Цветы валерианы

_____

* Orient — восток. Соответственно, «ориенталистский» — означает оформленный в восточном стиле.

24 декабря. Корабль школы магии Шармбаттон. Каюта Рольфа Саламандера.

Она вошла без стука. Рольф услышал за спиной шорох мантии, а когда повернулся, то сразу же оказался лицом к лицу с Клэр. Сама мантия уже лежала на полу, девушка же стояла перед ним, одетая лишь в тонкое шёлковое платье, больше напоминавшее комбинацию. Он не успел сказать даже слова, когда француженка обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Опешивший от неожиданного напора, Рольф ответил на её поцелуй, ощущая, как её язычок проскальзывает в рот, жаля и щекоча нёбо.

О да, безусловно, она старалась... Клэр ЛеФей всегда быстро училась, и не только заклинаниям. Она хорошо знала, что ему нравится, что сводит его с ума... Сводило. Скользкая ткань платья под пальцами, какой-то удивительно гладкий, словно змеиный, язык, руки, скользившие по коже быстро и целеустремлённо, и горящий взгляд чёрных глаз, которые она и не подумала прикрыть. Несмотря на дышащую жаром кожу, Клэр напоминала ему змею. Хищную рептилию, прильнувшую к груди.

Боясь, что кто-нибудь застанет их в этом более чем двусмысленном положении, Рольф запер дверь невербальным заклятием. Услышав щелчок замка, Клэр истолковала это по-своему, резко рванув на Рольфе рубашку так, что воротник порвался, а пуговицы брызнули во все стороны. И... застыла, не в силах пошевелиться: терпение Саламандера закончилось. Вполголоса бормоча ругательства, он высвободился из объятий обездвиженной Петрификусом девушки, снял испорченную рубашку, кинул её на пол и призвал из гардероба новую.

— И предупреждаю... — почти прошипел Рольф, снимая со стула форменный сюртук, раздражённо втискиваясь в него и застёгивая на все пуговицы. — Это самое сексуальное зрелище, которое ты сегодня увидишь. Я думал, что мы уже всё друг другу сказали...

Саламандер раздражённо махнул рукой в сторону девушки:

— Фините Инкататем!

«Оттаяв», Клэр моментально расплакалась.

— Ты что, совсем меня не любишь? — прошептала она сквозь слёзы. — Но почему?

Рольф раздражённо пожал плечами. Что он мог ответить? Что это из-за неё его увольняют? Нет, он практически забыл об этом. Фактически, он был даже благодарен Клэр за то, что, желая подтолкнуть его к «серьёзному решению» (которое он и не собирался принимать), она рассказала об их романе Олимпии Максим. Не будь этого, он бы и не подумал вернуться в Англию. Скорее... Рольф никогда и не любил Клэр. Но сказать это прямым текстом было бы всё-таки слишком жестоко.

— Нам было хорошо вместе какое-то время. Потом это чувство прошло. Так бывает, — сухо произнёс Рольф, скрещивая руки на груди. — Ты молода и, я думаю, ещё встретишь человека, который...

— Мне не нужен другой человек! — прервала Клэр. В её глазах ярость уступила место мольбе. — Рольф... мне нужен только ты... только. И никто больше!

— Ты ошибаешься... — пробормотал Рольф. «Неужели я должен проходить через это снова?» — думал он, лихорадочно пытаясь придумать хотя бы какой-то аргумент, который мог подействовать на Клэр. Реакция девушки — чрезмерная, ненормальная, отчаянная — смущала его. Он ненавидел причинять людям, а особенно женщинам, боль. Но эту страницу Рольф искренне хотел перевернуть. — В любом случае, я ничем не могу тебе помочь.

С Клэр случилась истерика.

— Я не верю, что ты меня разлюбил! Ты врёшь... — она кричала, размазывала по щекам злые, отчаянные слёзы, молотила Рольфа кулачками в грудь. — Ты чудовище! Зачем ты заставил меня полюбить тебя? Зачем?

Клэр разрыдалась, и Рольф уже было надеялся, что вспышка ярости миновала, когда, к его удивлению и ужасу, девушка рухнула перед ним на колени.

— Дай мне шанс... — бормотала она, пытаясь завладеть ремнём его брюк и расстегнуть их. — Дай мне шанс, прошу...

— Возьми себя в руки! — прорычал Рольф, резко схватив Клэр за запястья. Он рывком поднял её с пола и как следует встряхнул. — Перестань! Ты ничего этим не изменишь. Никогда — слышишь? — никогда больше не смей унижаться! Ни передо мной, и ни перед кем другим.

Клэр покорно кивнула. Подобрала брошенную мантию и закуталась в неё по самую шею. Она больше не проронила ни звука, словно истратив весь отпущенный ей запас слов. Рольф взмахом палочки разблокировал замок.

— Уходи, — тихо прошептал он. — Уходи и найди своей жизни лучшее применение.

25 декабря. Хогвартс. Большой зал — Астрономическая башня.

...— Но я никогда о них не слышал! — пожал плечами Рольф Саламандер.

Вокруг гремел Святочный Бал, и они с Луной, после нескольких вальсов, заняли столик у стены и начали... Разговаривать о несуществующих животных. Вернее, «несуществующими» их называл Рольф: Луна предпочитала термин «не до конца исследованные». Он уже и сам не понимал, как им пришло это в голову, — вероятно, следовало благодарить шампанское, — но через полчаса Рольф уже увлечённо чертил на салфетке приблизительное строение «мозгошмыга обыкновенного», пытаясь доказать, что животное с таким строением крыльев не способно летать, а уж тем более поддерживать нестабильный магический режим полувидимости.

Луна, со своей стороны, только смеялась странно низким, хрипловатым смехом:

— Ну, знаешь, конкретно у твоих крылья чуть более заострённые, — замечала она, начиная пристально рассматривать что-то над его головой. А Рольф уже даже не знал, шутит Луна или говорит серьёзно.

Наконец, когда люди начали постепенно расходиться, два декана покинули Большой Зал и поднялись на Астрономическую башню.

— Как красиво... — выдохнул Рольф, присаживаясь на каменный парапет.

Ночь была неожиданно ясной. Настолько, что, когда в саду погасли огни, стало видно даже Млечный путь.

— Безумно, — согласилась Луна, присаживаясь рядом и, по обыкновению, болтая ногой. А потом неожиданно предложила: — А расскажи о себе!

— Что ж... — Рольф улыбнулся ей, выдохнул и задумался. — Я... теоретик... — Луна весело рассмеялась, а он продолжил: — Я умею читать лекции, а больше ничего-ничего не умею! Поэтому всю жизнь занимаюсь тем, что приезжаю в какую-нибудь школу, веду там УЗМС, потом с кем-то дерусь, ругаюсь — ну или меня ловят на том, на чём поймали в этот раз... — Луна приподняла брови, выражая удивление, и он добавил: — Шучу, это было только один раз. Короче, дольше двух-трёх лет я ещё нигде не задерживался.

— А теперь? — Луна тепло улыбнулась, положив руку ему на плечо.

— Ну а теперь я намерен задержаться подольше, стать старым и скучным... И осесть в Англии, — снова усмехнулся Рольф.

Саламандер не любил рассказывать о себе. Но сейчас — то ли из-за выпитого, то ли потому, что у Луны был совершенно особый дар слушателя — Рольф обнаружил, что говорить ему неожиданно легко и даже, пожалуй, приятно.

— Отличный план, — рассмеялась волшебница, подновляя Согревающие чары. — А скучным — это обязательно?

— Ну это же самое интересное, — усмехнулся Рольф. — Теперь твоя очередь. Можно со школы, потому что я тебя почти не застал.

Луна, казалось, слегка смутилась:

— Скорее, не запомнил, — улыбнулась она. — Я... училась на Рейвенкло. На четвёртом курсе познакомилась с ОД, тогда же побывала в Министерстве Магии. Заработала пятьдесят очков факультету, — она неопределённо пожала плечами. — Потом было много чего, Война... Ещё год и выпуск. Минерва хотела, чтобы я вела ЗОТИ, но когда я отказалась... Мне кажется, она была рада.

Рольф вопросительно на неё посмотрел, и Луна пояснила:

— ...Видишь ли, я была слишком молода: ровесница старших курсов. Ну и к тому же... это глупо, но всё-таки имеет значение: у меня был довольно странный имидж. Минерва боялась, что я не справлюсь со школьниками.

— Я думаю, ты бы справилась, — Рольф улыбнулся ей, но Луна только уклончиво пожала плечами.

— Не знаю. Я поступила на художественное отделение W.A.D.A. До четвёртого курса тихо училась там, никто меня особенно не ругал и не хвалил. Я уже думала, из меня ничего не выйдет. Знаешь... — она как-то нервно усмехнулась, словно... «Словно Луне неприятно об этом вспоминать», — с удивлением подумал Рольф: раньше он никогда бы не мог подумать, что Луну что-то может смутить. Она всегда казалась слишком уверенной и даже шокирующе прямолинейной для этого, — ...такая «девочка-невидимка».

— А потом? — тихо спросил Рольф.

— А потом всё изменилась, — улыбнулась Луна. — Меня заметил Кшиштоф. Он там преподавал тогда. И... — она неопределённо взмахнула рукой, — мир внезапно обрёл другие краски.

Рольф не мог точно понять почему, но пока она рассказывала, в его сердце постепенно закралась тревога. Он продолжал думать о ней такой, как сегодня: красивой, уверенной и... свободной? Откровенной? Ироничной? Всё вместе, наверное... Но теперь он снова вспомнил старые газетные вырезки, бегло просмотренные в Библиотеке: худой подросток с огромными глазами, всегда где-то сбоку, чуть в стороне от других. Всегда чуть не в фокусе. «Девочка-невидимка». А потом «всё изменилось».

Не до конца понимая, почему, Рольф всё-таки задал ей вопрос, с которым не успел обратиться к Скорпиусу:

— Слушай, а ты помнишь то заклятие химического чувства?

— Которое тебя так впечатлило на примере Альбуса? — весело расхохоталась Луна. — Конечно, а что?

— Оно... его можно наложить спонтанно? Ну, или его может наложить не человек, а место? Магическое место?

Луна задумалась, чертя узоры на плитах носком туфли. Словно что-то вычисляя или прикидывая. Наконец она ответила:

— Если честно, я о таком не слышала. Но... да, теоретически это возможно. Оно очень простое и вызывает полное подобие вкуса и запаха любого обычного растения.

В сердце Рольфа что-то оборвалось, хотя он и сам не до конца понимал почему. Наконец, он спросил:

— Обычного?

Луна усмехнулась:

— Запахи магических растений нельзя имитировать. Это запрещено законом, потому что состав многих зелий определяют по запаху главной магической части. Сфальсифицируешь запах — сфальсифицируешь зелье. И заклинание на это не рассчитано.

— Заклинание можно изменить... — Рольф хватался за последнюю возможность, словно за ниточку.

— ...И угодить в отдел экономических преступлений Азкабана, — продолжила Луна. — Наверное, можно. Но лично я не знаю, как это сделать. Магические растения обладают совершенно особой индивидуальностью: луноцветом пахнет только луноцвет, цветами папоротника — только цветы папоротника...

— ...а валерианой — только валериана? — поражённо закончил за неё Рольф.

— Да, — Луна неожиданно посерьёзнела. Но потом попыталась пошутить: — Судя по тому, что мне говорил Скорпиус, ты об этом знаешь больше, чем я.

Воронка, образовавшаяся в груди Рольфа, раскручивалась, накрывая его волной понимания. Теперь он знал. Или думал, что знает. Резко пошедшая в гору карьера. Неожиданно заметивший её «учитель, а впоследствии — муж». Девочка-призрак, ставшая прекрасной светловосой феей. То, как спокойно она говорила о разводе... Большие глаза, которые иногда казались стеклянными, словно у фарфоровой куклы. Удивительное хладнокровие в отдельных ситуациях. Всё-таки? «Валерианой пахнет только валериана».