Цена свободы

Она молчала. Глядела на него растерянно, но лишь поначалу. Затем она сделала то, чего он никак не ожидал: улыбнулась.

— Я рада, что не подвела вас, — тихо проговорила она.

Мирак с удивлением смотрел, как она опустилась на одно колено. Зачем? Через секунду ответ пришёл сам: Уна взяла с пола свой меч и, поднявшись на ноги, протянула его Мираку. И тогда, впервые за тысячелетия, ему стало страшно — от этой картины. Уна продолжала улыбаться.

* * *

Он не смог и не захотел что-то говорить. Предпочёл сбежать от этих мыслей и от необходимости дать хоть какой-то ответ на её готовность подарить ему свою жизнь. Подарить не в клятвах и хмельных обещаниях — а на самом деле. Он сбежал в её объятья, в её поцелуи, в её изголодавшееся по близости с ним тело. Намеренно проигнорировал меч в её руке, словно нарочно давая Уне шанс образумиться и ударить самой. Меч, звякнув, выпал из её обмякших пальцев, когда Мирак потянул её в сторону кровати.

Сейчас Уна спала и, как и годы назад, он любовался её телом — нагим, живым и горячим. Любимым. Глядя на то, как спокойно вздымалась её грудь, как довольная улыбка не сходила с припухших губ даже в дрёме, Мирак гадал, каким чудовищем ему надо быть, чтобы всерьёз рассматривать возможность вернуться такой ценой. И ему было холодно и мерзко понимать, что это чудовище, пусть слабое и крохотное, но всё же дышит у него под рёбрами.

Мирак поморщился, отгоняя дурные мысли. Поднялся с постели, накинул робу. Ему стоило хорошенько всё взвесить. Возможно, они ещё найдут выход. Конечно же, найдут! Он ждал так долго, сможет подождать ещ…

Взгляд упал на собственное отражение. Не веря своим глазам, Мирак моргнул, но картинка не изменилась. Не помог и чувствительный щипок: чуда не произошло. На ватных ногах он подошёл к зеркалу. Провёл подушечками пальцев по скулам и не сдержал судорожного вздоха. На щёках появились крошечные наросты. Процесс превращения в Искателя начался.

За спиной во сне заворочалась Уна. Мирак повернулся к ней: в глазах встала мокрая пелена. Он и сам пока не осознавал, что ему теперь делать. Но каким бы ни было решение, принимать его надо было сейчас. Времени, как он надеялся ещё минуту назад, уже не оставалось.