Дикие сны Кассандры

Кедедрин даже опешил от такой дерзости.

— Леди не выражаются такими словами. Вам еще надо учиться хорошим манерам.

— Ублюдок! — фыркнула Кассандра.

Кедедрин замер.

— Я уже неоднократно слышал от вас это гадкое слово. Почему вы не употребили другое выражение: «крестьянский ублюдок», которым меня и без вас часто награждали при дворе?

Кассандра удивилась, почувствовав жгучую обиду в его словах.

— Кажется, мы зашли в тупик? — смягчилась она. — Мы затронули больные струны друг друга, сами того не желая. Может, заключим перемирие?

Кедедрин не мог оторвать взгляда от ее прекрасных глаз. Казалось, он уже видел их где-то, но такого ослепительного блеска они не излучали. Они светились искренностью, и его гнев мгновенно остыл.

— Заключим, но предупреждаю, вы должны быть осторожны, находясь здесь. Малейшая ошибка, и вы впадете в немилость, которая сделает вашу жизнь невыносимой.

Кассандра улыбнулась:

— Я оказалась здесь, потому что мне было там неуютно. Только не говорите Кэлиел, что видели меня у манежа.

Кедедрин окончательно подобрел.

— Могу я чем-нибудь вам помочь?

— Возможно, — ответила Кассандра. — Я ищу одного человека.

— Я к вашим услугам.

Кассандра вынула кинжал из кармана и показала его Кедедрину. Клинок ярко сверкнул в лучах солнца.

— Я ищу человека, которому принадлежит этот кинжал, но ни у кого не видела клинка с такой гравировкой. Вы, случайно, не знаете, чей это нож?

Кедедрин был ошеломлен. Он инстинктивно пришпорил лошадь, и конь дико заржал.

Девушка отпрянула.

— Осторожно с животным! — крикнула она.

Успокоив коня, Кедедрин потянулся за кинжалом.

— Как он у вас оказался? — грубо спросил он, пытаясь вырвать нож из рук Кассандры.

Кассандра метнулась в сторону, отойдя от него на недосягаемое расстояние.

— Почему это вас так возмутило? Почему?

— Как… у… вас… оказался… этот нож? — медленно повторил Кедедрин.

Широко раскрыв глаза, Кассандра вплотную подошла к нему.

— Вы его узнали?

— Этот кинжал вам не принадлежит. Где вы его нашли? — спросил он, снова пытаясь вырвать его из рук Кассандры и давая понять, чтобы она немедленно отдала ему нож.

— Не могу сказать, что я его нашла. Я его…

— Вы его украли? — оборвал он.

— Разумеется, нет! — возмутилась Кассандра.

— Тогда как оказался в ваших руках этот драгоценный кинжал? Это очень дорогое оружие. Сколько вы хотите за него?

— Я не собираюсь его продавать, — оскорбившись, ответила девушка. — Я хочу вернуть нож его законному владельцу.

— Тогда отдайте его мне! Он принадлежал одному из членов моей семьи.

Сердце Кассандры бешено заколотилось.

— Это правда? — вскрикнула она. — Кому? Вашему кузену? Брату? Кто он? — Кассандра судорожно оглядывалась по сторонам, словно хотела найти здесь этого человека. — Теперь я понимаю, почему в вашем присутствии у меня всегда было неспокойно на душе. Значит, вы его родственник? Он смелый человек? Красивый? Добрый? Ласковый?

Кедедрин хмыкнул, подойдя к ней ближе.

— Тот, кому принадлежал нож, был злым, беспощадным и безответственным человеком, к тому же он теперь мертв.

— Мертв?

— Да, мертв. Говорят, что он покончил с собой с помощью этого самого кинжала.

Кассандра покачнулась, и парик перекосился на ее голове.

— Нет! Это невозможно! Я думала, что он жив, и приняла вас за грубияна…

— Но, несмотря ни на что, этот кинжал сейчас мой. Будьте любезны, отдайте его мне, — сказал Кедедрин, снова протянув к ней руку.

Кассандра уставилась на него, о чем-то судорожно размышляя. В ее голове мелькали обрывки каких-то мыслей.

— Нет, он жив. Я это знаю. Он… — выговорила она, вспоминая свой сон, в котором видела его истекающим кровью, с раненой левой рукой, одиноко смотрящего на луну. Она видела, как он тянется к ней и просит о помощи.

— Мое время истекло. У меня больше нет ни одной свободной минуты. Сейчас начнется поединок.

Кассандра сжала в руке нож.

— Сэр, вы должны предоставить мне доказательства, что нож принадлежит вам. Или вы убедите меня в том, что этот человек действительно мертв, или я буду продолжать свои поиски.

Кедедрин несколько раз глубоко втянул воздух.

— Вы ведете себя очень глупо. Я утверждаю, что этот нож принадлежал моему отцу, которого уже нет в живых. Моего слова должно быть достаточно, чтобы убедить вас.

— Я требую доказательств! — повторила Кассандра и отступила назад, снова почувствовав волнение от присутствия этого человека. Ей казалось, что еще немного, и она уступит ему. Она изо всех сил боролась с собой, пытаясь преодолеть исходящее от него магнетическое воздействие. Ее глаза сверкали от ярости, но сердце было полно скрытой боли. Она колебалась, почти готовая отдать ему кинжал.

— Каких доказательств вы от меня ждете? — произнес он.

— Ваш отец был ранен в руку? Да? — спросила она Кедедрина, который все больше разъярялся, видя, как она крепко прижимает кинжал к груди.

Кедедрин в бешенстве откинулся в седле.

— Вы выводите меня из себя, — сухо сказал он. — С самого первого мгновения, когда я увидел вас, вы ведете себя как невоспитанный ребенок. Предположим, что мой отец нарушил все правила, принятые у приличных людей. Наш разговор окончен, но предупреждаю вас, что получу то, что по праву принадлежит мне — хотите вы того или нет. — Развернув лошадь, Кенмур поскакал к арене.

— У нее кинжал, который моя мать подарила отцу, — сообщил Кедедрин, обращаясь к Кертису. — У этой женщины могут быть необходимые доказательства, чтобы убедить короля, что смерть моего отца не была самоубийством.

— Забудь свою навязчивую идею, что это было убийство, — ответил Кертис. — Твой отец был очень подавлен кончиной твоей матери. Единственным человеком, который видел его в момент смерти, был ты сам. Ты был последним, кто застал его живым. Советую тебе, забудь обо всем. Пусть все останется в прошлом.

— Он не покончил с собой. Он был слишком сильным человеком, чтобы решиться на самоубийство, — упорствовал Кедедрин. — Да, он потерял любимую жену, но не взял бы на себя этот грех. Он ни за что бы не хотел гореть в аду, зная, что его жена ждет его на небесах. Он хотел быть с ней и на том свете.

Кертис положил руку на плечо друга:

— Вспомни, в каком отчаянии был твой отец после смерти жены. Ты помнишь, как он мечтал встретиться с ней на небесах? Послушай меня, Кедедрин. Прошло уже десять лет, как Лайэм покончил с собой, и тебе пора все забыть.

Кедедрин покачал головой.

— Я никогда в это не верил, Кертис. Ты знаешь, что я думаю по этому поводу.

Кертис побагровел и с гневом посмотрел на друга.

— Ты хочешь, чтобы снова пошли слухи? Ты недалек от этой цели. Ты вызовешь немилость короля, если будешь настаивать на своем. Все давно прошло и поросло быльем. Король может изменить свое решение. Даже если все было так, как ты рисуешь, оно давно ушло в прошлое. Все в жизни меняется. Люди тоже.

Кедедрин потрогал свой меч, рассердившись на слова Кертиса. Он понимал, что его друг прав, но, увидев кинжал в руках Кассандры, вдруг вспомнил то, что давно стерлось из его памяти.

— А что, если она знает подробности, о которых я не догадывался раньше? — спросил он.

— Сомневаюсь, — нетерпеливо отрезал Кертис, похлопав коня и проверив подпругу. — Откуда девчонка может это знать? Когда умирал твой отец, она еще пешком под стол ходила.

— Мой отец был убит горем, и какая-нибудь молодая особа могла оказаться рядом, а он и не подозревал этого.

Кертис недоверчиво хмыкнул:

— Ты подозреваешь, что убийство совершила молодая девица? На кого ты еще грешишь? Кто следующий? Может быть, ты подозреваешь и меня?

Кедедрин серьезно посмотрел на друга:

— Конечно нет, Кертис. Как я могу подозревать тебя в таком гнусном преступлении?

— Мы с тобой не сразу стали друзьями, — напомнил ему Кертис. — Если ты помнишь, я был в Эбердуре в день смерти твоего отца. Вначале я совсем не хотел, чтобы ты воспитывался в нашем доме, и не скрывал этого от тебя.

Кедедрин покачал головой:

— Зачем вспоминать это? Тогда мы были малыми детьми. Много воды утекло с тех пор, и от нашей взаимной вражды давно не осталось и следа.

— Просто я хотел еще раз убедиться в твоей верности. Если кто-то плохо обо мне отзовется, я хочу знать, что ты ответишь моему противнику, как поступил бы я сам, защищая твое доброе имя, — воскликнул Кертис.

— Не беспокойся. Я всегда на твоей стороне.

Кертис кивнул, и его лицо расплылось в улыбке.

— Скажи мне, как получилось, что леди Кассандра показала тебе этот кинжал? Может быть, она требовала денег?

— Она только интересовалась, кому он принадлежит.

— И что она собирается с ним делать? — спросил Кертис, расправив платок на копье Кедедрина.

— Сказала, что хочет вернуть нож его владельцу.

— Тем лучше. Скажи Кассандре, что это твой кинжал, и на этом поставь точку.

— Она требует от меня доказательств, что нож принадлежит мне.

Кертис удивился:

— Какие еще доказательства ей нужны? Разве недостаточно твоего честного слова?

Кедедрин сжал кулаки.

— У нее какие-то свои соображения, — пробормотал он. — Конечно, я мог бы отобрать кинжал силой, но она затеяла со мной какую-то непонятную игру. Мне кажется, мы ее недооцениваем, — добавил Кедедрин, подняв копье. — Ну ничего, мне попадались и не такие. Она еще пожалеет о своих глупостях.

Кедедрин пустился вскачь, оставив позади Кертиса.

— Удачи тебе, — крикнул Кертис вслед другу, но Кенмур, опустив копье, был уже далеко. Он готовился к предстоящему поединку.