Тринадцатая ночь

— Он угрожал тебе. Твои родители…

— Прекрати искать мне оправдания! Я их не хочу! Я сам годами их искал, и становилось только хуже… потому что когда я думал о тебе… о… нас… Грейнджер, я неделями не мог на тебя смотреть. Я на себя едва мог смотреть. Потому что я знаю, что Дрейк к тебе чувствовал. И я знаю, что Драко к тебе чувствовал. И эти два чувства взаимоисключающие.

— Поверь, я понимаю, — сказала она, откидываясь на диванные подушки.

— Не понимаешь. Не до конца. Потому что ты знала, кем я был, и что ты делала, ты знала все это время. Ты могла заставить себя поверить, что я другой человек, но ты помнила все, что я сделал. Как ты… как ты вытерпела, просто находясь со мной в одной комнате, Грейнджер? Я уже… про все остальное молчу. — В голосе его звучала смесь восхищения и отвращения.

— Я не буду тебе лгать и говорить, что это было просто, Драко. Не было. Я просто… воспринимала это как работу. Тем поначалу и жила. Но со временем мне… — голос ее сорвался.

— Тебе что?

— Мне… как-то даже начало нравиться проводить с тобой время.

— Да как так может быть? — спросил он недоверчиво.

— Не знаю, — всплеснула руками она. — Я этого определенно не планировала! Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что на самом деле я тебя ненавидела? Что мои очевидно теплые чувства к тебе были просто хитрой уловкой?

— А были?

— Ну, конечно, Драко! И именно поэтому я все еще сижу здесь, когда любая другая, даже с половиной мозга, свалила бы еще несколько часов назад, если бы вообще появилась. Господи ты Боже мой!

— Ты не ответила на вопрос.

— Знаешь, ты, конечно, прости, что я сейчас поиграю с тобой в психиатра, но кажется мне, что ты спрашиваешь, как это я смогла простить тебя, чтобы самому понять, как простить себя.

— И вовсе нет, — быстро ответил он.

— Я не могу ответить на твой вопрос, — продолжила она, глядя ему прямо в глаза, — потому что не знаю, как простила тебя, да и простила ли вообще. Потому что для меня вопрос так никогда не стоял. Я не пыталась свести твое прошлое и настоящее в одну точку. Я просто любила человека, который был рядом со мной. И вот чем это кончилось.

Она непроизвольно клацнула зубами, закрыв рот, и отвела взгляд. Она определенно не собиралась позволить всему этому выйти наружу. Напряженную тишину, повисшую между ними, можно было хоть ножом резать. Он откинулся на диване и уставился в потолок.

— И ты все еще на это способна? — сказал он наконец.

Она медленно вдохнула и задержала дыхание на секунду, прежде чем ответ просочился между губ:

— А ты способен?

— Не переворачивай все с ног на голову.

— Но дело-то не во мне, Драко! Дело в тебе. Не у меня экзистенциальный кризис.

— Да если бы не ты, у меня бы не было «экзистенциального кризиса», Грейнджер!

— Отлично. Довольно. — Она поднялась. — Ты, очевидно, не хочешь…

— Я рад, что у меня экзистенциальный кризис, — выпалил он.

— Чего?

— Правда рад. Я… Слушай, мне нелегко это говорить. Пожалуйста, сядь, а? Спасибо. Я очень много об этом думал. Больше, чем ты можешь представить. То, что Министерство сотворило со мной и моей матерью — это полная хрень. Мы ничего плохого не делали. Просто старались не высовываться.

— Мы этого не знали… и не могли рисковать… — начала она.

— Дай мне закончить, Грейнджер. Что я пытаюсь сказать, так это вот: как бы жутко это все ни было… я просто… я не вижу другого способа, как я бы смог взглянуть на вещи иначе. Так что, Грейнджер… Гермиона, я то любезен, то холоден с тобой и веду себя как сволочь, потому что я теперь многого не понимаю, и я не знаю когда это прекратится и прекратится ли вообще. Но что бы я ни говорил, как бы я себя ни вел, я хочу чтобы ты знала, что я бесконечно благодарен за все то, что ты для меня сделала. Не Министерство. Ты.

— Драко, я была в Совете! Я согласилась на Рескрипсо!

— Это я знаю, Грейнджер. Просто дай мне…

— Нет. Послушай. Мне жаль, Драко. Мне искренне жаль, что мы…

— Мерлин, Грейнджер! Да ты даешь кому-нибудь хоть слово вставить? Я знаю, что делал с тобой и с людьми, которые тебе дороги. У тебя не было причин заботиться обо мне и ставить столько на кон ради меня. Мне это непонятно, но, видимо, только потому, что мы с тобой очень разные.

Это заявление в момент заставило ее замолчать.

— А может и нет, — сказала она наконец.

— Я бы для тебя такого не сделал, — пробормотал он. — Мы это оба знаем.

— Дрейк бы сделал, — прошептала она.

Он сглотнул ком в горле, несколько раз моргнул, но промолчал.

Она поднялась и направилась к двери.

— Я сейчас уйду. В этот раз не останавливай меня, пожалуйста.

— Не буду.

Он остался верен своему слову, даже не поднялся с дивана. Она взяла сумку и накинула ее на плечо.

— Спасибо… за чай.

— Не за что.

— Ну, я… наверное, увидимся.

— Я думал о тебе каждый день, Грейнджер.

Она повернулась к нему. Он на нее не смотрел, уперев взгляд в стену. Лицо его было бледное, как полотно, руки сцеплены и мелко дрожали. Каждая клеточка ее тела требовала бежать к нему, заключить его в объятия, прижать его лицо к шее.

— Прощай, Драко.

— Прощай, Грейнджер.