Маша без медведя-2

– В остальных?

– Бывает, что человек предпочитает самоубиться, а способы для этого существуют очень разнообразные. Или он может бездействовать, пока печать инквизитора не придёт в завершающую фазу.

Маруся передёрнулась.

– Я как-то не думала...

– Я вот тоже не думала, что ты их запечатать сможешь! Обалдела до онемения, если честно.

– А я когда начала орать и никто не подошёл... да никто даже внимания на нас не обратил!..

– Правильно, потому что я купол поставила!

– А я-то решила, что всё сон! – Маруся распахнула огромные глаза и тут же сощурилась: – И так мне ясно вспомнился тот день в столовой, прямо до мельчайших подробностей. Ты знаешь, оно как будто само...

– Так иногда бывает. Магия ищет выход. Хорошо, что рядом я была, а то после такого... Не знаю даже, чем бы всё кончилось. И прошу тебя – ничего, слышишь, ничего из случайно увиденного или услышанного за мной пока не повторяй. Только то, что я скажу, ясно? Здесь нет никого из старших, кто мог бы поправить наши косяки. Не хотелось бы случайно уничтожить полгорода, например.

Маруся посмотрела на меня и очень серьёзно кивнула. Кажется, проняло.

Тем же вечером я достала пряжу и довязала к своей леталке длинный прямоугольный хвост, который можно было выставлять в качестве заднего сидения, иначе очень уж неудобно рулить, с пассажиром-то на руках. А летать на остров, я чувствую, нам придётся много.

ГДЕ-ТО

Оперативный отдел тайного городского магоуправления

– Иван Семёнович, тут материалы пришли по той девице. Прелюбопытные, хотелось бы сказать.

– Я гляжу, не больно канцелярия торопилась. Три недели уж прошло!

– Обстоятельства оказались несколько более сложными, чем изначально предполагалось.

– Ну-ну, давай, кем там у нам наследник заинтересовался?

– По документам барышня Мария Мухина. Обнаружена около месяца назад в шоковом состоянии и в наряде, не соответствующем погоде на Амурском проспекте, одежда и волосы ощутимо пахли гарью. По собственному заявлению, даже имя своё она забыла, однако после проведённого больничным доктором успешного сеанса гипноза, – оба синхронно поморщились, – произошли заметные подвижки, девица показала, что проживала с отцом в Афанасьевской слободе, в доходном доме купца Манфёрова. Возможно, вы помните, страшный пожар был, множество жертв.

–М-м. Дальше.

– Девицу освидетельствовали, четверо жителей и работников слободы признали её, описали отца – стандартная процедура, как вы понимаете. Запрос на подтверждение для краевой канцелярии был подготовлен, но вмешалась графиня Строганова и ускорила процесс.

– Каким образом?

– Велела срочно паспорт выписать. Как вы понимаете, спорить с ней околоточные не посмели. Да там кроме этой Маши столько проблем всплыло, хоть двумя руками черпай.

– Ясно. А теперь давай вишенку, приготовил же, вижу.

– Вишенка, Иван Семёнович, состоит в том, что ни в одном архиве никаких упоминаний ни о Марии Мухиной, ни о её отце со странным именем Баграр не обнаружено. И кроме тех четверых свидетелей, ни один житель Афанасьевской слободы об отце и дочери Мухиных ничего сказать не могут.

– Из этого мы можем сделать вывод...

– Моё личное предположение: все четыре воспоминания наведённые. Свидетели очарованы.

Начальник потёр подбородок:

– Выходит, свидетелей обработали до начала очной ставки? Она? Сговор?

– Я проверил. Она до начала освидетельствования видеть их точно не могла. Версию сговора также проверили – нет. Не исключено, что у девушки был сообщник, который обработал всех четверых свидетелей до её приезда. Тогда после пожара в Афанасьевской управе такая сумятица творилась, кого там только не было. Для наведения ложных воспоминаний ситуация благоприятнейшая.

– А если кто-то из сотрудников?

– Скрытное наблюдение установлено за всеми. Пока склонности к магии никто не обнаружил.

– Хм. Рассмотри-ка ещё вот какой вариант: она вполне может быть не участником процесса, а просто инструментом. Выбрали девчушку с мордашкой посимпатичнее, воспоминания навели...

– Но в таком случае маг должен быть рядом, если не всё время, то периодически.

– Ищи. Может среди сотрудников заговорщик и есть.

– Будет сделано!

– Да не тянись ты, дальше рассказывай! Поместили её в гимназию, и что же?

– Учится. Многие предметы даются ей тяжело, словно никогда в жизни она о них и слыхом не слыхивала. Другие – наоборот. Однако, проявляет усердие. При этом, согласно записям гимназического врача, девушка всё ещё довольно болезненна, вплоть до рецидивов амнезии. Лечится. Завела подруг. Близко сошлась с дочерью погибшего инспектора Рокотова.

– Интересно.

– На первый взгляд, всё рассчитано на внедрение и длительное пребывание в среде. Непонятно в этом случае, для чего ей приходящие к забору болящие. Были бы единичные приходы – можно было предположить связных. Так ведь их много! И идут ежедневно, а это, по большому счёту, демаскирует внедрённую.

– Болящие? – начальник сложил брови домиком.

– Болящие, Иван Семёнович. Самые обыкновенные. Чахоточные, сердечные, параличные. Детей помирающих тащат.

– И она что же – лечит?

– Как сказать... Верят, что лечит. Молитвы поёт. По Заранску уже слушок пополз, что явлена миру новая святая.

– Значит, есть толк? Последи-ка, да повнимательнее. Истории болезней почитай. Были ли они – те болячки? Или, может это длинная игра, рассчитанная гражданам головы заморочить? А ну как эта девочка полечит-полечит, да пророчествовать начнёт? Нам народные беспокойства тоже не нужны. И, возьми-ка на заметку: связному в толпе как раз и легче спрятаться. Или магу, для подновления внушений.