, что не пытался проникнуть в сарай?

- Нет, - соврал я, крепко сжимая в кулаке ключ от сарая.

Взгляд матери стал холодным и враждебным. Мне показалось, что её глаза пронзают меня насквозь.