Пациент Х

— О, не трудись объяснять, — широкая, знающая ухмылка растянула тонкие губы. — Ты вкусила силу. А власть пьянит. И это не пустые слова. Темная магия притягательна не потому, что ее применение неприятно.

Гермиона тяжело сглотнула. Холодный голос Волдеморта стал еще тише, и волшебница неосознанно подошла ближе.

— Сила возбуждает. Она не совместима со страхом, сомнениями или слабостью. Абсолютная власть над другим человеком. Ты можешь назвать это злом, но она дарит потрясающие эмоции. Выполнение определенных заклинаний вызывает эйфорию. Эйфорию разума. Разве тебе бы не хотелось испытать подобное снова? — вкрадчиво поинтересовался он несколько мгновений спустя.

И на какой-то миг с уст Гермионы было готово сорваться предательское «да», но потом она тряхнула головой, прогоняя наваждение. Как ей вообще могла хоть на секунду показаться привлекательной темная магия? Да, она испытала лишь отголоски эмоций Волдеморта и даже не могла представить, что бы она почувствовала, сама наложив подобные чары, но ведь эта магия означала причинение страданий другим.

— Я больше никогда не хочу видеть такое, — упрямо возразила Грейнджер и сама поразилась тому, насколько слабо прозвучал ее голос. — Покажите мне что-то другое, — уже увереннее продолжила она. — Что-то, где не будет боли и ненависти.

— А что заставляет тебя полагать, будто другие картины, которые я могу тебе показать, будут отличаться от этих? — скучающим тоном поинтересовался Темный Лорд.

Гермиона заледенела от ужаса. Неужели в его воспоминаниях были лишь насилие и ненависть, и ничего, что оказалось бы безобидным? Грейнджер не знала, что должна чувствовать после этого признания: отвращение и сострадание?

— Разве в твоей жизни не было ничего, что можно показать мне и что было бы красивым и мирным? — с мольбой проговорила Гермиона, неосознанно переходя на «ты».

— Нечто мирное? — медленно повторил Волдеморт, и его взгляд стал задумчивым. Нахмурившись, он начал вертеть в длинных белых пальцах палочку. Вот это действительно удивило девушку. Как можно прилагать столько усилий, чтобы вспомнить хотя бы что-то хорошее?

— Думаю, это подойдет, — наконец заключил Волдеморт. — Попробуй снова.

И она подчинилась, опять поднимая палочку. В этот раз проскользнуть в чужие мысли ей удалось сразу. Сейчас Грейнджер окружали совершенно не похожие на показанные ей ранее картины. Это был лес, и ей не нужно было спрашивать, чтобы догадаться, что происходящее относилось к Албании. По-видимому, солнце взошло совсем недавно. Рассвет окрашивал небо в красноватые тона. На листьях все еще блестела влага. В воздухе пахло свежестью и прошедшим дождем.

Она скользила в обличье змеи по траве, ее тело было необычайно сильным, гибким и подвижным. Предметы казались переливающимися в лучах небесного светила. Она ощущала свободу, эмоции практически полностью отсутствовали. Вся она жила лишь инстинктами. Постепенно она полностью потеряла способность к связному мышлению. Это было необычно, но не сказать, что неприятно. Быстро высунув раздвоенный язычок, она попробовала воздух.

А в следующий миг Гермиона пришла в себя на бетонном полу камеры.

— И какова твоя оценка того, что ты видела? — с любопытством склонившись над волшебницей, спросил Лорд.

— Это были леса в Албании. Кажется, вы вселились в змею. Только вот было какое-то странное ощущение, будто чувства… упростились.

— Ты права, — кивнул Волдеморт. — Животные устроены намного проще людей, и ради вселения в них необходимо жертвовать сложностью чувств и мышления. Впрочем, для достижения какой бы то ни было цели всегда приходится отказываться от чего-то другого. Таков закон жизни.

Решив отложить обдумывание последних слов Лорда на потом, Гермиона поднялась на ноги.

— Я попробую еще раз? — с энтузиазмом предложила волшебница.

Волдеморт усмехнулся, и сейчас в этой улыбке отсутствовала привычная озлобленность.

— Твое рвение похвально, но, полагаю, на сегодня достаточно. К тому же, начиная со следующего раза я не намерен так облегчать тебе проникновение. Конечно, с полноценными барьерами тебе вряд ли под силу будет хоть когда-либо справиться, но все же нелишним станет научиться преодолевать хотя бы слабое сопротивление.

— Но почему не сегодня? — в Гермионе зажегся азарт, который многократно толкал ее на освоение самых сложных и не входящих в школьную программу чар. Как и всегда, Героине хотелось принять вызов и доказать, что она чего-то стоит.

— Ты и правда так стремишься заработать головную боль? — приподняв безволосую бровь, скучающе поинтересовался Лорд. — В мои планы пока не входит лишиться своей… ученицы. Двух раз в неделю занятий ментальными искусствами будет довольно, — проговорил он и отвернулся, ясно давая понять, что правила здесь устанавливать будет именно он.

Несмотря на первичное разочарование, Гермиона была благодарна ему за это. Как и предсказывал Темный Лорд, весь день у нее раскалывалась голова. Но она все никак не могла согнать счастливую улыбку. Волдеморт действительно позволил ей приобщиться к высшей магии.

Чтобы использовать свободное от занятий ментальными искусствами время с максимальной пользой, Гермиона стала приносить с собой еще и рекомендованную для углубленного изучения на седьмом курсе литературу, и они обговаривали неоднозначные моменты. Знание Темного Лорда самой сути магии казалось просто невероятным.

И каждый раз Гермиону бросало в холодную дрожь, когда Волдеморт показывал, насколько хорошо он даже без палочки способен контролировать и направлять свою силу, но при этом она всегда хотела увидеть демонстрируемую им мощь. Так же, как и не могла в тайне не желать со временем стать ему ровней. Теперь она хорошо понимала исступленный восторг Пожирателей, благоговеющих перед магической силой и навыками хозяина.

Гермиона теперь всегда брала с собой также перо и пергамент, чтобы иметь возможность записывать все его советы и указания. И, само собой разумеется, она проводила с Волдемортом намного больше двух часов. Так же Грейнджер предоставляла Темному Лорду различные книги для чтения. А, так как он нуждался в некоторой свободе и возможности потреблять принесенную ею «пищу для ума», а она не хотела тратить ни минуты драгоценного времени на личную гигиену Волдеморта, Гермиона все чаще, уходя, «забывала» накладывать на Волдеморта сдерживающие чары.

Конечно, она любила Гарри и Рона, но в их компании Грейнджер никогда не могла полностью быть собой. Если она начинала обсуждать прочтенную книгу или новое интересное заклинание, они просили ее перестать доставать их учебой и дать им возможность просто отдохнуть.

Еще с детства Гермиона иногда позволяла себе помечтать, что однажды встретит человека, рядом с которым ей не придется прятать свой уровень знаний, интеллекта и постоянное желание узнать больше. Возможно, Дамблдору получилось бы стать такой личностью, но Гермиона никогда не была с ним так близка, как, например, Гарри, и старый профессор никогда не вел у них занятий. Кто же мог предположить, что этим талантливейшим преподавателем и собеседником окажется Лорд Волдеморт.

Говорить с человеком, в котором, так же как и в ней самой, жила страсть к знаниям, было непередаваемо захватывающе. Темному Лорду Гермиона могла задать любой интересующий ее вопрос, и, в отличие от учебы в Хогвартсе, где часто сами преподаватели не обладали достаточно глубокими познаниями, она не сомневалась, что здесь получит ответ. Она впитывала, словно губка, все знания, которые ей готов был дать Темный Лорд.

И даже сам Волдеморт сейчас казался более спокойным и удовлетворенным. Нет, конечно, Гермиона не рискнула бы его назвать добрым, но все же… Казалось, он получал искреннее удовольствие от занятий с талантливой ученицей.

Лишь однажды Гермиона осмелилась поднять тему хоркруксов. Тогда он говорил, что большинство действительно мощных магических ритуалов и заклинаний имеют сильную отдачу и поэтому чародеям, не достигшим полного магического совершеннолетия и все еще развивающимся физически, их выполнять крайне нежелательно.

— Но ведь вы сами… — тихо проговорила Гермиона, осторожно подбирая слова, — я имею в виду, вы же создали свой первый хоркрукс, когда вам было всего шестнадцать. А это очень темная и сложная магия.

К ее удивлению, Волдеморт не выглядел разозленным ее вопросом, наоборот, казался удовлетворенным ее внимательностью.

— Все верно. Создание хоркруксов — один из наиболее опасных и трудоемких темных ритуалов, и проводить его не рекомендуется до двадцати пяти лет.

— Но тогда почему же вы?..

— А действительно, почему? — бескровные губы дрогнули в намеке на усмешку. — Давай, взгляни сама.

Осознав, что Волдеморт имеет в виду применение легилименции, Гермиона привычно подняла палочку.

Она оказалась в обшарпанной комнате с несколькими узкими железными кроватями. Сейчас Том Риддл сидел на одной из них, натянув на колени тонкое покрывало и до боли сжимая под ним в пальцах волшебную палочку. Она была уверена, что во времена детства Волдеморта ее применение несовершеннолетними каралось исключением нарушителя из школы, Том же явно учился еще на начальных курсах. Что именно могло бы заставить его рискнуть возможностью вернуться в место, которое Волдеморт всегда считал домом?

Пытаясь понять причину его беспокойства, она быстро оглядела комнату. Вряд ли он мог бояться других детей, ведь Гарри рассказывал, что именно будущий Темный Лорд держал в страхе остальных ребят. На других кроватях также сидели осунувшиеся мальчишки. В воздухе витало заметное напряжение. Внезапно произошло именно то, чего они все, кажется, и ожидали — громыхнуло, и один из мальчишек вскочил и подбежал к единственному окну, задернутому засаленной шторой, и, слегка приподняв ее, прижался к грязному стеклу, силясь проникнуть взглядом за завесу расстояния. До ее ушей долетал заглушенный расстоянием вой сирен. Она сощурилась, вглядываясь в окно: далеко в небе поднимался черный дым.

— Быстро задерни шторы, дрянной мальчишка! — прозвучал неприятный женский голос. Подняв взгляд, она увидела еще не старую женщину в строгом платье, которая отвесила юному провинившемуся настолько сильную оплеуху, что он покачнулся.

— Миссис Коул, на нас тоже сбросят бомбу? — испуганно спросил один из воспитанников приюта — худой нескладный мальчишка с засаленными светлыми волосам.

— Не смей даже говорить такое, — рявкнула на него женщина. — Давайте помолимся, дети.

И снова мир закружился. Отдышавшись, Гермиона открыла глаза.

— Это… это было ужасно. Вы поэтому создали хоркрукс именно тогда?

— Это ведь так очевидно, — мягко произнесла взрослая версия мальчишки, который много десятилетий назад сжимал в руке палочку, опасаясь воздушной атаки. — В мои планы входило стать величайшим магом всех времен, а не бесславно погибнуть во время очередной бомбежки.

— Но Дамблдор, — попыталась возразить Грейнджер, — разве нельзя было попросить его оставить сирот и маглорожденных в школе? Ведь он бы не стал…