Пациент Х

Раньше все было кристально ясно: их задачей являлось уничтожение Волдеморта до того, как он убьет их. А теперь Гермиона была вынуждена ухаживать за ним. Темный Лорд не стал казаться ей менее опасным. Но теперь она каждый раз должна была оставлять свое оружие вместе с целью убить Волдеморта в сейфе при входе в подземелье. Истины, которыми она жила раньше, больше не являлись непреложными. За что она могла сейчас ухватиться?

Сам же Волдеморт, казалось, получал несказанное удовольствие или, во всяком случае, мрачное удовлетворение, относясь к лучшей подруге Гарри Поттера, грязнокровке Гермионе Грейнджер, как к настоящей грязи. Как никогда раньше Гермиона нуждалась в своих друзьях. В ком-то, кто был бы на ее стороне. В ком-то, кто не говорил бы ей постоянно, какая она слабая, глупая и бесполезная. В ком-то, кто сказал бы ей, что ей следует сносить, а что переходило границы.

Но ее друзья все еще избегали Грейнджер, а ей было запрещено рассказывать посторонним о происходящем с ней в этих стенах, и поэтому Волдеморт так и оставался хозяином ситуации, а она продолжала влачить жалкое существование беспомощной служанки.

Когда она заходила в камеру, то будто ломалась под его надменными взглядами, и от девушки осталась лишь неодушевленная оболочка, которая, покорно кивая, выполняла приказы.

И даже когда она сама была на свободе, в темнице бились ее мысли. В Гермионе постоянно жил страх перед следующим утром. Она пыталась побороть его и искала поддержку в книгах по целительству и уходу за больными. Может, она и правда выполняла свою работу халтурно, неумело и жалко. Возможно, если она прочтет достаточно книг и станет выполнять ее лучше, Лорд прекратит над ней издеваться и станет относиться к ней с уважением?

Но этот день так и не приходил. Каждый раз она приносила газету и послушно читала. Каждый раз она выполняла все его распоряжения, которые Волдеморт ей сухо отдавал, будто она являлась последним, самым жалким существом на земле.

Гермиона не сомневалась, что даже к Добби, домовому эльфу, Малфой относился с большим уважением. Темный Лорд ни на йоту не терял своего высокомерия даже в то время, когда она кормила и мыла его, когда разминала ему пальцы.

Иногда у Грейнджер почти возникало желание передать ему волшебную палочку, чтобы он еще мог попытать ее Круциатусом, как привык. Конечно, не в самом деле, но тогда она хотя бы знала, как ей следует на него реагировать, а не поджимала хвост от каждого его приказа, словно забитая дворняга.

Казалось, Гермиона не являлась в его глазах вообще человеком. Некое низшее создание, которое даже не стоило того, чтобы перед ним стыдиться. Вместо этого он шипел девушке приказы и уничижительные замечания, когда вообще считал необходимым снизойти до нее.

Иногда угрожающе, иногда мягко, но всегда свысока и с уверенностью, что она являлась исключительно ни на что не годной грязью под его ногами.

Возражать Гермиона не имела права. Она должна была дожидаться, пока ей позволят сказать хоть слово, что, кстати, бывало крайне редко, да и то только тогда, когда она должна была читать ему газету. Но даже в эти мгновения он находил ее стиль чтения вгоняющим в сон. Впрочем, самым ужасным было даже не все это. Временами просчитывающий взгляд холодных красных глаз останавливался на ее лице. Он как будто препарировал ее этим ледяным взором, оценивал, до какого состояния Гермиону довели та или иная его фраза или оскорбление.

Иногда он называл ее с усмешкой всезнайкой, которая, по-видимому, не имела ни малейшего представления о том, что должна стыдиться своей грязной крови. Таково было мнение Лорда. Уже простой факт ее рождения делал ее позором для магического мира. А его очередной провал в борьбе против Гарри Поттера являлся лишь его собственной оплошностью. Да, это он признавал. Но ничего больше.

Это все продолжалось около десяти дней. Сегодня тоже не стало исключением, и Темный Лорд в очередной раз показывал ей, насколько он ее ненавидит и презирает.

Гермиона распеленала его и стала, не глядя, протирать губкой.

После того как он впервые с ней заговорил, она больше не решалась качественно вымывать, а затем насухо вытирать своего жуткого пациента и, естественно, совершенно забросила использование мази. И хотя его раны действительно зажили благодаря ее стараниям — какой же сентиментальной дурой она была! — от долгого лежания без движения на теле Темного Лорда появились пролежни.

Результат же, гноящийся и кровавый, был налицо. Вода, вся грязная и потемневшая, плескалась в тазике. Гермиона уже поднялась, чтобы поменять ее, как Волдеморт гневно начал:

— Ни на что не способная грязнокровка. Ты слишком безмозгла, не правда ли? — Взгляд Гермионы упал на верхнюю часть туловища Темного Лорда. Она вся была в розовых от крови разводах.

Из-за своих невнимания и спешки она содрала корки с ран, и теперь на простыни были зловонные следы крови и гноя.

Гермиона со стыдом склонила голову.

— Мне очень жаль, я сейчас же наложу мазь.

— Грязнокровка, — презрительно шипел он, делая вид, что не услышал, — неважно, как часто люди будут повторять, будто вы можете сравниться умом с чистокровными. Стоит на тебя только посмотреть, и уже ясно, что это так же далеко от истины, как свет от тьмы. И при этом твои родители врачи, не так ли? А ты ничему не научилась, совершенно ничему. Но что еще можно ожидать от ни на что не годной грязнокровки? — его голос был холодным, резким и ненавидящим.

Как часто она пыталась просто пропускать его оскорбления мимо ушей, но сейчас, при упоминании ее родителей, Гермиона просто не могла промолчать.

— Откуда вы знаете, что мои родители — врачи?

Похожее на череп лицо расползлось в злобной ухмылке.

— Неужели ты могла поверить, будто твои смешные потуги в прошлом году могут сбить меня со следа? Мельбурн, улица 14. Если бы Битва за Хогвартс состоялась на пару дней позже, то ты встретила своих грязных магловских родителей уже на другой стороне.

Гермиона задохнулась. Волдеморт действительно назвал новый адрес ее родителей. После того как она отправила родителей на другой континент, заменила им память и оборвала всякие контакты… А теперь прямо перед ней сидел жестокий убийца и самодовольно рассказывал, что стоило ему отправить к ним своих Пожирателей смерти, и она больше никогда не увидела бы своих близких.

Просто так, потому что мучение маглов доставляло ему удовольствие, потому что убийство шокировало магический мир и потому что это болезненно ударило бы по Гарри, который получил бы неподъемный груз на свою совесть.

Гермиона Грейнджер, хорошая, дружелюбная, дипломатичная Гермиона. Она могла стерпеть очень многое. В некоторых случаях она сознательно позволяла использовать себя. Но даже у самого ангельского терпения есть свой предел. Каждого человека можно довести до состояния, когда он перестанет себя контролировать. И Волдеморт эту черту переступил, назвав адрес ее родителей.

Она никогда не знала, что может так громко кричать. Просто, без слов, губка полетела в лицо Волдеморта. Она хотела причинить ему боль. Как, каким способом? Ее глаза обшарили комнату и наткнулись на отставленный тазик с грязной водой. Вылить отвратительную жидкость на него, наблюдать, как коричневая вода стекает по ненавистному лицу. Как же это было приятно!

А потом пришли слова.

— И кто теперь грязный, а? Неблагодарная, отвратительная свинья!

Отойдя на шаг назад, она стала забрасывать вещи на тележку, а потом промаршировала к двери. Но и этого ей показалось мало. Мало, потому что посмотрев Волдеморту в лицо, она заметила на нем презрительную и даже удовлетворенную ухмылку.

Темный маг уже даже приоткрыл рот, не иначе, чтобы выговорить очередное оскорбление, и ярость Гермионы, как бушующая лава, полилась через край.

— А знаете что? Знаете, что стоит там? — Гермиона вытянула руку в сторону двери. — Гроб. Первое, что люди сделали сразу после Битвы — это сняли с вас мерки, чтобы ящик не оказался слишком мал. Вы сейчас лежите здесь в ожидании, пока вас не поведут на казнь. Вы думаете, я здесь по своей воле? Думаете, что я стерплю от вас все? Вы знаете, почему вообще здесь?

Гермиона набрала в легкие побольше воздуха и громко, озлобленно продолжила:

— Знаете, почему вас не убили прямо в Хогвартсе? Знаете, почему люди тратят свои силы, поддерживая в вас жизнь? Только для того, чтобы можно было завести против вас официальное дело перед тем, как приговорить к смертной казни!

Гермиона зло рассмеялась прямо в лицо окаменевшему Темному Лорду.

— А он лежит и произносит великие речи! Дата вашей казни уже определена. Скоро я освобожусь, а вы выйдете на волю ногами вперед. Вы все еще здесь, только чтобы вас могли высмеять прилюдно!

Гермиона вылетела наружу, кидая последний взгляд на кровать перед тем, как захлопнуть дверь.

Вся краска сошла с лица Волдеморта. Гермиона испытала несказанное наслаждение от этого последнего взгляда.

— Нет, только не это. Десять лет, десять долгих лет, нет… — бормотали белые как мел губы.

Кажется, он даже начал бредить. Со мстительной усмешкой на губах Гермиона собрала вещи и, высоко подняв голову, гордо прошла мимо проводивших ее удивленными взглядами авроров.

Конечно же, перед дверью никакого гроба не стояло, но для пущего эффекта ей необходима была эта ложь. Падальщики уже ждали его. Впрочем, то, что Волдеморта измеряли, было правдой. Скорее всего, ответственные уже не один час спорили о том, как можно лучше лишить жизни Темного Лорда. Кажется, Хелен говорила, что они остановились на комнате смерти. Это являлось окончательным решением.

Тот комок, который она ощущала у себя в горле, — это была злость, которую ей приходилось проглатывать с момента его пробуждения. Но сейчас этому пришел конец. О да, Волдеморт ей очень помог. Он сумел довести ее до того состояния, в котором она потеряла контроль.

Она опять была сильной и чувствовала себя прекрасно.

Возможно, она даже сообщит профессору Симпсону, что пациент очнулся. До этого она молчала, так как боялась, что ей дадут задание готовить его к процессу. Еще же она втайне страшилась прихода авроров-дознавателей, после которых на теле Волдеморта остались те ужасные следы.

Но сейчас ей было все равно. Она показала Темному Лорду, что не собирается и дальше оставаться маленькой испуганной мышкой. И она не позволит больше относиться к ней как к бесправной рабыне. Что же касается Темного Лорда, то она больше не собиралась выгораживать его. Он этого не стоил. Хелен была права: он — просто неблагодарная злобная тварь, не заслуживающая снисхождения.

А тем временем день становился все лучше. Сперва Гермиона поспешила в библиотеку, чтобы вернуть взятые книги. Ей еще предстояло проработать кучу школьных учебников, так почему она должна терять свое время на проблемы этого монстра? Выбрав несколько книг, она радостно отправилась домой, уже предвкушая, как погрузится в них.

Но, поднимаясь с легким сердцем по лестнице…

— Наконец-то ты пришла! Я тебя уже полтора часа жду.

— Рон!

Он сидел под дверью и ждал ее.