Ошибка Лорда Эшвуда

— Итак, — сказал он. — Давай вернемся к теме, которую мы обсуждали стоя в снегу. Сразу после того великолепного поцелуя и до того, как нас прервала захлопнувшаяся дверь.

Нора не могла вспомнить. В ее голове не было ничего, кроме этого момента. Его прикосновение. Его голос. Его тепло.

— Тебе придется напомнить мне, — прошептала она. — Что это была за тема?

— Ты собиралась сказать мне, что любишь меня.

ГЛАВА 9

Сердце Норы забилось в груди под одеялом.

— Этого не может быть.

— Да. Я уверен, что так и было.

Она открывала и закрывала рот, но не могла произнести ни слова.

Его взгляд умолял ее, одновременно уязвимый и вызывающий.

— Просто скажи это. Не имеет значения, если этого больше нет. Просто скажи эти слова еще раз, и я больше не буду спрашивать. Это всего лишь… Я не могу вспомнить, чтобы когда-то слышал их раньше.

О, будь он проклят и его бесстыдные призывы к ее романтическому сердцу. Один взгляд этих темных, жаждущих глаз, и все в ней растаяло, превратившись в жидкость.

— Дэш, ты же знаешь, как мы все тебя любили. Ты был частью семьи.

— А ты? Ты любила меня как брата?

У нее защемило сердце. Чего бы ей сейчас стоили эти слова, кроме гордости? И они могли так много значить для него.

— Нет, — сказала она. — Я любила тебя не как брата. Я любила тебя с неосмотрительной, безрассудной самозабвенностью. Я любила тебе всем сердцем и душой.

Он поцеловал ее ушибленное бедро. Его рука скользнула вниз по ее обнаженной ноге, и он обхватил пальцами ее лодыжку.

— В потом ты ушел, — продолжила она, — и я почувствовала себя такой глупой из-за этого. Это заставило меня усомниться во всем, во что я верила. Вот почему я написала эту брошюру.

— Тебе не нужно…

— Нет, мне нужно, чтобы ты это знал. Я стольким тебе обязана. Когда я сказала, что дело не в тебе, я была не совсем честна. Если бы ты позволил мне закончить, я бы объяснила. Это было обо мне. У меня было разбито сердце, и я так злилась на себя, потому что не могла забыть тебя. Мне нужно было верить, что во мне есть что-то особенное. Какая-то причина, по которой стоило продолжать, когда казалось, что все потеряно. Сначала Эндрю, потом ты. Все мои надежды и планы. Я отчаянно пыталась взять себя в руки, найти новую цель.

— Ты сделала это. Ты сделала все это и даже больше. Я безумно горжусь тобой.

— И я тоже горжусь тем, чего ты достиг.

Она прикоснулась к его волосам.

— Честно говоря, завидую этому. Но в то же время горжусь.

— Я рад это слышать. Твое мнение всегда для меня имело большое значение.

— Так ли это?

Она коснулась пальцами его щеки.

— Больше, чем ты думаешь.

А потом его губы коснулись ее губ.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею, затем в грудь. Он водил носом туда — сюда, отодвигая в сторону ее сорочку, чтобы еще больше обнажить грудь. Ткань соскользнула с ее плеча, обнажив бледный бугорок груди, увенчаный темным, напряженным соском.

Он смотрел на нее сверху вниз в течение долгого, разрывающего нервы мгновения, его лоб был нахмурен, а взгляд сосредоточен.

— Такая нежная.

Затем он наклонил голову и захватил ее сосок ртом.

Удовольствие пронзило ее, яркое, как молния, и оставило ее в таком-то шоке. Он лизал и дразнил ее, рисуя круги вокруг ноющей вершинки, прежде чем снова взять ее в рот и сильно пососать.

Спина Норы выгнулась дугой, когда ее охватили восхитительные ощущения.

Тем временем он скользнул рукой вверх, начиная с икры и медленно поднимаясь к ее колену, бедру, а затем выше. Его исследование было медленным и тщательным.

Разрушительным.

Он поднял голову от ее груди, его пальцы задержались на верхней части ее бедра — как раз на границе простой непристойности и полной капитуляции.

Его дыхание шевелило ее волосы.

— Скажи мне остановиться, если ты этого не хочешь.

Она хотела этого. Она всегда хотела этого. И она тут же дала себе обещание: никакого стыда. Никакого сожаления. И также никаких мыслей о будущем. Сегодня вечером будут только желание и удовольствие. Чтобы ни произошло между ними, это по взаимному согласию.

Она поерзала на кровати, откинув ногу в сторону, предоставляя ему более свободный доступ.

Предлагая ему все.

Он скользнул рукой выше, опуская ладонь на ее холмик и раздвигая складочки мозолистыми пальцами.

Ее дыхание стало горячим, тяжелым. Он поглаживал ее вверх и вниз, разжигая в ней желания и распространяя тонкий блеск влаги кончиками пальцев. Глубоко внутри возникло чувство пустоты. Она тосковала по нему.

Она убрала в сторону одеяло и сквозь ткань нащупала выпуклость его возбуждения. Он изогнул бедра, чтобы помочь ей, когда она расстегнула пуговицы его брюк, чтобы освободить его.

Когда она провела кончиком пальца по головке, из его горла вырвался низкий стон. Они повернулись на бок, лицом друг к другу. По правде говоря, это был единственный способ, чтобы вдвоем поместиться на кровати. Конечно, если только один из них не окажется сверху на другом, а Нора была совсем не готова к этой части.

Она никогда бы не подумала, что сможет сделать это, не умерев от стыда — беззастенчиво смотреть в глаза мужчине, пока он ласкает ее самые интимные места, а она гладит его. Но это было далеко не так неловко, как опасалась Нора. В конце концов, это был Дэш. Они были просто двумя людьми, которые были знакомы всю свою жизнь, которые знакомились друг с другом таким новым, захватывающим способом. Она исследовала каждый дюйм его тела, к которому прикасалась и восхищалась.

Порочная ухмылка искривила его губы.

— Ну? Что ты о нем думаешь?

— Большой.

Он усмехнулся.

— Это не было комплиментом.

Она посмотрела вниз между ними, изучая внушительный, толстый изгиб его эрекции, поднимающийся дугой к пупку.

— Я знала, что мужской орган твердеет, но я и представить себе не могла, что он так набухает. Неужели все мужчины такие?

— Некоторые меньше. А некоторые больше, как я знаю.

— Ты такой твердый.

Она медленно провела рукой по всей длине его члена, от кончика до основания.

— Но мягкий на ощупь.

Он наклонился вперед, целуя ее в щеку и ухо.

— Ты тоже мягкая, — прошептал он.

Его толстый палец скользнул внутрь нее, и она ахнула. Он входил и выходил, с каждым разом немного глубже.

— Гладкая. Тугая. И влажная.

Он также был влажным. Совсем чуть-чуть, на кончике. Она дотронулась пальцем до капельки влаги и размазала ее расширяющимися кругами. Он застонал.

Пробормотав ругательство, он перевернул ее на спину, задрав сорочку до талии, а затем стянул одежду через голову и отбросил в сторону. Он также снял брюки, стряхнув их с одной ноги, чтобы они упали на пол.

— Моя рубашка, — приказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Когда их языки переплелись, она схватила ее за подол и потянула вверх, помогая ему высвободить одну руку, затем другую. Он прервал поцелуй ровно настолько, чтобы стянуть одежду через голову, затем наклонился, чтобы снова ее поцеловать.

— Подожди, — сказала она, прижимая ладони к его груди. — Позволь мне прикоснуться к тебе.

— Ну, если ты настаиваешь.

Он оставался в таком положении, обхватив ее за талию, пока она скользила руками по рельефным плоскостям его груди и плеч. Провела ладонями по его сильным, мускулистым рукам.

— Ты должен мне сказать, что тебе нравится, — сказала она.

— Мне нравится, — когда она провела большими пальцами по его соскам, у него перехватило дыхание, — это. Ты мне нравишься. Мне все нравится.

— Нет, я имею в виду… — Она собралась с духом, чтобы посмотреть ему в глаза. — У меня, конечно, нет опыты. Но я хочу, чтобы все было хорошо. Идеально.

— Нора.

Он перенес свой вес вперед, балансируя на локтях.

— Давай поговорим об этом прямо сейчас. Это не будет идеально.

— Но…

— Это не так. Мы не можем быть другими, чем есть. Ты уже ждешь нереального. Скорее всего, ты будешь действовать, исходя из неверных предположений. А я, склонен быть опрометчивым и властным. Он прижался бедрами к ее ногам, раздвигая их шире. Его губы коснулись ее лба.

— Я могу причинить тебе боль, когда последнее, чего я хочу, — это причинить тебе боль.

— Я знаю.

— Значит, это не может быть идеально. Но это может быть хорошо.

Она прикусила губу.

— Я думаю, я ждала великолепно.

Его смех был хриплым и теплым. Он наклонился, чтобы накрыть ее своим телом. Его мощная волосатая нога переплелась с ее гладкой, стройной. Она поцеловала его в шею, и его плечи напряглись. Его твердость пульсировала в ложбинке между ее ног. Она чувствовала, как героически он пытается сдержаться.

Нора откинулась на атласную подкладку его пальто.

Больше никаких разговоров.

Это должно произойти сейчас.

Он просунул руку между ними, расположив широкую головку своего члена там, где они оба хотели — нет, нуждались — в этом.

Затем его бедра изогнулись, и он вошел в нее, совсем чуть-чуть. Возможно, на дюйм.

Снова. Еще на дюйм.

Снова, и снова.

Каждый раз у нее перехватывало дыхание. Ее ногти впивались в его руки.

Он постепенно убивал ее, наполняя, растягивая, причиняя боль и отдавая ей всего себя. Все, чего ей так долго не хватало. Это было блаженство и пытка одновременно.

Наконец, он был полностью внутри нее, и его сердцебиение билось рядом с ее.

Чувство правильности подавило все бурлящие ощущения удовольствия и боли. Нет, это было не идеально.

Это было именно то, чего она всегда хотела.

Дэш, ты идиот. Ты совершил серьезную ошибку.

Просто глядя на задыхающуюся Нору и раскрасневшееся ее лицо, он готов был себя ударить. Ощущение того, как ее тело обхватывает его, заключая в самые крепкие, интимные объятия… Удовольствие было такое, что можно было сойти с ума. Он толкался в нее, обезумев от блаженства и годами сдерживаемой потребности, подталкивая себя все ближе к краю.

И он причинял ей боль, сильную.

Что, возможно, было неизбежно с самого начала, но он должен был сначала убедиться, что она получила удовольствие. Теперь у нее не было ни малейшего шанса достичь кульминации.

Если…

Если только она не солгала насчет страсти от своих пальцев.

— Потрогай себя, — сказал он.

— Что?

— Прикоснись к себе. Где тебе хочется.

Он постарался придать своему голосу глубокий, мрачный командный оттенок. Чтобы ей даже в голову не пришло задавать вопросы — просто подчиниться голосу опытного партнера.

Она осторожно убрала правую руку с его плеча и просунула между ними, касаясь кончиками пальцев того места, где соединялись их тела.

— Так? — выдохнула она.

— Да.

Он погрузился глубже.

— Боже, да.

Он приподнялся на руках присел на корточки, стараясь дать ей больше места. Ну, а также, чтобы дать себе больше пространства для наблюдения.

Какую картину она представляла. Ее огненные волосы, ее гладкая кожа. Ее длинные, изящные пальцы двигались между ног, а полные груди покачивались в заданном ритме.