Ошибка Лорда Эшвуда

Ее охватило облегчение, тепло и свет начали наполнять их маленькую комнату. К сожалению, теперь, когда огонь был зажжен, стало ясно, что впереди их обоих ждет долгая ночь.

У них не было еды, нечем было развлекаться, и мало чем себя можно было занять. Небесам было известно, что они не хотят разговаривать друг с другом.

— Бренди.

— Нет, спасибо.

— Это был не вопрос. — Он сунул фляжку ей в руку. — Тебе также нужно согреться изнутри.

Нора осторожно сделала глоток. Жидкий огонь распространился по ее пустому животу, согревая ее внутренности и затуманивая разум. Она вернула ему фляжку, и он поднес ее к губам, чтобы сделать долгий жадный глоток. Затем еще один.

"Замечательно", — подумала она. Потому что, чего не хватало в этот несчастный вечер, так это алкогольного опьянения.

Он барабанил пальцами по столу. Быстрый переход от первого пальца к последнему. Тук-тук-тук-тук. Тук-тук-тук-тук. Снова и снова.

Снова…

И снова…

И снова.

Нора стиснула зубы.

— Ты знаешь какие-нибудь песни? — спросил он.

Она промолчала.

— Я знаю песни, — сказал он сладострастным голосом. — В основном матросские. Все они невыразимо вульгарны.

Он продолжал размеренно барабанить пальцами.

Тук-тук-тук-тук.

Это будет самая длинная ночь в ее жизни.

Впервые в жизни Нора пожалела, что не была одной из тех дам, которые путешествуют со своим рукоделием, чтобы занять руки. Вместо этого она стала брать перья из письменного бюро и строгать их до острых, как стрела, кончиков. Ее нож снова и снова царапал перо, — ломкий, повторяющийся звук, который, вероятно, раздражал его.

Она надеялась, что это его раздражает. В его игру могли играть двое.

Скрип.

Тук-тук-тук-тук.

Скрррип.

Тук-тук-тук-тук.

Скррррррри…

Дэш выхватил лист из ее письменного бюро и потянулся к перу в ее руке.

— Ты знаешь, я думаю, что напишу собственную брошюру. И она будет называться "Лорд Дэшвуд ни о чем не сожалеет".

— Как умно с твоей стороны.

— Не волнуйся. — Он бросил на нее острый взгляд. — Я изменю твое имя. По одной букве. Я думаю мисс Хмурая.

— Этим ты не поможешь своему делу. Мне сочувствует общество. Ты только подтвердишь свой образ злодея.

— Лучше злодей, чем посмешище. — Он окунул перо и продолжил писать. — Но это еще не предел моей мести. Если ты считаешь, что у меня получится плохая брошюра, просто подожди, пока я не подам на тебя в суд.

— Подашь на меня в суд? За что?

— За клевету, естественно.

— Ты не можешь подать на меня в суд за клевету. Правда — это защита от клеветы.

— В этой брошюрке не было никакой правды. Весь тезис в ней лживый.

— Как же так?

Он положил перо.

— Я воспользовался возможностью, чтобы расширить свои знания, использовал свой талант и исследовал мир — и все же ты утверждаешь, что я что-то упустил? И все потому, что я не остался в пяти милях от места своего рождения и не поселился по-соседству с девушкой? — Он вытянул руки ладонями вверх, словно весы, на которых взвешены его варианты по обе стороны.

Он поднял одну руку.

— "Мир приключений". — Он поднял другую. — "Ты".

Нора уставилась на него. Как он посмел?

Она раскрылась в этой брошюре. Это напугало ее, просто переложив слова на бумагу в одиночестве своей комнаты. Согласиться опубликовать ее, было самым большим мужеством в ее жизни, и из этого вышло так много хорошего. Ее стали уважать, появились друзья и своего рода карьера — настолько, насколько джентльменам было позволено делать карьеру. Женщины со всей Англии и за ее пределами писали ей, выражая свою благодарность.

— Я не позволю тебе так со мной обращаться, — сказала она. — Ты не единственный, кто использовал свой талант за эти годы. Я достигла определенного успеха.

— Да. Ты добилась. — Он наклонился вперед. — И ты использовала меня, чтобы получить это. Бессовестно растоптала мое доброе имя по своим мелочным причинам. У меня есть все основания для мести. Письменно и в суде. Если только…

— Если что?

— Если только ты не сможешь это доказать.

— Доказать это?

— Докажи, к моему удовлетворению, что я что-то упустил. Что-то. — Он скрестил руки на столе. — Мы здесь, и у нас действительно есть вся ночь.

— Что?

Если он предлагал то, что казалось, предлагал, он был мерзавцем.

— Ты не можешь заставить меня…

— Я ничего не навязываю. Но ответь мне. Если я упустил что-то столь замечательное, как ты объяснишь тот факт, что и все остальные мужчины в Англии такие же тупые? Ты могла к этому времени и в другом месте выйти замуж. Наверняка, что кто-нибудь увидел в тебе, то чего я не рассмотрел.

Она натянула одеяло на плечи.

— Я была слишком занята, чтобы тратить время на танцы и ухаживания.

— Ты имеешь в виду, что была слишком занята созданием репутации мужчины — маньяка. Предполагая, это отпугнет недостойных мужчин.

Недостойных мужчин?

Что означала эта фраза? Вероятно, он надеялся, что она простит.

Нора решила отказать ему в удовлетворении.

Честно говоря, последнии несколько лет, были слишком напряженными. У нее просто не было желания, чтобы за ней ухаживали. Даже если бы она и согласилась, ни один джентльмен не привлек ее внимание. Она думала, что, возможно, выросла из того возраста, когда у нее были страстные увлечения, и что она больше никогда не заинтересуется ни одним мужчиной.

Но вот Дэш снова был здесь, и безумно интересным.

Не просто интересным.

Завораживающим.

Теперь, когда свет пламени печи заполнило маленькую хижину, у нее появилась возможность изучить его. Она была очарована картой мира, нарисованной на его теле, пока он составлял карту мира. Маленькие морщинки вокруг, тонкий шрам на предплечье и загорелая кожа, которая сменилась чуть более бледным оттенком над запястьями и на обнаженном клине груди.

Он нетерпеливо постучал по столу.

— Я жду. Что я упустил?

Она откашлялась.

— Начнем с того, что ты упустил партнера, равного тебе по интеллекту. В Лондоне тебя будут окружать безмозглые красотки.

— Неужели ты, защитница женского пола, хочешь сказать, что красивые женщины не могут быть еще и умными?

— Нет. Конечно, я никогда так не скажу.

— Хорошо. Потому что, если ты пытаешься сделать такое абсурдное утверждение, я могу привести дюжину примеров, когда красивые женщины, еще и умные, чтобы опровергнуть это.

— В этом нет необходимости.

Тьфу. Меньше всего Норе хотелось услышать рассказ о его многочисленных красивых и умных любовницах. От одной мысли у нее скрутило желудок.

— На самом деле, — сказал он, — мне не нужно заглядывать дальше этой хижины. Я мог бы начать список с тебя.

ГЛАВА 5

Дэш внимательно наблюдал, как ее щеки потемнели до приятного румянца.

— Кто? — спросила она.

— Ты, — повторил он. — Ты женщина, которая одновременно умна и красива.

Она была явно взволнована этим заявлением.

Он был прав. Она не знала.

Это сделало его противоестественно счастливым, от того, что она этого не понимала. Ему понравилось быть тем, кто сказал ей. Это означало, что никого другого не было.

— Ты меня никогда не замечал. Не так ли.

Нора, опять ошибалась.

Он даже тогда заметил ее. Когда она была на рыбалке с Эндрю и с ним. Занимаясь всеми этими уроками математики и латыни, это именно она уговорила его присоединиться. Она всегда была в поле его зрения.

Теперь она была в центре внимания. Глаза блестящие и проницательные, коже чистая без всех тех юношеских крапинок. Женственные изгибы там, где нужно.

— Я имею в виду, я действительно считаю, что ты отдал должное моему интеллекту. Когда мы были моложе, ты очень уважал мой ум.

Он подавился смехом. Конечно, он знал, что она умна. Но не ее мысли отвлекали его от геометрических доказательств, и уж тем более не преследовали его беспокойными ночами.

— Почему ты пришла к такому выводу.

— Много раз мой отец просил тебя подойти к доске, но ты садился и говорил: "У меня нет ответа, но я подозреваю, что у мисс Браунинг есть. Давайте позволим ей ответить". Разве ты не помнишь.

— Я помню.

— Зачем ты это делал?

— Потому что я не мог подойти к доске. И при этом не поставить себя в неловкое положение.

— Но это же глупо. Я уверена, что ты, точно знал ответы. Ты всегда очень быстро считал.

Он протер глаза.

— О, Нора. Мне было шестнадцать лет. И вычисления не были той причиной, по которой я отказывался подойти к доске. Это было из-за тебя.

— Я не понимаю тебя.

— Я был молодым человеком. Ты была молодой расцветающей женщиной. Сейчас ты меня понимаешь?

Она непонимающе уставилась на него.

По-видимому, ему придется объяснять это по буквам.

— У тебя, — он протянул обе руки в ее направлении, отчасти образуя чашечки, — была грудь. У меня, — он хлопнул ладонями по своей груди, — была эрекция.

— Что?

О, ради всего Святого.

— Когда мужчина возбужден, его…

К счастью, она оборвала его жестом.

— Я знаю, как работает анатомия. Я просто не могу поверить, что это было из-за меня.

Всегда.

Она всегда делала это с ним. Черт, она делала это с ним даже сейчас. Под воздействием бренди, из-за фактического отсутствия на них одежды и соблазнительными тенями, который отбрасывал огонь ниже ее ушей и между грудей…

Желание охватило его. Жесткое.

Он терял терпение из-за застенчивого подшучивания.

— Достаточно сказать, — сказал он, — что красоте и уму не так уж трудно сочетаться в одном человеке. И прошло много лет с тех пор, как я оба эти качества заметил в тебе. Итак, еще раз спрашиваю, как ты можешь объяснить мне, содержание этой непристойной брошюры? Что я упустил?

Она выглядела так, словно собиралась заговорить. И Дэш знал, что она хотела сказать.

По крайней мере, он знал, что хотел, чтобы она сказала.

Пойдем, ты, увертливая дерзкая девчонка. Покончим с этим.

Смотря ей в лицо, и видя, что она молчит у него не было другого выбора, кроме как разоблачить ее блеф.

***

"Мое сердце," — хотелось крикнуть Норе. — "Ты упустил мое сердце".

Просто наблюдая за тем, как он пишет, она перенеслась в их юные годы. Она провела много часов, глядя через склоненную голову своего брата, чтобы увидеть, как Дэш, что-то царапает на своей грифельной доске. Он писал, так коряво, скрючив левую руку. В отличии от большинства детей, его не заставляли воспользоваться правом учиться. В семь лет он уже был бароном и сиротой. Кто мог заставить его что-то сделать?

Дэш был левшой и это определило место, где он сидел. Он сидел слева от Эндрю. Нора сидела справа. В противном случае они все бились бы локтями.

Сколько раз сидя за столом она мечтала о сильных руках Дэша или темных ресницах, желая, чтобы между ними не было Эндрю?

Затем наступил тот ужасный день, когда между ними не стало Эндрю, и она винила себя за каждое свое желание. Нора не была суеверной. Она знала, что брат умер не по ее вине. В этом никто не был виноват, даже лошадь.