Считанные дни

Какую жизнь он мог обеспечить семье? Кто бы захотел разделить с ним его жалкое существование на обочине общества, постоянные переезды, оскорбления, одиночество? Помимо того, что он не хотел такой судьбы ни для одной женщины, он тем более не мог обречь на это ни в чём не повинного ребёнка. Разве он сам не знал лучше всего, каково это быть всегда другим, всегда чужим, никогда не иметь возможности оставаться на одном месте достаточно долго, чтобы завязать настоящие дружеские отношения и чувствовать себя где-то как дома, постоянно жить в страхе, что кто-то может раскрыть семейную тайну? Волна гнева захлестнула его, смыв тщеславную фантазию, которую он всё ещё лелеял несколькими минутами ранее. На смену ей пришло чувство отвращения к себе, которое почти подавило Ремуса. Он стоял в комнате с младенцем, за жизнью которого охотился опасный массовый убийца, чья власть повергла в ужас всю страну, и с матерью, которая вопреки всему пыталась спасти своего сына от этой участи, и не знала ничего лучше, как в очередной раз пожертвовать собой, и должен был взять себя в руки, но это у него не получалось.

Он внезапно осознал, что довольно долго молчал. Однако Лили, увлечённая рассказом о сыне, казалось, не заметила этого. В те времена все были задумчивыми и немыми.

— Он действительно становится всё больше похож на Джеймса, — наконец сказал Ремус, просто чтобы заполнить тишину. Он хотел сказать куда больше и то, что было трудно выразить словами. Как сильно у него разрывалось сердце при мысли о том, что кто-то может что-то сделать с Гарри, как сильно он восхищался её мужеством и настойчивостью, как ему было жаль, что ей, что именно ей, пришлось оказаться в такой ситуации, которая всё больше походила на ад… Ремус не смог ничего из этого сказать.

Лили подняла глаза, и видеть не относящуюся к нему любовь в её взгляде было для Ремуса отдельной пыткой.

— Да, — ответила она с нежностью, — когда он станет старше, мне придется как-то пометить их обоих, чтобы отличить друг от друга.

Ремус и Лили неловко переглянулись.

— Всё будет хорошо, — он сам знал, насколько по-дурацки прозвучали эти слова. Тем не менее, Лили с благодарностью кивнула ему. Он хотел бы обнять её, но что-то его сдерживало. На какое-то время они снова погрузились в молчание.

Наконец Лили нежно коснулась его руки (знала ли она, как много значили для него эти маленькие жесты?) и повела его обратно к двери.

— Пойдём, — сказала она с грустной улыбкой, — давай вернёмся в гостиную.

— Я думаю, — тихо сказал Ремус, ненадолго задержав её на лестничной площадке, — будет лучше, если я вернусь домой.

Лили с грустью посмотрела на него.

— Ты уверен? Не стоит слишком зацикливаться на словах Сириуса, я думаю, что он...

— Нет, — прервал её Ремус, плотнее запахивая мантию, чтобы выйти на вечерний холод. — Всё нормально. И вообще мне пора. Спасибо, что пригласили.

Она снова прижала его к себе и сочувственно погладила по руке. Затем они вместе спустились вниз.

После довольно неловкого расставания с остальными Ремус оказался на улице октябрьской ночью, и резкий ветер показался ему более тёплым, чем атмосфера внутри дома. Он с содроганием вспомнил о своей маленькой квартире со сквозняками, которая его ждала, и, немного пошатываясь, покинул защищённую территорию, чтобы аппарировать домой. Он чувствовал себя более несчастным, чем до своего визита.

* * *

1 ноября 1981 года Ремус проснулся рано утром в обшитом деревом гостиничном номере на севере Англии. Его ждал долгий день. Сегодня он и другие члены Ордена, находившиеся здесь же, наверху, попытаются выследить бродячие стаи оборотней и выяснить, сотрудничали ли они с Волдемортом, как предполагалось. Работа Ремуса заключалась бы в том, чтобы поговорить с ними, возможно, предложить им более выгодную сделку. Однако, по всей вероятности, это привело бы к драке. Это было неприятное задание, потому что зачастую эти люди часто были не убеждёнными пожирателями смерти, а просто отчаявшимися, доведёнными до крайности людьми, у которых оставалась только одна надежда на улучшение их жизни. Ремус надеялся, что сможет проникнуть к ним, но у него не было иллюзий. По убеждению или от отчаяния целые стаи оборотней, которые подчинились воле лорда Волдеморта, были опасны, и работа орденцев заключалась в том, чтобы устранить эту опасность. Всё, что для этого требовалось, должно было быть сделано.

Ремус, умываясь и одеваясь, подумал, что он был бы очень рад, если бы это задание было выполнено и он снова смог вернуться домой. Он не мог сказать, что ему было комфортно среди других членов экспедиции, с которыми он был лишь шапочно знаком и которые знали его как оборотня. Но были вещи поважнее, чем его собственный комфорт.

Когда Ремус спустился по лестнице в столовую, чтобы позавтракать, к его большому удивлению там его ожидал шум бурного торжества. Было пять часов утра. Что здесь происходило? Сбитый с толку, Ремус оглядел комнату, где добрых двадцать человек — некоторые из них были другими членами экспедиции, а другие — неизвестными ему гостями отеля, про которых он не мог себе объяснить, что могло так рано согнать их с постели — безудержно пили и веселились с покрасневшими от слёз и смеха лицами. Казалось, все они впали в дикий и немного недоверчивый восторг. Пока ещё не до конца проснувшийся Ремус, задаваясь вопросом, не продолжает ли он спать, попытался разобраться в происходящем, и тут из толпы внезапно вырвался коренастый мужчина и бросился к нему. Ремус узнал в нем мистера Бриджфорда, ещё одного члена экспедиции, хотя и не члена Ордена. Волшебник, смеясь, сунул Ремусу в руку бокал с шампанским. Ремус непонимающе уставился на него.

— Сам-знаешь-кто-мёртв! Будем праздновать! — крикнул ему краснолицый Бриджфорд, слегка покачиваясь в такт музыки. Очевидно, он уже был сильно пьян. — Всё кончено! Война окончена!

К полному изумлению Ремуса мужчина обнял его, пролив половину своего напитка из бокала.

— Волдеморт… побежден?

— Да! Да!!! Точно, всё кончено! — воскликнул Биджфорд, смеясь и хватаясь уже за бутылку сливочного пива. — Ночью рискнул связаться не с теми людьми, и теперь всё кончено. Он мёртв, мистер Люпин, мы свободны!

Бриджфорд ещё раз яростно хлопнул Ремуса по спине, а затем повернулся, чтобы снова погрузиться в шумиху вечеринки. В другом конце комнаты кто-то выпустил из своей палочки фейерверк мерцающих звёзд под крики и аплодисменты толпы.

Ремус стоял как вкопанный пока его ошеломлённый разум работал на полную мощность, пытаясь осмыслить эту невероятную новость. Могло ли это быть на самом деле? Ремус едва осмеливался доверять словам этого человека, но что бы ещё побудило весь отель устроить такое торжество в пять утра?

— Здесь, — сказал голос рядом с его ухом. Это была Эммелин Вэнс, которая знала Ремуса по собраниям Ордена и которая собиралась руководить сегодняшней операцией. Она вручила ему номер «Ежедневного пророка». Прямо на первой странице крупными буквами было написано: «САМИ-ЗНАЕТЕ-КТО ПОБЕЖДЁН — ВСЯ ВЕЛИКОБРИТАНИЯ ПРАЗДНУЕТ» — в окружении множества движущихся фотографий веселящихся ведьм и волшебников. В правом нижнем углу была помещена ссылка на статью на странице 17 «Празднование и Статут о секретности: на что следует обратить внимание?».

В то время как компания позади них разразилась радостным и более чем просто громким, пением, Ремус почувствовал, как дикая радость начинает распространяться в нём, как лесной пожар. Могло ли это быть правдой? Кошмар закончился? Остальные уже узнали об этом? Узнали ли уже Лили и Джеймс, что опасность миновала? На его лице появилась ухмылка. Волдеморта больше не было! Ремусу захотелось танцевать от радости.

— Он действительно умер, — Ремус оторвал взгляд от «Ежедневного пророка» и ошеломлённо уставился на Эммелин. Он никогда не чувствовал такого облегчения. — Всё кончено!

Охваченный внезапным порывом, Ремус рассмеялся и заключил жилистую ведьму в крепкие объятия.

— Что теперь? — спросил он. — Мы всё ещё идём к оборотням сегодня, несмотря ни на что?

Эммелин покачала головой. Её лицо было слишком серьёзным, что показалось Ремусу странным, учитывая хорошие новости. Эммелин была известна своей компетентностью.

— Операция сорвана. Как только они услышали эту новость, стаи разбежались и скрылись. Мы не будем их искать. Операция закончена. Она положила руку Ремусу на плечо и наклонилась ближе к нему, чтобы продолжить более тихим голосом: — Ремус. Прочтите статью полностью. Может быть, вам надо сесть. Она ещё раз похлопала его по плечу и удалилась.

Ремус почувствовал, как внутри него зарождается небольшой укол страха. Что-то в её голосе ему совсем не понравилось.

Он сел за стол немного в стороне от шума и начал читать. При этом он почувствовал, как что-то внутри него начинает опасно рушиться.

Нет. Невозможно. Этого не могло быть. Этого не должно было быть.

Факты из статьи обрушивались на него, как удары кулаками. Дикое счастье, которое он испытывал ещё мгновение назад, исчезло, поглощённое бездонной пропастью, внезапно разверзшейся у него под ногами. Шум праздника доносился до него только приглушённо, его уши были как будто набиты ватой. Он не мог в это поверить, ему пришлось перечитывать статью несколько раз. Но её содержание не изменилось. Волдеморт был мёртв, это правда. Мертвы были и Лили, Джеймс и Питер. Сириус был в Азкабане. Дамблдор отвёз Гарри в безопасное место, про которое знал только он сам. Как это могло быть правдой? Как мог существовать мир, в котором всё это было правдой? Мир, в котором больше не было Джеймса и Лили? Питера? Мир, в котором Сириус?.. Ремусу казалось, что этот мир разлетелся на тысячу осколков. Ему казалось, что он сам разлетелся на тысячу осколков. Вот и сейчас он стоял среди всего этого мусора, тщетно пытаясь своими онемевшими руками собрать кусочки воедино во что-то, что снова обрело бы смысл.

Всё казалось нереальным, как во сне, который разом превратился в ужасный кошмар. Он медленно поднялся, как будто находился под водой, и неуклюже направился к лестнице обратно в гостевые комнаты. Он не мог оставаться здесь, среди всех этих гуляющих людей…

Он краем глаза заметил, как Эммелин Вэнс обеспокоенно смотрит на него из другого конца комнаты. Что-то в его внешности заставило её протиснуться к нему сквозь толпу, она схватила его за локоть, что-то спросила, но он не смог разобрать её слов. Всё это не имело никакого смысла. Каким-то образом ему удалось отмахнуться от них — он не хотел сейчас говорить, не мог сейчас говорить — и пробраться вверх по лестнице обратно в свою комнату. Он закрыл за собой дверь и довольно долго просто стоял, уставившись в пустоту неподвижным взглядом, в ушах звенело, как будто он только что пережил взрыв бомбы.

Вся улица разрушена, дюжина магглов погибла, от Питера Петтигрю остался только один палец. Хороший, бедный Питер... Сириус… У Сириуса был…

Он перечитал статью ещё раз, ещё раз пробежался глазами по именам своих друзей, которых теперь он больше никогда не увидит. Ещё раз перечитал. И ещё раз перечитал, ведь что ещё можно было сделать в мире, который потерял всякий смысл и разум, за что ещё он мог цепляться?