Огни юга. Часть 2. Дом Мрака

Глава 27. Как расколоть камень

1572 г. от заселения Мунгарда, корабль «Музыка ветра»

Капитан Люсьен оказался высоким и статным человеком лет тридцати пяти – сорока на вид. Одет он был в белую рубашку, тёмно-синие бриджи и камзол, украшенный тонкими золотыми галунами и пуговицами, на рукавах красные шевроны. Чёрные сапоги начищены до блеска.

Хоть черты Люсьена были крупными, это не лишало его благородства, но добавляло его облику вескости и серьёзности. Морские ветра выдубили кожу Люсьена так, что она, покрытая рваными пятнами бронзового загара, блестела на солнце. Щёки, квадратный подбородок и даже виски гладко выбриты. Волосы с рыжим оттенком собраны в конский хвост, который торчал из-под треугольной шляпы. Высокий лоб резали горизонтальные линии. Мощные надбровные дуги нависали над тусклыми глубоко посаженными серо-голубыми глазами. Нос прямой, мясистый.

Люсьен выстроил перед Олафом всю команду и представил: кормчего, боцмана, повара, матросов и юнг. Одетые в тёмные шаровары и светлые рубашки, выглядели они прилично и были хорошо вышколены. По команде капитана матросы вытянулись и перестали глазеть по сторонам. Их лица выражали только сосредоточенность.

Олаф поприветствовал их:

– Очень рад видеть вас всех на «Музыке». Уверен, что благодаря вашей сноровке и мужеству путешествие пройдёт благополучно. Мы побываем в тех землях, где не ступала нога пресветловерца. А после я щедро вас вознагражу.

Грянуло дружное ура. Капитан велел матросам возвращаться к делам. Они суетливо забегали по палубе, а Олаф повёл товарищей в каюту, которая находилась на корме судна.

Она оказалась куда просторнее и удобнее той, что им одалживал Сайлус на «Мейдоголде». Напротив двери находилось большое окно, которое обрамляли кружевные занавески и тяжёлые гардины из тёмно-синей парчи. Сквозь стекло можно было наблюдать за движением корабля. Смешанный с солью смолистые запах приятно щекотал ноздри, древесные кольца на потолке гипнотизировали вместе с мерно качавшимся свечным светильником. На левой стене от входа висела огромная карта Западного океана со скрупулёзно выведенной береговой линией двух континентов.

– Увеличенная копия карт Бердонико Колая. Сделали по моему заказу, – с гордостью сообщил Олаф, проследив взгляд Герды.

На правой стене висело два гобелена: с причудливым деревом из синих вихрей и сказочным замком в обрамлении из цветов и птиц.

– А как же твой секрет? Он не завянет без присмотра? – вспомнила Герда про росток белого дуба, оставшийся во дворце Ловонида.

– Он не выдержит такой долгий путь в кадке. После всех мытарств будет жаль его потерять. Я поручил его надёжному человеку. Не сказал, конечно, что это за дерево, но объяснил, насколько важна для меня его сохранность. Думаю, всё будет в порядке, – уверил её Олаф.

С трёх сторон стояли кровати, в центре между ними небольшой круглый стол, застеленный льняной скатертью. Вокруг обитые бархатом стулья. В дальних углах окованные железом рундуки.

– Мы будем жить вместе? – удивился Николас. – Я бы предпочёл гамак на кубрике. Там и качает… меньше.

– Нет. Ты же должен защищать Герду не только днём, но и ночью на случай, если я отлучусь. Или ты боишься нашего общества? А сам упрекаешь кого-то в робости, – поддел его Олаф.

– Как скажешь. Просто не люблю наблюдать за чужой личной жизнью.

– Я же говорил, она моя ученица. Кроме наших занятий ничего наблюдать не придётся, не беспокойся.

Герда прекрасно понимала причину, по которой Николас так дёргался и жалела, что не может поговорить с ним по душам. Как же им остаться наедине?

Олаф принялся раскладывать вещи в рундук у левой стены. Николас затолкал свой тюк ногой под кровать у правой стены и уселся на бело-зелёное покрывало. Гилли Ду замер у двери и бил хвостом из стороны в сторону.

Герда устроилась на кровати у окна и выглянула наружу. Волны плескались о корпус корабля, берег с портовыми постройками плавно удалялся. Назад путь отрезан.

Она тоже принялась выгружать свой багаж в рундук.

– Не всё так плохо? – поинтересовался у неё Лучезарный. – Что скажешь? Всё ещё хотела бы остаться на берегу?

Герда качнула головой, бросив украдкой взгляд на Николаса.

– Давайте познакомимся ближе. Герда, Морти, вам предстоит провести вместе много времени. Расскажите что-нибудь о себе, – Олаф переместился за стол и пригласил их присоединиться.

Герда быстро исполнила просьбу, а Николас снова заставил себя ждать, прежде чем сесть по левую руку от Лучезарного.

– Мне бы хотелось услышать скверную историю, – сказал он первым. – Кому она могла перейти дорожку?

Герда уставилась на скатерть перед собой. Кажется, Николас недоволен. Должен же он понимать, что открывать правду было опасно.

– Колдунам, – ответил за неё Олаф. – Слышал про их Компанию «Норн» из Норикии?

Николас кивнул.

– Один из них, Флавио Гвидиччи, нашёл Герду в Урсалии, настроил против нас, пообещал любить и заботиться. Потом привёз сюда и связался с бунтовщиками. Она начала понимать, что к чему, стала задавать вопросы. Он рассвирепел и попытался её убить. Я наткнулся на них в лесу за городом и бросился на помощь. Его мы схватили и отправили под суд, а её без чувств привезли во дворец и там входили. Оказалось, что у неё весьма ценный дар, который и привлёк внимание этого мерзавца. Теперь Флавио развеян по ветру, но боюсь, его товарищи могут прийти за ней. К тому же, после его науськиваний Герда относится к нам очень настороженно. Я подумал, что ей будет проще довериться человеку не из ордена, поэтому пригласил тебя.

– А ты, оказывается, опасная особа, – усмехнулся Николас издевательски. – Так что Флавио наболтал про Лучезарных?

– Я точно не знаю. Герда, расскажи сама, – попросил Олаф.

Та переводила испуганный взгляд с него на Николаса и обратно. Оба смотрели на неё непроницаемо.

– Лучезарные служат Мраку, злу. А Магистры с разноцветными глазами одержимы им и обладают силой влиять на разум всех остальных, даже непосвящённых Лучезарных вроде Олафа, – собравшись с силами, ответила она.

– Как занимательно, – хохотнул Николас. – А про то, что они приближают конец света, твой муженёк не рассказывал?

– Что, серьёзно? – поперхнулся Олаф.

– Подобные слухи ходили в бедняцких кварталах после смерти короля Лесли. Видимо, бунтовщики распространяли их не только среди своих. Глупо, конечно, но когда люди недовольны, то любую выдумку принимают за правду.

– А какие ещё слухи до тебя долетали? – продолжал расспрашивать его Олаф. – Говорят, бунтовщики готовят новое восстание и вербуют каледонцев. Это так?

– Тебе лучше знать. Ко мне вербовщики не обращались. Хотя каледонцы не слишком довольны, как с ними обходятся, и могут взбунтоваться сами.

– А про Николаса Комри ничего не слышал? Он внук Утреннего Всадника, Гэвина Комри, который был регентом до совершеннолетия короля Лесли. Говорят, Комри – побочная ветвь королевского рода. Бунтовщики, да и все недовольные нашей властью готовы посадить его на Авалорский престол даже несмотря на то, что он колдун.

– Люди любят красивые сказки, – пожал плечами Николас. – По мне, его приспешники слишком разобщены и малочисленны, чтобы представлять серьёзную угрозу.

– Но многие хотят, чтобы орден лишился хотя бы части своей власти на острове. Даже среди Лучезарных есть те, кто поддерживает притязания лорда Комри. Они даже готовы выдать за него кого-нибудь из наших дам, чтобы скрепить союз кровью.

– Меня? – вздрогнула Герда.

Николас метнул в неё недовольный взгляд.

– Причём тут ты? – не понял Олаф. – Я имел в виду девушек из знатных семей, которых с малолетства готовили к браку по расчёту. Вряд ли у тебя получилось бы жить в таком притворстве. Да и твой дар слишком ценный, чтобы растрачивать его на политические реверансы.

– Я не это имела в виду. Просто вырвалось, – скороговоркой поправилась она.

– Не надо стесняться. Хочешь «отомстить» нам обоим? Можешь задать любой вопрос, и мы обязательно ответим, – предложил Олаф в извинение.

Николас выглядел настороженным, готовым в любой миг броситься в бой. Олаф, наоборот, был любопытным и весёлым.

– Я… не знаю. Как… как вы относитесь друг к другу? В смысле, ты, Олаф, едва ли не первый человек в стране, а мастер Стигс обращается к тебе так запросто. Признаюсь, мне немного не по себе.

Лица обоих недовольно вытянулись. Парни покосились друг на друга, с трудом собираясь с мыслями.

– Впервые мы встретились ещё до моего назначения, когда я учился в Эскендерии. Я, как ты сейчас, чувствовал себя потерянным и одиноким. Мне хотелось познакомиться с кем-то извне, кто бы не участвовал в наших интригах и не испытывал подобострастного ужаса при виде моего плаща. А бесстрашный канатоходец, исполняющий головокружительные трюки в двадцати футах над землёй… Его номер меня потряс! Казалось, что Морти парит на невидимых крыльях. Мне так хотелось в поднебесье вместе с ним.

– Жаль, что я этого не видела, – едва слышно выдохнула Герда, но запнулась под недовольным взглядом Николаса.

Олаф продолжал, так ничего и не услышав:

– Я сам попросил Морти относиться ко мне, как к другу. Когда он исчез, я был подавлен.

– Я же предупреждал, что мне надо уехать! – не сдержался Николас.

– Цыц! У тебя ещё будут свои пять минут славы, – отмахнулся Олаф. – В конце концов я смирился. Ты не давал никаких обязательств, поэтому и требовать ничего я не мог. Во время поисков телохранителя я встретился со всеми наёмниками в городе, и никто не внушил мне доверия. «Чёрный петух» был моей последней надеждой. Когда я увидел тебя, то понял, что ты именно тот, кто мне нужен.

– Я догадался, что твои сомнения в таверне были напускными, – хмыкнул Николас, когда он закончил.

– Твоё любопытство удовлетворено? – обратился Олаф к Герде.

Нет. Всё это звучало очень подозрительно, но расспрашивать она не решилась и просто кивнула.

– Хорошо. Надеюсь, он будет столь же откровенен, – Олаф снова перевёл взгляд на Николаса. – Давай!

– Что? – дёрнулся тот.

– Исповедуйся. Чистосердечно признайся, что чувствуешь. Искренность помогает растопить лёд, как ничто другое.

– Я не думаю…

– Но мы же открылись перед тобой. Сделай ответный шаг, это будет справедливо и покажет твоё доверие, – настаивал Олаф.

Герда разомкнула губы. Николас эту игру терпеть не может и будет изворачиваться, как уж. Проще камень разжалобить, чем заставить его открыться.

– Тебе не понравится. Мне бы не хотелось… накалять отношения, – продолжал отнекиваться Николас.

– Мы не будем тебя осуждать. Ну же!

– Ладно. Ты не тот человек, которому можно отказать. Никому не хочется оказаться на плохом счету у Лучезарных.

– Я, наоборот, думал, что ты единственный, кто мог мне отказать. С первого дня нашего знакомства у меня возникло чувство, будто я говорю с равным, близким по духу. Даже с товарищами по плащу я ни разу не ощущал ничего подобного, – лукаво ухмыляясь, парировал Олаф. – Скажи правду! В конце концов, я Лучезарный, моё призвание выводить людей на чистую воду. Ну же, не позорь меня перед Гердой.