Генерал-предатель

Они поднялись еще по нескольким лестницам, и вышли на одну из верхних галерей. Галерея когда-то была украшена огромными картинами знати Гереона и командующих армией. На стенах остались только позолоченные рамы. Холсты тоже отсутствовали. В центре каждой пустой рамы на каменной стене был намалеван знак Хаоса.

Ветер стонал в длинном каменном зале. Они снова могли слышать обрывки триумфальной музыки далеко внизу от них.

В конце галереи за аркой была еще одна широкая лестничная площадка. Гаунт размышлял, куда повернуть, когда три солдата Оккупационных войск появились из-за угла.

Ландерсон вздрогнул. Убийство было таким быстрым. Он даже не заметил вражеских солдат до того, как они умерли. Трое разведчиков вытерли свои серебряные ножи и спрятали тела в грязной комнате, рядом с площадкой.

Отряд продвигался дальше, через площадку, и дальше по переходу с множеством дверей в личные комнаты.

Макколл поднял руку.

— Что такое? — прошептал Гаунт, когда они остановились.

— Без понятия, сэр. Пение?

Гаунт подал сигнал основной группе остановиться, и пошел вперед по холодному коридору с Макколлом. Он уже тоже мог слышать это. Пение, смех. Разговоры.

Одна из дверей была открыта.

Это были королевские апартаменты, освещенные светосферами. Два рогатых мутанта, местные слуги, заправляли постель. Один напевал немелодичный напев, другой лопотал о чем-то, пока разравнивал одеяло. Возле двери стояла деревянная тележка, заставленная вениками и совками, бутылочками с отбеливателями и благовонными травами, и стопками выстиранных простыней.

Гаунт кивнул Макколлу и вышел вперед. Его автопистолет с глушителем был поднят.

— Стурм, — осторожно спросил он. — Где он?

Мутант около кровати обосрался от страха и бросил лампу в Гаунта. Гаунт пригнулся и пристрелил его. Другой, хныкая, понесся к двери. Макколл схватил его, но зверь оказался поразительно сильным и отбросил его. Гаунт быстро развернулся и его пистолет с глушителем дважды кашлянул. Слуга врезался в деревянную тележку и опрокинул ее.

— Простите, сэр, — сказал Макколл, вставая на ноги. — Должно быть, становлюсь медлительным в свои-то годы. — Гаунт понимал, что это не так. Он не хотел думать о настоящей причине, по которой реакция Макколла снизилась. Подошли Крийд и Маквеннер и помогли им оттащить трупы мутантов за кровать. Крийд так же подняла опрокинутую тележку.

— Сэр? — позвала она. Она нашла рулон пергамента, который выпал из тележки. Она дала его ему.

Это был длинный лист имен и званий, и номера, которые были закреплены за ними. Больше из этого ничего не имело смысла.

— Кёрк? — тихо позвал Гаунт. Она подошла.

— Ты можешь это прочитать?

Кёрк изучила пергамент. — Это список комнат, — сказала она. — Здесь список ординалов, сановников и старших офицеров, и это список комнат, которые им назначили для проживания. Кто бы это не написал, он не хотел допустить промах. Все описано досконально. Учтена каждая конкретная потребность. Смотри, здесь сказано «Ординалу Клюж необходима комната, выходящая на юг». А здесь, «Кровать высшего сирдара должна быть застелена пеньковыми простынями, и на ночном столике должна стоять единственная лампа.»

— Да, но... — начал Гаунт.

— Знаю, знаю, — ответила она. — Здесь. Тут сказано, что королевские апартаменты на шестнадцатом этаже приготовлены для фегата. Там должна быть приготовлена ванна. Кое-какие детали об униформе. Бла-бла-бла. Кажется, он хочет хлопковые простыни.

Кёрк посмотрела на него.

— А шестнадцатый этаж? — спросил он.

— Согласно этому, мы на девятом, — сказала Кёрк.

Гаунт кивнул. — Собраться! — позвал он. Отряд собрался вокруг него. — Здесь мы разделимся, — сказал им Гаунт.

Украшенный огнями, шаттл Наместника приземлился на верхнем дворе. Оркестр начал играть, духовые инструменты гудели над громыхающими литаврами. Почетная гвардия построилась приветствовать его. Позади них стояли по стойке смирно длинные ряды солдат Оккупационных сил и фаланги ординалов со склоненными головами.

Наместник Исидор Сек Воплощенный вышел из своего зависшего летательного аппарата. Два массивных Десантника Хаоса шли сбоку от него, рыча, они высоко потрясали своим оружием, а позади них шли четыре минотавра, фыркающих на холодном воздухе, их толстые руки держали шесты зонта над высокомерной головой Наместника.

Он равнодушно махнул толпе, солдаты загремели своим оружием. Высший сирдар вышел вперед и поклонился. Позади него Десолэйн сделал реверанс.

Исидор кивнул, и позволил им поцеловать свои руки, в то время как снова громыхнули фанфары.

— Ожидает ли Генерал Стурм удовольствия встретиться со мной? — спросил Исидор сквозь гремящую музыку.

— Он ожидает, магир, — сказал Десолэйн.

Наместнику понадобилось двадцать семь минут для прогулки по длинному ковру. Он часто останавливался, чтобы поприветствовать сирдаров в строю, а затем начал здороваться с ординалами, позволяя им преклонить колени и целовать ему пальцы.

В это время Десолэйн отправил посыльного, чтобы привести фегата.

Стурм стоял и любовался собой в длинном зеркале. Он отряхнул манжеты.

— Неплохо. Китель слегка туговат, но пояс восхитительный. — Лексиграфер застучал по клавишам.

— Да не пиши это, насекомое! — проворчал Стурм.

Хумилити съежился и, вынув ластик, начал стирать строчки, которые только что набрал.

— Где я остановился? — спросил Стурм, шагая.

Лексиграфер показал ему бумагу, которая была закреплена в зажиме его печатной машинки.

Стурм прочитал. — Ах, да. Улей Вервун. Незадолго до варварского ментального блока... ты записываешь, обезьяна?

Хумилити кивнул, снова яростно печатая.

— Незадолго до необоснованного, нечеловеческого ментального блока... я нахожу, что мне трудно вспомнить детали. Я был главнокомандующим, вообще-то. Гаунт был довеском. У него не было таланта в военном деле. В чем у него был талант, так это во вредительстве. Он был комиссаром, видишь ли, думаю, я это уже говорил. Я говорил это?

Лексиграфер быстро прочитал напечатанное и затем кивнул.

— Он был членом Комиссариата, организации, ответственной за дисциплину. Если просишь меня, это все политика. Человек был корыстным ублюдком. А обвинения? Я вот что тебе скажу, был ли хоть один человек когда-либо так незаслуженно обвинен? Дезертирство? Разве теперь удивительно, что я так ненавижу Империум? Вся моя жизнь, посвященная служению Богу-Императору... а потом вот что он позволил сделать своим мелким сошкам со мной? Ублюдки! Я был Лордом Милитантом генералом! — В дверь комнаты постучались.

— Войдите! — крикнул Стурм.

Дверь открылась, и заглянул один из Сынов Сека. — Магир, — сказал он. — Наместник ожидает встречи с вами.

Стурм надел фуражку.

— Ну, идем, — сказал он.

На неровном склоне, рядом с подъездной дорогой, Полковник Нот застегнул шлем и посмотрел вниз на линию ожидающих мужчин и женщин.

— По моей команде, — прошептал он в вокс. — Три, два, один... вперед! — Сопротивление Гереона понеслось к воротам Бастиона Летрики, сверкая оружием.

— Гереон сопротивляется! — кричал Нот. — Гереон сопротивляется!