Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

– Какой романтический образ! Понимаю, как Флавио удалось тебя очаровать, – хмыкнул Олаф.

– Ветроплавы похожи на канатоходцев. Они наверняка учатся этому в детстве, чтобы лучше держать равновесие. Хм, – Олаф постучал пальцами по губам. – Не думал, что Флавио настолько силён и виртуозен во владении даром. Когда я сражался с ним, он показался мне заурядным. А по твоим рассказам выходит, что он мог потягаться даже с лордом Комри.

Что теперь делать? Сейчас Олаф догадается, что резонанс у них наступил, потому что они видели виртуозную работу одного и того же ветроплава, который не мог быть никем иным, кроме лорда Комри.

Олаф вопросительно смотрел на Герду, та косилась на Николаса в надежде, что он что-нибудь придумает. Он ведь такой изворотливый! Да, она виновата в том, что солгала Олафу, но если бы она сказала правду, стало бы только хуже. Что же это такое: что ни выберешь, всё плохо!

Николас смотрел вдаль, обернувшись своим дурацким коконом, словно происходящее его не касалось.

Молчание затягивалось. Казалось, они втроём, запертые в одной комнате, сидели в немом оцепенении целую вечность. Плескалась вода, кричали чайки, скрипели снасти и слышалась звучная песня матросов:

«Что будем делать с пьяным матросом рано-рано утром?

Побьём его розгой, побреем ржавой бритвой, напоим солёной водой?

В трюм его, парни, нет, вздёрнем на рее, нет, лучше за борт и на корм акулам!

Вот что мы сделаем с пьяным матросом рано-рано утром!» (*)

– Очевидно, романтичные девушки склонны преувеличивать достоинства своих избранников и не замечать их недостатки, – огорошил всех своей фразой Николас.

– Думаешь? – покривился Олаф. – Герда, неужели ты до сих пор что-то чувствуешь к Флавио? Поэтому ты так цепляешься за его слова о том, что мы одержимы Мраком, хотя никаких доказательств нет? Но это же Флавио пытался тебя убить. Он далеко не так хорош, как тебе кажется. Зря ты сравниваешь его с Морти. Он хоть и не обладает даром, но способен на куда большие чудеса, чем любой колдун, ловко пользующийся игрой света и стихий. Поверь, я видел обоих и могу непредвзято оценить каждого.

Герда переводила недоумённый взгляд с одного парня на другого. О чём они говорят? Олаф же сам без меры превозносит тех, кем восхищается и закрывает глаза, даже когда правда бьёт в них яростным светом. Что с лордом Веломри, что с Николасом, что даже с ней. А туда же, беспристрастным судьёй зовётся!

– Да уж… – чтобы спасти положение, Николас снова подал голос, завёл руку за спину и неловко почесал лопатку. – Глупо прощать и оправдывать того, кому твои чувства не нужны и кто их не ценит. Цепляться за прошлое, за несвершившиеся мечты бесполезно. Это как бросаться в могилу к умершему родственнику. Ничего уже не вернёшь и не изменишь. Нужно просто смириться и отпустить, даже если человек, твоя любовь к нему безумно тебе дороги. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать её на пустые сожалениях о тех, кто никогда не был достоин тебя.

Герда с шумом выдохнула. Да как он может! Как может давать двуличные советы, когда сам недавно зеленел от ревности по пустячному поводу!

Она поднялась так резко, что голову повело. Олаф застыл в испуге, а Николас дёрнулся, чтобы её поймать, но уловив выражение её лица отпрянул.

– Что же вы, высокомерный циркач, сами своими советами не пользуетесь и только и делаете, что тоскуете о прошлом? – она ткнула в вышивку на его рубашке, а хотелось надавать оплеух.

Николас поражённо воззрился на её разъярённое лицо.

Ну, почему всё получается так глупо и неестественно? Даже приличный скандал закатить не выходит.

– Где мой лис?! – требовательно спросила она.

– На палубе. Решил размять лапы… или погонять крыс в трюме, кто его знает? Ты только это… не суй больше пальцы ему в рот. Всё-таки он дикий… зверь, – счёл своим долгом предупредить Николас.

Герда воинственно вскрикнула и замахнулась на него. Николас оторопело вжался в стену. Развернувшись на каблуках, она бросилась за дверь. Николас хотел бежать за ней. Ведь ей только что было плохо, и она могла упасть. Но, заметив ошалелый взгляд Олафа, передумал. К тому же, она слишком остро реагировала на любое его слово.

– И что с ней делать? – Олаф истощённо растянулся на собственной кровати. – Я был уверен, что уж чью суть, так это своего несостоявшегося благоверного, она разглядела. Почему она так упорно верит его словам?

– Я пытался её переубедить, ты же видел. Надо просто поменьше ей об этом напоминать. Думаю, со временем новые впечатления от путешествия вытеснят старые, и она обо всём забудет.

– Мда, столько забот со всеми вами! Ехал бы один и переживал только о том, где пополнить запасы воды и как безопасней пройти между рифами и скалами, – посетовал он.

– С товарищами путешествовать веселее. Они могут подсобить и поддержать, когда становится невыносимо тяжело. Обещаю, я больше не буду цеплять ни капитана, ни даже Герду. Если возникнут сомнения, то обсуждать я их буду только с тобой. Мы справимся вместе.

Олаф повернул к нему голову, с любопытством изучая золотую ветвь на рубашке.

– Красивая. Похожа на свадебную. Так Герда права? Она очень остро ощущает чужие эмоции, так что не отрицай их. Что у тебя случилось?

– Ничего, – Николас опустошённо пожал плечами. – Мы расстались.

– Странно. Когда мы встречались в «Чёрном петухе», у тебя был такой скорбный вид, что я решил, что твоя невеста погибла.

– Нет. Она просто ушла к другому. Обстоятельства, законы общества – всё было против нас. Я думал, что справлюсь. Приложу все силы и… ничего не вышло. Я оказался слишком слаб, чтобы воевать против всего мира. А раз так… не стоило даже начинать.

– Тут ты неправ. Я не жалею о том, что полюбил Сесиль и пытался ей помочь. Я был счастлив с ней, как и ты был счастлив судя по тому, что до сих пор носишь эту рубашку.

– У меня нет другой. Одежда же дорогая, – небрежно отмахнулся Николас.

– Намекаешь, что я должен повысить тебе жалованье? – шутливо выгнул бровь Олаф. – Жить прошлым нельзя, но и отказываться от него глупо.

– Нужно искать срединный путь. Для нас всех.

Олаф улыбнулся и кивнул. Даже после самых страшных гроз на небе появляется радуга.

(*) Народная ирландская песня-шанти «Drunken sailor», вольный перевод автора