Путешествие на Восток

— Антиох! — возмущенно одернул его Кадм. — У нас тоже хватает легенд, которые чужеземцы сочтут небылицами. Не удивлюсь, если спустя сотни лет и о нашем путешествии будут рассказывать сказки, мало похожие на правду.

— Это не легенда и не сказка, — спокойно отозвался Амар. — Это история. Смысл ее, однако, не всякий способен постичь.

Кадм, ехавший вровень со мной, согласно кивнул.

— Это мне тоже понятно, монах, — сказал он. — Я не раз слышал слова, скрывающие совсем не ту истину, которую им обычно приписывают. Но меня интересует другое. Если Кали спасла наш мир, если мы все обязаны ей жизнью, почему тогда она Смерть?

— Не мое дело — задавать вопросы, — безмятежно ответил Амар. — Она может убивать или спасать, создавать и ввергать в пустоту. Я исполняю волю богини, а не допытываюсь о ее мотивах.

— По ее воле ты прибыл в Годрикову впадину? — спросил Антиох, даже не думая скрывать недоверие к монаху. — Что тебе понадобилось у нас? Ты что же…

— Тихо! — резким окриком прервал их Кадм, натянув поводья. — Смотрите!

Я вгляделся в чащу леса, куда вела едва различимая дорога, и понял, что так насторожило моего брата. Все еще густые кроны деревьев впереди были окрашены в обычные цвета осени — желтый и красный. Но к этому оттенку красного осень не имела никакого отношения. Этот цвет я узнал бы из тысячи.

Перейдя на галоп, мы приблизились к месту сражения. Мне хватило одного взгляда на открывшуюся нам картину, чтобы понять, что мы опоздали меньше чем на полчаса: кровь, обильно перемешанная с грязью, все еще сочилась из ран двух несчастных с перерезанным горлом. Пять страшно обожженных тел лежали чуть дальше: их обугленная кожа до сих пор дымилась, источая тошнотворный запах горелой плоти. Еще один покойник без видимых повреждений повис на поваленном стволе с правой стороны дороги. Кровавая полоса на прелых листьях вела в противоположном направлении.

— Разбойники, — уверенно проговорил Антиох, спешившись и склонившись над одним из тел. — Из бывших земледельцев. Вот, смотрите. Следы плуга на ладонях ни с чем не спутаешь. Драться толком не умели: и угораздило же их напасть на мага!

— Не меньше, чем на двоих, — напомнил я, указав на тела с резаными ранами на шее. — Существуют режущие заклинания, конечно, но они не оставляют на коже следы яда.

— Яда? — нахмурился Кадм, который уже спрыгнул с коня и теперь направлялся к одному из окровавленных трупов. — Да, похоже, ты прав, братишка. Края кожи скрутились и почернели… Этого человека убил не воин. Его оружие… Это был очень тонкий кинжал — отравленный кинжал. Оружие убийцы.

Монах, который все это время бесстрастно наблюдал за нашими попытками воссоздать картину сражения, неожиданно заговорил, указав на кровавый след, тянущийся в сторону от дороги.

— Один из нападавших все еще жив.

Мы переглянулись и, оставив лошадей под присмотром монаха, быстрым шагом отправились по следу. Далеко зайти нам не пришлось: через десяток ярдов кровавая полоса уперлась в нагромождение валежника рядом с упавшим деревом. Антиох сделал легкое движение палочкой, и трухлявый ствол откатился в сторону. Под ним, свернувшись калачом, лежал человек в измазанной кровью одежде, сотрясаясь мелкой дрожью. Бросив на нас слепой взгляд выпученных глаз, он мучительно скривился и отгородился от нас ладонью, как от яркого света. Поперок ладони виднелся глубокий разрез с почерневшими краями: должно быть, этой рукой он пытался защитить горло от удара отравленного клинка. Увы, но жить ему, похоже, оставалось уже недолго.

— Что произошло? — спросил я его. — С кем вы сражались?

— Колдун… Чертов колдун, — с усилием прохрипел умирающий. — Огонь… как из преисподней.

— Какой колдун? Как он выглядел? — требовательно спросил Антиох.

— Не знаю… Колдун… Светлые волосы…

Антиох бросил на меня и Кадма многозначительный взгляд, и его смысл разгадать было несложно. Неужто этим неудачливым грабителям довелось напасть на Аспида? Если так, то последний уже вернул себе прежнюю форму после того, как Амар раскрошил все кости в его руке.

— Он был один? — негромко спросил я.

— Нет… Еще один. Тень.

— Тень?

— Черная тень… Демон… Вышел из пустоты… Ударил меня.

Разбойник застонал и забился в конвульсиях, впившись зубами в нижнюю губу.

— Что значит «вышел из пустоты»? — нахмурившись, спросил Антиох. — Он тоже владел магией?

— Больно… — сдавленно прорычал грабитель, но голос его сорвался, и он, уже не сдерживаясь, отчаянно заверещал: — Господи, как больно! Дева Мария… Святой Иисус… Я больше не могу… Убейте… Убейте меня… Пожалуйста…

Антиох тяжело вздохнул и сжал зубы. Затем резко выкинул вперед руку с зажатой в ней палочкой и рявкнул:

— Авада Кедавра!

Стволы деревьев вокруг озарились ярко-зеленым светом, и перекошенное от страданий лицо разбойника вдруг разгладилось, приняв удивительно умиротворенное выражение, лишь подчеркнутое обращенным в ничто взглядом мертвых глаз. Только теперь я осознал, что ему нет и восемнадцати. Молодой парень, которого жестокая нищета вынудила ступить на стезю разбоя… Кто знает, ради чего? Престарелые родители, уже неспособные себя обеспечить, беременная жена, дети? Антиох, должно быть, неверно истолковал то, как я глядел на покойника, и раздраженно бросил:

— Не нужно так смотреть. Мы уже ничего не могли для него сделать, кроме как прекратить страдания этого парня.

— Я и не думал… — начал было я, но брат уже развернулся и зашагал туда, где мы оставили лошадей. Его пальцы судорожно сжимали палочку, словно это был последний островок надежности в мире, сползающем в темноту.

Пожав плечами, я кивнул Кадму и вместе с ним поплелся в том же направлении. И без того пасмурный день неотвратимо близился к вечеру, и следовало позаботиться о ночлеге: мне меньше всего хотелось ночевать в обществе десятка мертвецов.

* * *

Я почти не помню случаев, когда мне доводилось проводить ночь в лесу, хотя мы много раз покидали Годрикову впадину. Путешествие верхом на лошади длится мучительно долго: даже летом, в хорошую погоду, редко когда удается преодолеть больше двух десятков миль в день. Толстый слой грязи на дорогах этой осенью снижал скорость поездки вдвое, и нам повезло, что львиная доля пути пролегала через лес, где грязи было меньше. Но что нам оставалось? С припасами для дальней поездки, да еще и с монахом-проводником в попутчиках быстрый полет на метлах невозможен.

В конце первого дня нашего странного паломничества, когда солнце скрылось за темными кронами деревьев, а недолгий закат уступил место лунному свету, который с трудом пробивался сквозь толстый слой облаков, я с удивлением обнаружил, что испытываю едва знакомое мне чувство. Вначале я счел его обычным ознобом от холодного ночного ветра, но, прислушавшись к своим ощущениям, осознал, что холод едва ли имеет отношение к происходящему со мной. Я попросту боялся.

Маг, который с самого детства сталкивается с потусторонними силами, настолько свыкается с их частым присутствием в своей жизни, что мистический ужас ему обычно неведом. Даже если ему противостоит нечто непонятное, он знает: посвятив исследованию достаточное количество времени, можно проникнуть в суть сколь угодно загадочного явления. Знание это избавляет от страха, и если маглы способны лишиться чувств, увидев обыкновенного призрака, то маги спокойно живут с ними в одном доме, не испытывая никакой боязни. Даже оборотни и вампиры для нас — не более чем опасные твари, немногим страшнее вооруженного грабителя.

И все-таки даже мы, маги, не в силах защититься от собственной природы. Сколько поколений наших предков — маглов и магов — встречали ночную тьму с предчувствием той неведомой угрозы, которая таится в сумраке? Как часто, проснувшись поутру, они не находили рядом кого-то из соплеменников — только красно-бурые пятна и обрывки одежд там, где они спали? И я ничего не мог поделать со страхом, который проник в мои плоть и кровь задолго до моего рождения. Несмотря на все защитные чары, окружавшие место нашего привала, несмотря на ярко пылавший костер и молчаливое спокойствие Амара, который сидел со скрещенными ногами и не мигая смотрел в танцующие языки пламени, мне было страшно. Даже Антиох, со всей его выдержкой настоящего воина, почувствовал что-то неладное, поспешив нарушить тишину.

— Ты так и не сказал, куда мы отправимся на корабле, — обратился он к монаху.

— На юг. Потом на восток, — лаконично отозвался тот.

— Какова конечная цель? — удержавшись от резкого ответа, спросил мой брат, и я заметил, как его глаза вспыхнули от мгновенного наплыва ярости.

— Цель — княжество Арберия. Правитель этой страны, известный под именем Голем из Круи, поможет нам с дальнейшим путешествием.

— Голем из Круи? Какое странное имя… — пробормотал Кадм, жадно ловивший каждое слово Амара.

Амар не ответил. Все с тем же бесчувственным выражением лица он смотрел перед собой, и отражение костра в его глазах казалось бушующим где-то очень глубоко внутри пожаром — надежно скованным телесной оболочкой и нерушимым спокойствием. Человек ли он?

Где-то за спиной явственно хрустнула ветка, заставив меня подскочить на месте. Я вгляделся в непроницаемую тьму между черных стволов, в которую почти не проникал свет костра, краем глаза отметив, как братья повторили мое движение. Мне показалось, что там, вдалеке, двинулась тень, очертаниями схожая с человеком.

— Визум Тенебрис! — проговорил я, сделав круговое движение палочкой и в последний момент подавив дрожь в голосе.

Заклинание, некогда изобретенное Кадмом, сработало. Тысячи игл впились в мои глаза, заставив меня вспотеть от мгновенной боли, но цель была достигнута: на короткое время я обрел способность видеть в кромешной тьме. Лес преобразился. Черные провалы между стволов теперь излучали призрачное лазурное сияние, деревья переливались оттенками изумрудного, переходящего в сверкающее золото. Мелкие зверьки, сновавшие у самых корней, и пролетавшие лесные птицы пульсировали ярко-алым светом.

Пусть на короткое время, но мой страх улетучился. Казавшиеся зловещими и таинственными звуки ночного леса теперь явились мне тем, чем и были в действительности: голосами зверей и птиц, шорохом листьев, стонами готовящейся к долгому зимнему сну древесины. И… шагами? Я был готов поклясться, что кто-то крался там, в неистовом круговороте красок. И все же мне не удавалось разглядеть ничего, что могло бы издавать этот звук.

— Что-то видишь? — тихо спросил Кадм, подойдя ближе.

Я еще раз скользнул взглядом по преображенному магией лесу, но ничто не привлекло моего внимания: даже ни одного крупного животного в окрестностях нашего временного лагеря разглядеть мне не удалось. Либо мое воображение сыграло со мной злую шутку, либо…

— Кто-то очень недурно умеет скрываться, — невесело бросил Антиох, правильно оценив выражение моего лица. — и, похоже, магией владеет не хуже тебя, братишка.

— Возможно, никого тут и не было… — неуверенно пробормотал я, возвращаясь на свое место, ни капли не веря в свои собственные слова.