Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 26. Неожиданная встреча

1572 г. от заселения Мунгарда, цитадель безликого, Авалор

Дни тянулись ленивой улиткой. После приёма Герда не встречалась с Белым Палачом, н о стражники пристально следили за ней. Она ждала, что её посадят под замок или случится другая напасть, но вскоре Белый Палач завершил дела и уехал в Эскендерии. Герда облегчённо выдохнула.

Олаф занимался подготовкой к путешествию и почти не заглядывал. Учителя и слуги говорили строго по делу, разузнать о происходящем не получалось. После происшествия с Арнингхэмом было страшно просить о помощи или нанимать кого-то за деньги, чтобы передать весточку Сумеречникам. Да где взять те деньги? И как отыскать надёжного человека, который не сдал бы её Лучезарным? Никогда Герда не чувствовала себя настолько слабой и корила себя за то, что может только беспомощно ждать своей участи.

Время поездки неотвратимо приближалось, а Герда даже не думала собираться. Все вещи, которыми она пользовалась, принадлежали не ей. И ехать никуда не хотелось. Ведь это означало, что до возвращения в Мунгард она не узнает о судьбе Николаса. Получится ли отыскать его спустя пару лет? Не забудет ли он её? Может, пускай он начнёт жизнь с чистого листа?

Упаднические мысли душили не хуже щупалец Мрака, вырывали сердце из груди и заполняли опустевшую оболочку отчаянием, болью и ненавистью. Казалось, что Белый Палач специально вызвал у неё эти чувства, чтобы подготовить почву для осколков.

Бороться с унынием не получалось, оставалось только надеяться на чудо. В последний миг в ворота дворца, а может, на причал ворвутся бунтовщики с бело-зелёными флагами Сумеречников и разметают Голубых Капюшонов. Николас подхватит её на руки и закружит в танце, как было на свадьбе. А дальше победят или проиграют – не важно, коронуют его или нет – главное, что они будут вместе до конца дней. И даже если погибнут в пожарах войны, то сделают это, глядя друг на друга.

Нет-нет! Какие же бредовые идеи приходили в голову из-за одиночества и отчаяния. Мир погрузился в вязкую пелену серого тумана, в котором Герда ослепла и оглохла. Всё прискучило: занятия, разговоры, даже книги больше не радовали. Не получалось сбежать в уютный мирок из ровных строк, шороха страниц и запаха клея, воображение не живописало дивные картины.

За пару дней до отъезда во время завтрака к ней заглянул сияющий Олаф.

– А где тюки с вещами? Мне казалось, девушки берут в путешествие на пару дней полдома, если не весь. Но мы-то вернёмся не меньше, чем через полтора года.

Герда отвернулась, не желая отвечать на шутку.

– В чём дело? Учителя говорят, что ты стала безразличной и невнимательной. А Рэнделл жалуется, что у тебя испортился аппетит и сон. Переживаешь из-за случая на приёме?

Она поднялась и подошла к окну. Олаф всё равно не услышит и не поймёт, зачарованный Белым Палачом.

– Не изводи себя! Никто здесь не сделал тебе ничего плохого. Почему ты так боишься нас и не веришь?

Собирался дождь. Ветер стучал по крыше, небо наливалось холодными свинцовыми тучами. Клетка. Весь мир – огромная клетка, из которой никак не выбраться.

– Хоть путешествию бы обрадовалась! Там не будет никого из ордена, кроме нас двоих.

– Моряки не отличаются добрым нравом, – шмыгнула Герда носом.

– Авторитета ордена и моего присутствия хватит, чтобы держать их в узде. К тому же, это проверенные люди, они служили нам и прежде.

Значит, никого из них перетянуть на свою сторону не удастся. Может, в дороге она встретит союзника? Может, в Гундигарде среди дикарей и демонов ещё остались те, кто не боится Мрака и готов выступить на стороне света и жизни?

– Я нашёл для тебя телохранителя, – Олаф упорно пытался её расшевелить. – Он из неодарённых. Никого не боится, ни перед кем не заискивает. Тебе точно понравится!

– Наёмник? – насторожилась Герда.

Они слыли лихими ребятами, правда, могли продать за пару медек. Вряд ли на такого можно положиться. Наверняка Олаф договорится, чтобы телохранитель следил за ней. Станет ещё сложнее. Герда тоскливо вздохнула.

– Нет. Это мой старый знакомый. Не смотри так, мой круг общения не ограничивается Лучезарными. Впервые мы встретились в Эскендерии, когда я был помощником лорда Веломри. Он выступал в цирке на канате с популярным номером «Парящий над бездной».

Сердце ёкнуло. Вспомнилось, как Николас парил над Полночьгорьем во время её обучения в Урсалии. Нет, он бы не стал вступать в цирке и уж точно не завёл бы дружбу с Лучезарным. Хотя… он ведь женился на внучке Белого Палача.

– Дай ему шанс, дай шанс нам всем и этому путешествию тоже. Тебе понравится, вот увидишь. Только будь осторожна, он сердцеед.

– Ревнуешь? – невесело усмехнулась Герда.

– Опасаюсь.

– Не стоит. У меня нет желания заводить новые отношения или даже необременительную интрижку, – искренне призналась она.

– Удивительно, он сказал мне почти то же самое.

– Не беспокойся, моя хандра не будет тебе мешать. Но запретить себе чувствовать я не могу. Дай мне время.

– Конечно. Но мы отбываем через два дня, – Олаф ласково коснулся её щёки и заглянул в глаза. – Начинай собираться. Я не желаю тебя неволить, но и отпустить не могу.

– Я всё сделаю. Ступай! В дороге ещё наговоримся, – она заставила себя улыбнуться.

Олаф подмигнул ей и ушёл, насвистывая под нос задорную песенку.

Герда заставила себя собраться. Вначале подобрала удобную одежду для путешествий на разную погоду. Потом отложила несколько книг о мыслечтении, хотя хотелось взять гораздо больше: трактаты по истории и сборники народных сказок, но это было бы слишком. Просить оружие Герда не решилась. Что ещё нужно взять, в голову не приходило. Обо всех важных припасах позаботились до неё. К тому же, Герда слабо представляла, что будет делать на корабле и чувствовала себя дорогой обузой, которую тащат за собой, потому что жалко бросить.

Олаф успел закончить приготовления пораньше, как делал всегда, а потому вечером снова навестил её.

– Рад, что ты взбодрилась, – заметил он аккуратно сложенные в сундуке вещи. – Почему столько мужской одежды? Ты злоупотребляешь расположением нашего портного. Тебе гораздо больше идут платья.

Герда не оценила шутки.

– В ней удобнее, чем с корсетами, глубокими лифами и пышными юбками. К тому же, в штанах на меня будут обращать куда меньше внимания.

Николас тоже любил, когда она носила красивые платья. Хоть он и не говорил об этом, однако его выдавали взгляды и исполненные нежности прикосновения.

– Не уходи в себя. Скажи, что на душе. Я пойму и не стану корить, – Олаф приобнял её за плечи, по-дружески, без намёка на что-то большее. Так умел только он.

– Пустое. Лучше сам что-нибудь расскажи. Что слышно от бунтовщиков?

– Почему ты всё время о них спрашиваешь? – он уставился на неё с подозрением. – У тебя там друзья?

– Знакомые. Да просто… думаю, что опрометчиво уезжать сразу после бунта. Сумеречники снова могут напасть, и жертв будет больше. А вдруг народ их поддержит? Короля Лесли очень любили, а династию Хассийцев-Майери до сих пор считают священной. Да и баллады о доблести и благородстве лорда Комри долетали даже до Урсалии.

– О нём ходят противоречивые слухи, – Олаф в задумчивости повёл плечами. – Кто-то говорит, что он погиб во время мятежа, кто-то – что умер от неизлечимой болезни. Бунтовщики распускают слухи, что он созывает под свои знамёна всех, кто считает нашу власть несправедливой и незаконной.

Герда нервно кусала губы. Нет, Николас жив. В прошлый раз он разыграл свою смерть, чтобы скрыться от преследования. Сейчас мог поступить так же.

– Так что из этого правда? Готовится новое восстание? Почему ты так легкомысленно к этому относишься?

– Потому что большинство колдунов бегут в Норикию едва ли не вплавь. Мы на голову их разбили. Вряд ли они выступят против нас в ближайшем будущем. Будут готовить пакости вместе с вождём Компании в Золотом Дюарле. Наши люди хорошо подготовлены и со всем справятся, не переживай.

– Постараюсь.

Пускай их самоуверенность и недооценка противника сыграет против них. Это хоть какая-то надежда.

– Отдохни хорошенько. Плавание в Зюдхейм не переправа через узкий пролив. Первое время на корабле нам придётся нелегко.

Герда не стала спорить, и когда Олаф ушёл, легла в постель. Делать ничего не хотелось, сковала тусклая апатия. На следующий день Герда попрощалась со всеми слугами и учителями. Те выглядели сконфужено от её добрых слов, не знали, как отвечать.

Пришло время отъезда. Герда надела мужской костюм из коричневого сукна и поспешила на крыльцо. Носильщик тащил следом её сундук с вещами.

Олаф ждал во дворе возле открытой дверцы экипажа, запряжённого тройкой гнедых рысаков. На запятках стоял один сундук, к которому примостили и второй. Как мало у них пожитков. Удивительно!

– Большую часть багажа уже погрузили на «Музыку». Здесь только личные вещи, – объяснил Олаф, подсаживая её в экипаж, и забрался следом. Крикнул кучеру: – Трогай!

Лошади промчались через распахнутые ворота, цокая коваными копытами по мостовой.

Выбравшись из дворцовых стен, Герда ощутила свободу. Может, выпрыгнуть из экипажа? Хотя Олаф посадил её подальше от двери. Да и вряд ли она успеет убежать.

– Нервничаешь? Я сам как на иголках. Никогда не руководил экспедицией и не ездил дальше столицы Священной империи – Констани. Если бы Магистр Трюдо был жив, то наверняка отчитал бы лорда Веломри: «Куда ты отправляешь этого сопляка?! Он же ни на что не способен. Они разобьются о риф, не войдя в воды Гундигарда. Или во время высадки их сожрут саблезубые мелькарисы! Или убьют дикари!»

Олаф неловко рассмеялся.

– Пресветлый Милостивый, я сам до ужаса боюсь поражения. Будто Магистр Трюдо вселился в меня после смерти и шепчет на ухо: ты никчёмный, всё, что ты делаешь, обречено на провал. Ты должен спрятаться с головой под одеялом и никогда не выходить из своей комнаты!

– Такое возможно? – встревожилась Герда.

А что, если в него попал осколок? Почему тогда не виден спрут и чёрные прожилки в ауре, как у лорда Веломри? И глаза нормальные. Можно ли всё это скрыть? Можно ли притворяться настолько натурально?

– Нет. Просто Магистр Трюдо стал олицетворением моей неуверенности в себе. Лорд Веломри говорит, что это путешествие поможет мне её преодолеть. Когда я чем-то занят по уши, то не думаю о неудаче. Так было во время бунта, во время подготовки к приёму и путешествию. Но как только я останавливаюсь, уныние поглощает меня.

– Со стороны ты выглядишь способным на многое. Уверена, всё получится, – Герда сжала его ладони, стараясь подбодрить.

Он спас ей жизнь и вызывал всё больше симпатии. Ах, если бы только Олаф прислушался к её предупреждениям о Мраке!

– Будешь мне помогать? – спросил он с надеждой.

– Если смогу… – смутившись, ответила она.

В сумерках экипаж въехал в Дубрис. Рассмотреть портовый город не получилось. Они почти сразу остановились возле Малого Дворца Лучезарных. Раньше он тоже принадлежал ордену Сумеречников, но после Войны за веру перешёл к новым хозяевам. Прогуляться по трёхэтажному зданию из белого известняка, украшенному колоннами и искусной лепниной в виде рыб и раковин, тоже не вышло. Их отправили в приготовленные на первом этаже комнаты, где уже остывал ужин. На рассвете всё тот же экипаж отвёз их на причал.