Цена свободы

Уверить Уну в исключительной важности этой миссии не составило труда — это было правдой. Поэтому девушка и не думала роптать, ведь сослужить ему верную службу и своими руками дать Владыке то, что поможет ему навсегда покинуть Обливион, было честью для каждого Культиста. И уже скоро…

Тихий смешок вырвал Мирака из раздумий. Он тряхнул головой, отгоняя мысли, и улыбнулся, увидев, что Уна уже проснулась и, как оказалось, всё это время смотрела на него, подперев голову рукой.

— Вы словно вспоминали нечто забытое лет… тысячу назад, — весело заметила она, закусив губу.

Мирак сделался наигранно серьёзным и сурово приподнял левую бровь — точнее, тот участок кожи, где левая бровь некогда росла.

— Что это, Уна? Неужели ты намекаешь на то, как я стар?

Ему забавно было наблюдать, как она смешалась, как затрясла головой, удивлённая, что он мог так подумать о ней, как начала с чувством протестовать… Забавно и тепло, причём настолько, что ему нестерпимо захотелось сократить расстояние между ними и, взяв в ладони раскрасневшееся лицо, расцеловать лепечущие губы.

Так он и поступил и, резко прервав потоки её слов, ещё долго смаковал на кончике языка вкус недосказанного возмущения. Она же невольно расслабила напряжённые мышцы после первого же касания, податливо растеклась в его руках, крепко обхватив покрытые шрамами плечи. Сердце колотилось как бешеное, когда, наконец, оторвавшись от неё, он заглянул в карие глаза. Только в них собственное отражение почти нравилось ему.

— Вы отправляетесь в Скайрим на рассвете, Уна. Передай приказ другим — и собирайтесь.

Это было неожиданно даже для него самого. Сиюминутное решение, озвученное — выпаленное — через считанные секунды после того, как он его принял, прижимая её тонкую ладошку к своей груди. Поход должен был случиться «в ближайшее время», но доселе точные сроки не обсуждались, однако… Он смотрел на неё и понимал, что поступает правильно: так было нужно. Завтра, и точка. Потому что Мирак, в конце концов, оставался просто человеком — его сила воли была не бесконечна. Затяни он ещё немного, малодушно бы оставил Уну при себе.

Карие глаза увлажнились. Уна храбрилась, одновременно пытаясь улыбнуться и не расплакаться.

— Я не подведу вас, господин. Я найду вам Довакина.