А печаль холод греет

– Да.

Я не стала вести себя открыто рядом с этим странным человеком, который казался мне удивительно знакомым, а его имя так и вертелось на языке… Что-то связанное с преисподней и с птицей…

– Я Адлер, – он обнажил все тридцать два зуба в широченной улыбке. – Можно просто Ад.

– А где же твой брат Рай? – съязвила я, отчего-то чувствуя неприязнь к этому типу.

– Остался наверху, – хихикнул тот, пальцем указав в небо.

И только сейчас я поняла, что находилась в совершенно неизвестном мне месте. Чёрная пустошь из камней тянулась невероятно далеко, границей стираясь с бледно-серым, точно застывший дым, туманом, из которого словно выныривали и вновь терялись большие жуткие птицы с клыками и красными глазами; сложно было определить расстояние, но где-то в полукилометре от нас простилался небольшой абсолютно чёрный лес, где плавали между деревьями рыбы со светящимися глазами; призрачные силуэты блуждали вокруг высокого монстра-скелета, пустыми глазницами наблюдавшего за серыми китами, возникающими из дымчатых порталов и исчезающих в них с гортанными звуками. Мрачная мистика окружала меня со всех сторон, отчего я в изумлении рассматривала его во все глаза, не веря в происходящее. Что-то неуловимо знакомое во всём этом таилось, невероятно близкое, родное…

Чёрный мир подсознания.

Чёрный, как гниль, что осталась от моей души.

– Мне так давно не снились сны… – задумчиво протянула я, закусив губу. – И тем более такие странные…

– Некоторые люди верят в то, что если человеку давно не снились сны, то его душа мертва, – от впечатления, произведённого на меня из-за своих слов, Адлер вытянул язык, удивительно длинный для обычного человека.

Меня слегка передёрнуло от этого, но я попыталась это скрыть за попыткой встать с прохладной поверхности. Мне удалось выпрямиться во весь рост, совпадающего с ростом Адлера, только со второй попытки. Меня всё ещё мутило после неудачного топления, но я с удивлением заметила, что оказалась полностью сухой и без каких-либо повреждений.

– Ох, не советую подходить слишком близко или я тебя зря спасал? – донёсся до меня смешок Адлера, которого я решила снова проигнорировать, когда подходила к краю чёрного озера.

В отражении – я. И странно – без шрама на щеке и без пирсингов. Рука дёрнулась к ней: и вправду, не было привычной шероховатости затянувшейся кожи. Так непривычно… и удивительно. Я оказалась вся в чёрной одежде и, пожалуй, единственное, что было цветным в этом чёрно-белом мире, это мои зелёные глаза и красные волосы Адлера. И даже цвет кожи казался невероятно бледным.

Смерть всегда забирала все цвета.

Отражение дрогнуло. Секунда – и я отпрыгнула назад, когда когтистая белая рука вылезла из-под чёрной глади воды и попыталась схватить меня за ногу. Хлюп! – и скрылась. А меня вновь передёрнуло, но в этот раз от воспоминаний недавно пережитого кошмара.

– Я же говорил, – прокомментировал Адлер с ухмылкой на губах. – Твои эмоции тобой недовольны. Чем ты им так насолила?

– Что? – совершенно не поняла его я.

– О, так ты собираешься со мной разговаривать, а не играть в молчанку? – его тихое хихиканье постепенно переросло в откровенный издевательский смех надо мной.

– Я жду, – скрестив руки на груди, я пыталась сосредоточить внимание только на парне, чтобы не отвлекаться на все странности неизвестного мне мира, в том числе и на гигантского монстра или на летающих китов.

– О, надо же, строишь из себя крутую, – продолжал ехидничать он и скопировал мою позу. – Я тоже так могу, но выгляжу круче.

Я молча смирила его злобным взглядом.

– Мы в Закулисье, дорогуша, – заговорщически тихо сказал Адлер, показывая рукой на чёрную пустошь с лесом и призраками. – Тут круто.

– Где? – от названия места я вся поёжилась, а в голове так всё и кричало о том, что мне всё это было знакомо.

– За-ку-ли-сье, – парень сгибал пальцы, считая буквы. – Можешь записать, если не запомнишь. У тебя же плохо с памятью.

Я мгновенно напряглась и сжала кулаки.

– Откуда ты…

– Я – это ты, Делора.

Адлер растянулся в безумной улыбке, вновь вытянув свой длинный язык, спускающийся ниже острого подбородка. Не знаю, от чего больше мне стало не по себе: от ненормального поведения собеседника и его слов или от пронзительного воя высокого монстра-скелета, внезапно топнувшего ногой каменную поверхность. Трещины украсили чернильную землю, вороны-монстры неприятно завизжали на всё Закулисье, летающие киты попрятались в свои дымовые порталы, силуэты заскользили быстрее, стремясь к далёким двум точкам – видимо, мы были не одни в этом месте…

– Как это понимать, что ты – это я?

Мой взгляд встретился с его – такой яркий, хитрый, удивительно знакомый. Всё казалось в Адлере каким-то родным, непринуждённым, безумным. Но от того меня и влекло к нему: одна часть зла тянулась к другой – таков закон тьмы.

У тьмы в твоей душе столько оттенков, столько граней. Они переливаются и сияют, словно драгоценные камни. Я это так чётко вижу… Настанет день, когда и ты увидишь это. Тогда ты сможешь смотреть во тьму без страха.

– Ты наверняка заметила, что мы с тобой похожи, – сказал Адлер уже вслух и развёл руками с хитрой улыбкой на губах. – Я – это ты в мужском поле. Что-то типа копии и противоположности одновременно.

– Откуда ты взялся? – сомневаясь в его словах, спросила я.

Он на секунду замер, на его лице промелькнула неприязнь, словно ему не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Знаешь, откуда ты порой берёшь столько эмоций, злости и тому подобное? В такие моменты, когда ты наконец-то не сдерживаешь свои эмоции, а точнее саму себя, мы действуем вместе: к примеру, в драке, на тренировке или в ссоре. Стараясь быть лучше, ты отвела все свои негативные эмоции и плохие черты характера в некую концепцию в виде меня, а я просто иногда помогаю тебе.

– И почему же тогда я не знала о тебе? – чувствуя во всём этом подвох и недоговорённость, вновь задала вопрос я.

– А часто ли люди знают, что творится в их головах? – жутко улыбнулся Адлер, моргнув сначала одним глазом, а затем другим: я заметила, что он довольно часто так делал. – Я ведь тоже в твоей голове.

– В моей голове?

– А жалко, что не в своей.

Он покрутил указательный палец у виска, словно показывая, кто тут сумасшедший, или же просто указывая на свою голову. Хотелось верить во второй вариант, но первый тоже был верен. Ведь я-то не считала себя сумасшедшей.

Пока что.

Мы плавно двинулись подальше от чернильного озера и его чудовищ, воспоминания о которых мне не давали покоя. Вопросы роились в голове, как мухи в компосте, подцепляя одну заразу за другой – это эмоции болели во мне то слишком сильно, то слишком слабо. Я терялась в ощущениях после недавнего равнодушия, понятия не имела, где находилась, как и почему сюда попала, и что за мистика тут творилась. Я каждый раз вздрагивала, когда над головой или невдалеке возникали киты, обрушивая на барабанные перепонки тяжёлые вздохи, и уж тем более мне было не по себе от одного взгляда гигантского скелета, который, казалось, немного успокоился и больше не топал. Чтобы как-то отвлечься, я смотрела на далёкий лес: он мне казался тихим, спокойным и вполне безопасным. Рядом с ним я обнаружила несколько костлявых кустов и торчащие из земли длинные пальцы, точно кто-то молил о помощи из глубины… сознания?

– Получается, мы сейчас в моём… сознании? Или это просто сон? – следуя своей цепочке мыслей, спросила я.

– И то, и другое, – немного уклонился от прямого ответа Адлер. – Скажем так, это некое представление твоей души.

– С эмоциями под водой, – недоверчиво заметила я.

– У меня они тоже есть.

Странная улыбка, блеск разноцветных глаз, густая кровь – он достал нож и одним движением порезал себе вену, даже не моргнув от боли.

Кап. Кап. Кап.

Кровь текла прямо к рукам, кривыми линиями вылезающими из трещин в камнях. Демоны из ада жаждали крови своего хозяина, а их владыка тьмы щедро их кормил: Адлер с абсолютно безумным видом наблюдал за этим представлением, когда одни острые пальцы хватали капли крови и скрывались под землёй, откуда вылезали другие и брали свою порцию. Запах гари отчётливо стоял в плотном воздухе, чавканье и неразборчивое бормотанье доносилось из преисподней – там жарко, душно, весело.

Там – Ад.

Инферно.

– Видишь?

Ты видишь?

Там – гнилые мертвецы,

Тут – безумные убийцы.

Там – вечные мученики ада,

Тут – дохлые страдалицы стада.

– Смеёшься?

Ты смеёшься?

Где-то там – все хохочут,

Где-то тут – все умрут.

Где-то там – сердце режут пополам,

Где-то тут – души наши мнут.

– Чуешь?

Ты чуешь?

Там – гниют чёрные трупы,

Тут – бурлят кровавые супы.

Там – довольно кричат бесы,

Тут – дьявол встаёт на весы.

– Чувствуешь?

Ты чувствуешь?

Где-то там – чёрт ходит по утрам,

Где-то тут – затерялся старый плут.

Где-то там – боль плетётся по полям,

Где-то тут – смерть идёт по твоим следам.

Я в недоумении и в глухом страхе оглянулась по сторонам, пытаясь понять, кому принадлежал скрипучий гортанный голос, старой скрипкой раздавшийся у меня в голове. Над головой пролетел серо-чёрный кит, который, казалось, в один момент даже посмотрел на меня белыми глазами, но уже в следующую секунду скрылся во тьме портала.

– Что вообще тут происходит…

– Киты умеют разговаривать, детка, – Адлер облизал оставшуюся кровь со своей руки. – И только стихами.

– Жуть.

– Какая есть.

Он прыснул от смеха и, взглянув на своё отражение в ноже, слизал с него кровь. Настоящий маньяк – с такой кровожадностью и извращением он это делал, словно не было ничего вкуснее собственной крови.

– Зачем ты «кормил» свои чувства? – я пыталась разгадать логику его действий.

– Чтобы они стали сильнее, – Адлер медленно растянул красные губы в оскале. – Ненавижу, когда ты сдерживаешь свои чувства. Поэтому приходится «кормить» свои, чтобы почаще к тебе наведываться. И плевать я хотел на твоё мнение.

– Оно и понятно, – огрызнулась я, не в силах отделаться от ощущения лжи. – Тогда почему мои эмоции под водой?

– Ты их сама туда затопила. Не мои проблемы, что ты их туда поместила, и совершенно не моя вина, что ты попала к ним туда. Ты ещё до сих пор не сказала спасибо за спасение, дорогуша.

Меня вновь передёрнуло от воспоминаний. Одно касание – одно чувство. Второе – ещё одна эмоция. Третье – другое. И так много раз, пока все ощущения не смешались в одну мутную кучу, словно грязная вода из-под акварельных красок стекала в водопровод. Теперь понятно, почему в тот момент я испытывала совершенно разные спектры эмоций: от дикого ужаса до полного безумия отчаяния. «Твои эмоции тобой недовольны. Чем ты им так насолила?» – вспомнила я слова Адлера и задумалась: а не этим ли они мной недовольны, что я каким-то образом заточила их под воду? Но странно всё это…