Генерал-предатель

Десолэйн в этом видел настоящее испытание своих способностей. Телохранителей с рождения растили быть великолепными защитниками. Ничто не было так важно, как дать обет защищать своих подопечных.

И Десолэйн был самым лучшим. Это вызывало гордость, принять эту работу от Анарха, чье слово заглушает все остальные, и выполнить ее безупречно.

Конечно, была и другая сторона. За месяцы, которые они провели вместе, часто днями они были только вдвоем, Десолэйн начал беспокоиться о фегате. Между ними выросла связь. Фегат показался Десолэйну милым, печальным человеком, сломанным жесткой рукой судьбы, всегда вежливым к телохранителю, всегда благодарным за каждый акт внимания, который Десолэйн делал, чтобы сделать его пребывание в тюрьме более сносным. Когда на фегата было покушение, он не обвинил Десолэйна. Он, как ни странно, отверг осуществить ритуальное наказание. Именно тогда Десолэйн осознал, что фегат тоже беспокоится о жизни телохранителя.

Конечно, стало более трудно, когда упал ментальный блок, и фегат снова стал Стурмом. Стурм был напыщенной, высокопарной душой, и он выказывал гораздо меньше уважения телохранителю. Но даже тогда Десолэйн смог разглядеть человека, которого он поклялся защищать. Скромный фегат, в тапочках и мантии, прикованный к стальной кровати, улыбающийся, пока попивал свой слабый черный чай, как будто это была самая лучшая вещь в галактике.

Десолэйн защитит своего фегата. Не смотря ни на что. Телохранитель вынул маленький позолоченный сканер из-под своего дымчатого плаща. Фегат не знал, но ранее трекер был внедрен в его правую ягодицу, и, таким образом, Десолэйн всегда мог знать его местоположение.

Десолэйн считал показания сканера и затем заскользил по лестнице, через четыре ступеньки за раз.

Сопротивление было у крепостной стены. Молотильщик доложила, что одни из врат почти упали.

Оружейный огонь метался во всех направлениях, большинство выстрелов шли с начала бульвара. Вокруг Нота умирали бойцы сопротивления, разрезанные на части смертельной защитой.

Но они все еще продвигались. Если бы у них было время обдумать, то они бы посчитали это чудом, что продвинулись так далеко. Все еще оставался шанс. Если защитный вал сможет быть пройден, они смогут войти во внутренний двор бастиона. К чертовым ординалам и другим сановникам, убивая ублюдков во имя свободного Гереона.

— Продвигаемся! — прокричал Нот, его оружие говорило в руках, пока он бежал вперед. — Ворота! Ракетометы! Вперед, мы прижали их! Гереон сопротивляется! Гереон сопротивляется!

Нот споткнулся, когда взрыв ударил по нему с левой стороны. Камни полетели в воздух и усеяли двор. Сквозь дым Нот увидел движение. На другом бульваре изнутри открылись ворота и солдаты побежали, чтобы контратаковать их.

Они были похожи на демонов, одетых в охряное. Нот никогда ничего подобного не видел.

Боец ячейки, слева от него, сложился, когда выстрел прошел через его живот. Еще один человек упал, завывая, когда выстрел оторвал ему ногу ниже колена. Под огнем падали еще люди.

— Сплочиться! Сплочиться! — прокричал Нот. — Вперед! В линию!

Он развернулся, стреляя автоматическим огнем, и увидел, как, по меньшей мере, одна из охряных фигур вздрогнула и упала.

— Ко мне! Сопротивляемся!

Человек рядом с ним развернулся, как будто попавший под хлыст. Выстрел снес ему челюсть.

Остальные бежали к нему. Ячейка Молотильщика отвернулась от уязвимых врат и тоже открыла огонь.

— В линию! Линию! — прокричал Нот. — Гереон сопротивляется!

Слева от него он услышал, как Майор Плантерсон пытается руководить своим отрядом. Полковник Стокер уже был мертв. Молотильщик пыталась перегруппировать своих людей.

Воины в охряном шли сквозь дым, как ураган, врываясь во все еще формирующуюся линию Нота. Штыки били и кололи.

Нот ознакомился с отчетами сопротивления насчет Фургеша и Нарэна, сельских городков, которые были таинственно уничтожены за последние две недели. Были недоказанные слухи, что убийства были сделаны солдатами в охряном, воинами, которые кричали слова — Сыны Сека! — , когда убивали.

Линия Нота прогнулась под атакой. Полковник видел мужчин и женщин, которых он знал всю свою жизнь, зарезанными, убитыми, изуродованными, пока они пытались отбить беспощадную атаку.

Ячейка Молотильщика пыталась помочь им, но их уже отрезали.

Нот увидел, как упала Молотильщик.

Так близко, подумал он. Один из ублюдков в охре появился перед ним, и Нот пристрелил его.

Еще один вонзил свой штык в череп человека рядом с Нотом, и Нот выпустил пять пуль в грудь убийцы.

— Гереон сопротивляется! — закричал он. — Гереон сопротивляется!

Еще одна фигура была перед ним. Магазин Нота был уже пуст. Он сделал выпад штыком, крича.

Охряной воин отбил оружие Нота отточенным ударом, как будто месяцами тренировался над этим.

Вражеский штык вонзился Ноту в грудь. Он кашлял кровью, пока штык вращался и давил вперед.

Он понимал, что уже мертв. Он попытался выкрикнуть боевой клич сопротивлению последний раз, но его легкие уже были наполнены кровью.

Сыны Сека даже не дали ему упасть. Хихикая, как шакалы, они отрезали его конечности своими клинками.

— Вниз! Вперед! — крикнул Макколл, подгоняя отряд по продуваемой ветром лестнице. Вверх было не вариант. То, что казалось дивизией солдат Оккупационных войск, сидело у них по пятам, громыхая выстрелами позади них. Каждый член отряда Макколла, как и он сам, уже получили по свежему ранению, а Бонин был сильно подстрелен выше правого бедра.

Кроме того, над ними был пожар. Заряды Варла слегка сместили несколько этажей крепости. Воздух был наполнен плывущим дымом и в воздухе ощущался тревожный запах горения. Макколл задумался, смог ли Гаунт сделать дело. Он молился, чтобы это было так.

Варл и Крийд шли впереди. Кровь бежала из пореза на плече Варла, а у Крийд кровоточила рана под линией волос.

Ландерсон помогал Бонину.

Внезапно на них стали сыпаться выстрелы. Они пригнулись. Варл посмотрел вниз. Снизу поднималась дюжина экскувиторов.

— Нам нужен другой выход! — прокричал Варл.

Макколл взбежал обратно по лестнице, стреляя в первые попавшиеся лица солдат Оккупационных войск, показывающиеся возле перил лестницы, и выбил дверь ногой. Она вела в еще один коридор. Солдаты прибыли из другой башни, примыкающей к главной.

— Пошли! — прокричал Макколл, стреляя в солдат, которые пытались выбраться на лестницу, чтобы убить их. Несколько упали, тяжело приземлившись на ступени и соскользнув вниз.

Варл и Бростин были последними у дверей. Огнемет Бростина уже забрал множество врагов, и еще добавил огоньку в бастионе. Сейчас его емкости с прометиумом свистели и были почти пустыми.

— У тебя что-то осталось от тех зарядов? — спросил он Варла.

— Не особо, — сказал Варл. — Кроме того, у меня не было времени установить детонаторы...

— Да просто брось их нафес! — крикнул Бростин.

Варл повернулся и выбросил ранец на лестницу.

— Теперь беги, Варл. Беги, как ублюдок, и не оборачивайся.

Варл сделал именно так, как ему сказал Бростин. Бростин потряс емкости огнемета и вылил немного катализатора. Затем он прицелился в лестницу.

— Скажи привет Мистеру Желтому, — пробормотал он и выпустил последнее копье пламени.

Бростин бросил тяжелое оружие и начал бежать. Большая часть отряда Макколла уже была на другом конце коридора. Стуча своими длинными ногами, Бростин передвигался довольно быстро для тяжелого человека. Он почти догнал Варла, когда огонь на лестнице поджег ранец.

Был странный, глухой удар, похожий на удар по барабану. Затем огненный шар развернулся на лестнице и пошел вдоль коридора, сбивая Варла и Бростина с ног.

Во внутреннем дворе Сыны Сека начали праздновать победу. Маббон Этогор шел вперед, похлопывая людей по спинам и переступая через мертвых. Случайные выстрелы все еще звучали с другой стороны.

Он что-то услышал и посмотрел наверх. Темный на фоне ночного неба, бастион, внезапно, осветился. Вырвалось что-то, типа огня в печи, сквозь дюжины окон. Маббон с изумлением смотрел на это. Правая часть бастиона горела, а так же, верхние этажи боковой башни.

Маббон включил свою вокс-бусину. — Это Этогор. Первостепенный приказ. Всем отрядам покинуть бастион. Вам приказано обезопасить ординалов. Сделайте это сейчас и сделайте это как следует. — Он обернулся на огромную крепость. Пожар извергался на всей правой стороне. Что, во имя Анарха, случилось там, наверху?

— Кёрк! Кёрк, пригнись! — кричал Роун, пытаясь удержать кровь, льющуюся из его раны на ноге.

Что-то катастрофическое только что сотрясло всю центральную башню. Он мог чувствовать запах огня.

Он услышал визг Кёрк. В нее попали. Плотность огня от солдат бастиона увеличилась, а некоторые пошли вперед.

— Не поднимай голову! — снова прокричал он.

Роун осмотрелся. Партизан испарился, а Фейгор, которого покалечили последние три попадания, наконец-то успешно оттащил Ларкина в комнату.

Единственной личностью в поле зрения была Керт, ползущая в коридоре. Она выбросила свой пистолет и подхватила упавший лазган Фейгора.

— Анна! — прокричал Роун сквозь непрекращающуюся стрельбу.

— Что?

— Нам нужно прорываться вперед! Нам нужно прорваться вперед прямо сейчас!

— Почему? Для какого феса?

Роун, пошатываясь, пересек коридор и упал рядом с ней. — Кёрк прижали, — сказал он. — Нам нужно выдвинуться и отбросить их, или она умрет.

— И что нафес? — прорычала Керт, снова стреляя. — Она заслуживает смерти. Эта сука. Она полная сука. Ты видел знак на ее щеке. Она шлюха Хаоса!

— Я видел, — пробормотал Роун. — Я все видел.

— Что?

Он сел и посмотрел на нее. Она все еще стреляла.

— Анна. Мы не можем оставить ее умирать.

— Это почему, фес ее? — спросила Керт.

— Потому что... потому что, в таком случае, архивраг победит.

— Что за фес ты несешь, Роун?

Роун откашлялся от дыма. — Она помогала нам, Керт. На каждом шагу, без вопросов. Она провела нас, рисковала своей жизнью. Да фес это, мы бы сюда не добрались без нее. Мне она тоже не нравится. Я не верю ей. На ней отметка. Кроме того, опять же, я не думаю, что больше доверяю кому-нибудь вообще.

— Я сказала, что мы бросим ее! — пробормотала Керт и снова выстрелила.

— Анна, — прошептал Роун. — Зараза в нас. Яд этого фесова мира. Как в тебе, так и во мне. Если мы оставим Кёрк, мы дадим ей победить.

Керт уставилась на него. — Это ерунда! — сказала она.

— Нет, не ерунда. Что бы я или ты не думали, она зашла так далеко. Это наш последний шанс, Анна. Наш последний шанс!

— Наш последний шанс для чего?

— Чтобы доказать, что мы все еще люди. Чтобы доказать, что мы все еще верные слуги Императора. Даже сейчас. Даже сейчас, когда Гереон надругался над нами.

Керт опустила винтовку и уставилась на него. Слезы появились у нее на глазах. — Ты дофеса говоришь, ты это знаешь, майор?

— Ты знаешь, что я прав, — ответил Роун. — Я не позволю этому месту победить меня. А что насчет тебя?

— Сделать все правильно? — с сарказмом спросила она.

— Потому что Император защищает. И если он одобрит, он защитит нас, и даст нам знать, что он удовлетворен нашей службой.