Сломленный Король

— Ну? — рявкнула Ревна, возвращая меня в настоящее. — Разве не лучше будет просто убить их вместо того, чтобы тратить кучу энергии на их сдерживание?

— Ревна, — холодно ответил я. — Ты же помнишь, как давным-давно мне легко было убивать всех вокруг? Как ты заметила, я больше так не могу. Но ты уверена, что так будет всегда?

Она побледнела.

— Ладно. Я уйду, — она пошла к двери с напряжённой спиной. Я уже поворачивался к своей работе, но тут она вновь заговорила певучим голосом. — Чуть не забыла. Отец просил передать, что после ужина у нас будет совещание. Он сказал не опаздывать. Но предупреждаю тебя. У него новости, которые вызовут у тебя желание убить его, — она склонила голову набок. — Как жаль, что ты не можешь это сделать.

Глава 3. Гэлин

Пара охранников была одета в лёгкую броню, и они оба держали по палочке, на конце которой вибрировало смертоносное проклятье. Они стояли по обе стороны от золочёных дверей. Пусть я и был следующим в очереди на трон, они сверлили меня гневным взглядом. Наверное, потому что будучи в тюрьме, я сожрал некоторых их друзей. Не то чтобы меня это волновало.

— У меня назначена встреча с королём, — объявил я, подходя к ним.

Не сказав ни слова, охранники открыли золочёные двери толчком рук.

Сверкающие двери были лишь прелюдией к внутреннему убранству апартаментов Короля Горма. Подход моего отца к дизайну интерьера можно описать одним словом: золото. Если вещь можно позолотить, она была позолоченной: ножки стульев, шторы, бархатная обивка дивана. Даже сиденья унитазов в уборных были золочёными.

Пощадили лишь потолок, да и то не особо. Его обильно расписали фресками Эльфхейма: заснеженные вершины гор, первозданные леса, златовласые эльфы в разной степени обнажённости. Возможно, для описания подхода моего отца к дизайну интерьера требовалось три слова: золото и нагота.

Вместо того чтобы защищать интересы своего народа, Горм служил одной цели — обогатиться. В древние времена изменнических королей убивали, сбрасывая с башни. Я подумал, что для него это станет подобающей кончиной.

— Ты опоздал, — голос моего отца прозвенел как церковный колокол, когда я вошёл внутрь.

Он носил свои обычные сверкающие одеяния и корону. На его бедре висел единственный металлический предмет не из золота. Лэватейнн, мерцающая серебряная палочка, некогда принадлежавшая богу Локи. Эта палочка спасла меня, но также привела к нынешней ситуации.

Обрамлённый с обеих сторон Ревной и Суном, король стоял спиной к массивным окнам. Позади них простирался застывший горизонт Бостона — постоянное напоминание об утерянном.

Я помнил, каким Бостон был до Рагнарёка. Солнечный свет искрил на Чарльз-ривер, Ньюбери-стрит кишела людьми, а толпы фанатов Ред Сокс заполоняли Фэнвей-парк почти каждые выходные. Конечно, фанаты Ред Сокс раздражали, но я готов был бы терпеть их вновь, если это означало бы запах свежей травы и звуки пения птиц.

Теперь река давно промёрзла, а единственные «мячи», которыми бросались в Фенвей-парке — это снежки. Даже культовые небоскрёбы Бостона сокрушились под бременем ледяных объятий Рагнарёка. Остался стоять лишь Пруденшал-сентер — оледеневшее напоминание о более тёплых временах.

— Заклинание? — потребовал король.

— Оно у меня есть. Оно не даст Ночным Эльфам вырываться из их тёмных пещер, — я зашагал к отцу, готовый вложить пергамент в его руки, но он сделал шаг назад.

Даже со шлемом я его пугал.

Это был инстинкт, и он правильно делал, что страшился меня. В конце концов, я самый могущественный колдун из ныне живущих, а он пытался убить меня и на тысячу лет бросил в тюрьму без души.

— Отдай Суну, — отрывисто сказал он. — Я подумал, что нам нужен новый подход к проблеме Ночных Эльфов.

В глазах Ревны сверкнул восторг, а Сун широко улыбнулся. Мурашки ледяного страха начали подниматься вдоль моего позвоночника. Это было странное ощущение, которого я никогда не испытывал до встречи с Али. Я никогда не беспокоился за свою жизнь, но боялся за неё.

— Что за новый подход? — прорычал я.

Ревна перебила, буквально взорвавшись злорадством.

— Мы созовём Жатву!

Теперь моя спина застыла от страха. Жатва была видом боя, который унесёт тысячи жизней — и Ночных Эльфов, и Верховных. Что, если Али выберут для сражения?

— Вы с ума сошли? Мы сейчас не можем затеять Жатву. Подумайте, сколько народу погибнет.

— Тебе-то чего бояться? — спросила Ревна. — Мы все видели тебя в сражении. Меч Богов способен убить всех Ночных Эльфов за несколько минут, — затем она добавила: — Если захочет, конечно.

— Верно, — сказал Горм, не замечая тон Ревны или просто наплевав на него. — Это всего лишь возможность раз и навсегда уничтожить Ночных Эльфов.

Я никогда ни о чём так не жалел, как о том, что шлем в данный момент находился на моей голове. Если бы я мог его снять, эти трое погибли бы за считанные секунды.

Словно почувствовав мою злость, король отодвинулся от меня ещё дальше.

— Вы не можете просто созвать Жатву.

Бледные брови Горма приподнялись на лбу.

— Я думал, ты испытаешь предвкушение. Жатва — это шанс проявить себя. А тебе всегда нравилось убивать, если я правильно помню.

— Только для того, чтобы служить богам. Чтобы служить высшей цели, потому что того требовал Урд.

Ещё один шаг назад. Он осознаёт, что делает это?

— Это и есть высшая цель. Показать миру нашу силу. Кроме того, ты сказал, что это заклинание укрепления удержит Ночных Эльфов на расстоянии. У нас будет предостаточно времени, чтобы провести Жатву, и никто из них не сбежит.

— Ночные Эльфы никогда на это не согласятся, — боги, мне лишь оставалось надеяться на это.

— О, но они согласились, — сказал мой отец, самодовольно улыбаясь. — Всё уже решено. Я послал весточку Лордам Тенистых Пещер. Они приняли моё предложение. Бойня начнётся через три дня.

Мои челюсти сжались.

— Зачем им соглашаться на такое? Будет настоящая резня.

Горм пожал плечами.

— У них нет другого выбора. Они полагаются всего на один тип пищи — их грибы. Но, видишь ли, грибы заражены болезнью. Они умирают с голода. Сотни детей уже погибли, и они, похоже, питают сентиментальную привязанность к ним.

Мне хотелось задушить его. Тьма помутила мой разум вместе с ледяной яростью. Мне надо добраться до Али.

Я отвернулся и вышел из комнаты, не дожидаясь, когда меня отпустят. Али в опасности. Я должен её предупредить.

Глава 4. Али

Несмотря на утомительную работу и ужасное питание, я больше всего страшилась сна. Каждую ночь ужас переполнял мои кошмары.

Сон каждую ночь был одним и тем же. Гэлин приходил за мной в пещерах. Золотистые волосы, сверкающие глаза — он стоял передо мной без рубашки, и тусклый свет обрисовывал его мускулистую грудь. Он никогда ничего не говорил — всё было ещё хуже. Он просто одаривал меня лукавой, жестокой улыбкой. В его глазах блестело веселье, словно он с абсолютной уверенностью знал, что будет дальше.

Я пробовала всё — драться, бежать, даже прятаться — но мне никогда не удавалось скрыться от него. Он всегда находил меня, сияя этой ленивой улыбкой. Источая запах древесного дыма и шалфея, он бормотал низким урчащим голосом, хотя я никогда не могла разобрать слова.

В кошмаре моя кожа нагревалась, во мне зарождалась ноющая боль. И я осознавала, что меня тянет подвинуться ближе к нему, обнять, пылая нуждой. Он поднимал мою юбку, крепко целовал меня, брал у каменной стены, и я знала, что потерпела провал. Опять. Я поддалась жестокой красоте своего худшего врага.

Я просыпалась с бешено колотящимся сердцем, в ужасе от себя самой, но вместе с тем испытывая облегчение от одиночества.

Здесь, в шахтах, я слышала истории о днях до Рагнарёка и узнала ещё больше подробностей о том, какой он монстр. Он славился тем, что в сражении оставлял после себя целые легионы мёртвых, всюду вокруг него царила резня, и кровь окрашивала снег.

Истории гласили, что он двигался с божьей яростью, питаемый духом Тора. Может, его сила привлекла меня к нему. Истории часто упоминали любовниц, которые следовали за ним, надеясь на его внимание. Может, он посчитал меня такой же. Когда увижу его вновь, то прослежу, чтобы он понял свою ошибку.

Проснувшись, я лежала на холодном камне своей тюремной камеры и гадала, какого Хельхейма со мной не так.

Я оттолкнула эту ужасную мысль и осторожно встала, стараясь не споткнуться о кандалы на лодыжках. Я слышала спящих вокруг меня пленников, чувствовала затхлый запах шахт, смешивающийся с вонью грязных тел.

Моё зрение Ночной Эльфийки быстро адаптировалось к темноте, и через несколько секунд я смогла видеть. Не то чтобы тут было на что смотреть. Шахтный туннель был таким же пыльным и тёмным, как и до моего засыпания.

Справа он уходил вниз, к извилистому лабиринту вторичных туннелей, где я проводила дни. Слева он поднимался вверх, в направлении сторожки охранников и Тенистых Пещер. В центре туннеля пролегала узкая железная дорога, по которой ездили шахтные вагонетки. К ним были прикованы как минимум сто спящих узников.

Я вытянула руки над головой, пытаясь прогнать из головы лукавую улыбку Гэлина.

Через несколько секунд замерцал свет, и в темноте раздался голос охранника:

— Подъём!

Вокруг меня заворочались тёмные фигуры, кашляя и постанывая. Пока узники просыпались, пара охранников пошла по рельсам. Один охранник тащил за собой пустую вагонетку, а другой нёс длинный железный прут, которым он потыкал спящего узника.

— А ну встал!

Когда узник не пошевелился достаточно быстро, охранник ударил прутом лежащую фигуру. Раздался вопль боли.

— Пора пошевеливаться, шахтные крысы! — так они нас называли. Шахтные крысы, каменные слизняки, рудное отродье. Осуждённые отбросы общества Ночных Эльфов.

Охранники шли дальше по рельсам. Один из узников не пошевелился даже после нескольких ударов прутом, и ответственный за битьё охранник крикнул:

— У нас тут труп.

Мой желудок сжался. Пара охранников отработанными движениями закинула тело узника в ранее пустовавшую вагонетку. К тому моменту, когда они добрались до меня, они взвалили туда ещё четыре тела.

Каждое утро служило напоминанием о том, что мы — расходный материал, и нас использовали, пока мы не умрём или не сойдём с ума. Ни один эльф не протянул в шахтах Аудр больше года или двух. Смерть в темноте — вот судьба, на которую обрёк меня Гэлин… ну, или он так думал.

— Доброе утро, шлюха-изменница, — сказал один из охранников, когда они добрались до меня. Я сразу узнала его и повязку на его носу. Это тот эльф, который совершил ошибку и шлёпнул меня по заднице.

Я очаровательно улыбнулась.

— Доброе. О божечки. Ты порезался, пока брился? — поинтересовалась я.

— Сука… — охранник бросился на меня, но его спутник помешал.

— Не сейчас!

Охранник с разбитым носом едва слышно прорычал что-то, но пошёл со своим напарником вдоль строя узников.