По следам полуночных волков

Пролог

Егор ненавидел ездить в деревню. Но этот ритуал его семья повторяла почти каждые выходные. Родители считали, что молодой и растущий организм их сына нуждался в свежем воздухе и отдыхе от городской суеты и шума. Егор был с ними категорически не согласен, но его, естественно, никто не слушал. В деревне оказалось смертельно скучно. Интернета здесь не было, да и связь и та ловила через раз. Все друзья остались в городе и теперь гуляли в парке, шли в кино, или играли в компьютерные игры, а Егор вынужден был отправиться в ссылку. Никаких социальных сетей и развлечений. Родители предлагали ему уделить время книжкам из школьной программы, но какой уважающий себя пацан захотел бы читать эту скукотищу.

Деревня была маленькая. Всего девять домов, в которых проживали старики да старухи и несколько опустившихся алкоголиков. Добраться до неё можно было, пройдя несколько километров пешком от автобусной остановки, или ехать на машине от трассы по грунтовой неровной дороге. Если погода стояла хорошая, то путь до Берёзок предстоял лёгким и даже приятным. Но в тёплое время года после дождя дорогу часто размывало, и машина могла завязнуть. А зимой, всё заваливало снегом, проезд не чистили, и деревня оказывалась полностью отрезанной от цивилизации. С одной стороны Берёзки были окружены лесом, куда горожане любили ходить за ягодами и грибами. С другой тянулись бесконечные поля, засеянные овсом, рожью и пшеницей.

Других детей, ровесников Егора, в деревне не наблюдалось. Приезжала ещё одна восьмилетняя девочка, но двенадцатилетний Егор общаться с ней не собирался. Впереди маячило лето. И мальчик с тоской думал, что его опять ждала деревня. Для своего возраста Егор был достаточно высоким, худощавым с длинными ногами и худыми длинными руками. Глаза большие, серые. На носу россыпь ярких веснушек. Волосы русые, немного с рыжинкой.

Его бабушке Нине Александровне исполнилось уже шестьдесят семь лет. Это была невысокая худощавая и очень активная женщина. Она безумно любила свою жизнь в деревне, и ни под каким предлогом не принимала приглашение от родителей Егора перебраться в город. С одной стороны, мальчик не хотел, чтобы бабушка постоянно жила у них. Характер у Нины Александровны был вздорный, она не умела слушать и не уважала ничьё мнение кроме собственного. И могла превратить жизнь Егора в ад. С другой стороны, если бы она переехала, то не пришлось бы больше проводить драгоценные месяцы летних каникул и выходные в деревне.

Сейчас шла последние дни мая. Весна выдалась тёплой и солнечной. Погода стояла прекрасная. Деревья давно распустились. Ярко-зелёная листва ещё не поблёкла, не загрубела от дождей и палящего солнца. Фруктовые деревья начали потихоньку отцветать, и многочисленные сады были покрыты ковром из осыпающихся белых и розоватых лепестков. Зато сирень вступала в свои права, и её сладостный запах наполнял улицы, залетал в дом, сквозь открытые для проветривания окна. Желтоглазые одуванчики заполонили собой все свободные клочки земли. Выглядывали то тут, то там из зарослей свежей и сочной травы. Тянулись к свету. Природа пела и благоухала.

К Берёзкам подкрадывался вечер. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Небо на западе окрашивали яркие жёлтые, оранжевые и красноватые мазки заката. Темнота наползала медленно и вальяжно. Тени удлинились, сгрудились под размашистыми кустами и лохматыми ракитами, притаились у стен кирпичных домов и сараев. Становилось прохладно. От леса подул неприятный, кусачий ветерок. Пришлось надеть толстовку. Единственным преимуществом поездки в деревню было то, что родители разрешали бегать на улице допоздна. Вот и сейчас Егору совершенно не хотелось идти домой. Он энергично крутил педали велосипеда, ловко петляя по белой просёлочной дороге. Он уже достаточно далеко отъехал от деревни. Впереди высились деревья. Лес подступал тёмной неприступной стеной.

Егор остановился, вглядываясь в темноту. Ветерок шелестел в траве и кронах деревьев, щебетали птицы, где-то в отдалении куковала кукушка. Назойливые комары, попискивая, кружились над головой, садились на лицо и не защищённые одеждой руки. Егор энергично отмахивался от них, но противные насекомые всё равно умудрялись его ужалить. По-хорошему нужно было возвращаться домой, под защиту стен. Там его ждали свет, горячий чай и вкусные пирожки. Но Егор упрямился.

Мальчику показалось, что что-то изменилось. Мир вокруг словно замер, затих, затаился. Замолчала кукушка, прекратили своё пение птицы, даже насекомые притихли. Только ветер продолжал шуметь в траве и молодых весенних листочках. Но к этому тихому и размеренному звуку прибавился другой, непонятный и зловещий. Странные шорохи поползли из-за деревьев, оттуда, где темнота уже вступила в полноправные владения. У Егора мурашки побежали по коже, волоски на теле встали дыбом. Сердце застучало в груди быстро. Липкие щупальца страха сдавили горло. Там в темноте, кто-то был.

И вот шорохи стали громче, отчётливее. Послышалось тяжёлое, прерывистое дыхание. Неясные тени заплясали между деревьями. Егор присмотрелся. По-хорошему надо было уезжать, творилось что-то странное. Но любопытство победило, одолело страх. Жёлтые глаза блеснули в темноте. Огромный волк, выбрался из леса и уставился на мальчика. Его тело тонуло в темноте, он казался чёрным, совсем неотличимым от окружающего мира, вот только глаза, выдавали его присутствие. Егор шумно втянул носом воздух. Страх приковал его к земле, не давая возможности пошевелиться.

Волк принюхался, прижимая уши к голове. Оскалил клыкастую пасть, запрокинул тяжёлую морду, громко и протяжно завыл. От этого звука кровь застыла в жилах. Волосы на голове у Егора встали дыбом. Волк. Это был самый настоящий огромный дикий волк. Сердце выпрыгивало из груди, готовое разорваться на тысячи маленьких лоскутков.

Рядом раздался ещё один вой, затем ещё и ещё. Волки выли, вторя своему вожаку. Их здесь оказалось множество. Целая огромная стая. Наконец, оцепенение спало. Инстинкт самосохранения взял верх. Тело сообразило, что реакция замри, не сможет спасти ему жизнь, оставалась лишь одно, бежать. Егор вскочил на велосипед. Руки у него дрожали, зубы стучали, выбивая мелкую дробь. Ладони стали скользкими от пота. Он попытался тронуться с места, и чуть было не полетел с велосипеда. Мокрые от росы подошвы кроссовок соскальзывали с педалей. Время остановилось. Стук сердца отдавался в ушах, заглушая все прочие звуки. Наконец, Егор смог справиться с велосипедом и во всю прыть поехал по направлению к спасительным стенам дома. Мальчик крутил педали на пределе своих возможностей. Мышцы на ногах горели от усилий, но страх заглушал боль и гнал его вперёд. Колёса шуршали по белой грунтовой дороге, спицы слились, превратились в один сплошной круг, так быстро они вращались. Волки бросились в погоню. Их тяжёлые лапы мягко ступали по земле. Они бежали рядом, бросались под колёса, отскакивали в сторону, отставали, а потом нагоняли вновь.

Волки могли легко поймать свою жертву. Броситься мальчику на спину, повалить на землю и впиться клыками в сладкую молодую плоть. Но они не делали этого, они играли с жертвой, позволяя ей поверить, что спасение есть. Что она ещё может сбежать. Сладостный запах страха манил их, звал, разжигал азарт погони и охоты.

Егор не помнил, как добрался до дома. Всё плыло перед глазами, терялось и расплывалось. Мальчик отбросил велосипед в сторону, в три прыжка добрался до входной двери. Вой и топот волчьих ног звучал у него за спиной. Мальчик рванул на себя входную дверь, на его счастье, она оказалась открытой. Егор проскользнул внутрь и закрыл её на засов. В прихожей горел яркий и тёплый свет. Родители и бабушка сидели за столом и удивлённо смотрели на мальчика. Силы покинули Егора. Ноги подогнулись, и он сполз на пол. Слёзы ручьями брызнули из глаз.

– Егор, что случилось! – мама вскочила на ноги и бросилась к нему. Голос её звучал взволнованно. Отец тоже приподнялся, его взгляд был суровым, в нём застыло непонимание вперемежку с тревогой. Лишь бабушка пока оставалась спокойной.

– Волки! – не своим голосом просипел Егор. – Мама, там были волки!

– Отродясь у нас в Берёзках волки не водились! – возразила бабушка. – Их всех давно браконьеры – ироды проклятые, перестреляли. Это ты своей тени испугался. А я говорила твоим родителям, что нечего тебе до поздней ночи по улице шляться. Или вообще всё придумал, чтобы в деревню с ними не ехать. Ну, надо же такую глупость сказать. Волки.

Бабушка была в своём репертуаре.

– Правда, волки, много. Большие и страшные! – Егор уже ревел в голос. Мама опустилась на пол рядом с ним, заботливо погладила по голове.

И тут, словно в подтверждение его слов, под окнами раздался вой. Когтистые лапы энергично заскребли в дверь. Женщина вскрикнула, схватила Егора за руку и оттащила его подальше от входа.

– Это что ещё такое! – промолвила Нина Александровна, поднимаясь на ноги. – Неужели и, правда, волки?

– Что же делать? – залепетала мама Егора, прижимая сына к груди.

– Ничего не делать! Как они в дом проберутся? Походят и уйдут! – с усмешкой проговорил отец Егора.

Что-то с силой ударило в дверь, один раз, второй, третий. Дерево заскрипело под напором, засов лязгнул. Тяжёлые когтистые лапы опять начали скрестись. Мама Егора вскрикнула, отец вздрогнул, бабушка перекрестилась, мальчик продолжал всхлипывать.

Окно в комнате взорвалось миллионами ярких стеклянных осколков, которые со звоном обрушились на пол. Деревянная рама треснула, заскрипела, но выдержала первый удар. Серая тень, тихонько скуля, отскочила от окна. Волчий вой, ворчание и топот ног стали слышнее. Удар повторился, и на этот раз окно поддалось. Рама развалилась, словно была сделана из тонких прутиков. И массивная волчья туша заскочила в комнату. Волк отряхнулся, на пол посыпались осколки стекла, что запутались в шерсти. В ярком искусственном свете серая шкура зверя лоснилась и поблёскивала. Жёлтые глаза смотрели живо, осознано, почти по-человечески. Зверь оказался на редкость огромным, в несколько раз больше других представителей своего вида.

– А вот и мясо! А вот и самка! Наконец-то! – прорычал волк и бросился на забившихся в угол и вопящих во всё горло людей.

Разбилось ещё одно окно. Все новые и новые волки пробирались внутрь. Дом наполнился предсмертными криками боли, злобным рычанием, запахом псины, человеческого пота и крови.

Глава 1. В ожидании