Рисуя смерть

— Алекс, не пытался воспользоваться услугами психоаналитика? Тебе явно нужно с твоей любовью к монстрообразным машинам.

Тот лишь фыркнул беззлобно:

— Это не моя машина, это Грега. Напоминаю: у меня семья, я предпочитаю кроссоверы, в этом пикапе мои мальчишки не поместятся, не говоря уже о том, что детских кресел нет и не наблюдается. Так что совет мимо. Предложи тоже самое Грегу?

Терри мысленно дала себе подзатыльник — две блондинки в ду́ше отменялись. Алекс же вроде счастливо женат, если не лжет. И вот чем его тогда порадовать? Эм… Дождь… Озеро… Ну что хорошего бывает в дожде?! Хорошо… Тогда так. Снег. Тьма. Груды льда вокруг. Огромный замок. Снежинки таят на лице Алекса, превращаясь в воду, а Алекс смеётся от счастья. Получите и распишитесь! Ничего более счастливого в голову не шло. Или все же вернуться к блондинкам в душе? Ой, блондинке.

Грег, не замечая задумчивости Терри, рассмеялся, сбивая её с мысли:

— Я на этом пикапе езжу на рыбалку и охоту. А для города у меня есть старушка бентли, но я её так и не забрал из ремонта, я уже говорил об этом, Терри.

Он щелкнул пультом сигнализации и открыл дверцу перед Терри:

— Готова?

Она вздохнула, прогоняя мысли о замках, блондинках и душе прочь. Готова ли она? Это Грег ехал почти домой, а она… Она ехала в незнакомую жизнь.

— Готова. Наверное.

Грег тактично сказал:

— Терри, не волнуйся — мы сможем защитить тебя. Никто больше не будет тебя унижать и причинять боль. Все будет хорошо.

Терри промолчала, что «все будет хорошо» — простая ничего не значащая фраза, которой всегда от неё отделывались — Ба, отец, мать…

— Удачи! — пожелал Алекс, закрывая дверь за Терри и что-то скомандовав в рацию.

Где-то рядом взревел мотор мотоцикла, и парень в темном шлеме отсалютовал Алексу, пристроившись в хвост выезжавшему со стоянки пикапу.

Терри нервно обернулась на мотоцикл, и Грег пояснил:

— Свои, Терри. Нас проводят, на всякий случай.

Ускользнуть от Райли Охотнику не удалось. Тот пришел в кабинет — Алекс заканчивал распечатывать допрос Терри. Он попытался вскочить, но Райли махнул рукой:

— Сиди-сиди… — Он прислонился к стене: — проводили Терри?

Алекс отодвинулся на стуле от стола:

— Грег с Клыком повезли её. Так что думаю, все будет хорошо.

— Вещи ей все купили? Она из очень богатой семьи, у неё могут оказаться большие запросы… Если нужно, могу дать свою кредитку….

— Спасибо, но не требуется. Самые главные вещи я ей купил. Думаю, пару дней она будет полностью счастлива.

Райли нахмурился:

— И что же ты ей купил?

— Бумагу и карандаши. — хмуро пояснил Алекс. — Так что держитесь — у Терри своеобразное чувство юмора, а все, что она рисует — воплощается. Хотя казалось — такой дар, а надо же! Все сводится к шуткам, хоть иногда и злым. Видели бы вы, что она сделала с Кесси. Та до сих пор вздрагивает, когда подходит к зеркалу. Даже я иногда не узнаю собственную жену.

Райли понятливо кивнул:

— Я прав, её глазами смотрит Смерть?

— Не то слово, смотрит… — Алекс скривился. — Смотрит и помогает убивать. А Терри умеет с ней бороться — надо навестить нашего босоногого консультанта, уточнить — не помогал ли он десять лет назад Терри. Она упоминала странного белокосого парня. Могу и ошибаться, но в Лондоне не так много молодых, седых и босоногих желающих помочь шестнадцатилетней девушке. Только наш Босоножка, его светлость Терн приходит в голову. — Он поднял глаза на начальника, — раз уж вы тут, могу я задать вопрос?

Райли кивнул, разрешая:

— Только я первый. Ты уже подумал: кому вы насолили с Грегом в последнее время?

Алекс напомнил, невоспитанно направляя на суперинтенданта указательный палец:

— Первым пытались убрать вас, а не нас. Грега вообще могли за разбитое сердце Терри убрать в качестве тренировки, а я шел к нему комплектом.

Райли выпрямился:

— Ты мне зубы не заговаривай — я попался из-за Пегги и “Силы Альбиона”. А вот вы с Грегом… Тут не все однозначно. Уильямсы знают — под них не подкопаться. Ни следов колдовства или магии на картинах нет. Их сложно заловить. Вы с Грегом не были опасны, но попали под их кисть. Под кого вы копаете с Грегом в последнее время? И не надо врать, я же знаю, что ты и Клыка приплел к этому.

Алекс принял самое честное лицо и предложил первого попавшегося:

— Эм… Костолом?

Этот Костолом уже семь лет доставал их отдел своей неуловимостью и неотвратимостью — его убийства продолжались, несмотря на все усилия отдела.

Райли скривился, вспоминая костных тварей, которых создавал из убитый людей Костолом и мечтательно сказал:

— Хочу некроманта… Небеса, как я хочу некроманта…

— В вашем возрасте не поздновато менять ориентацию? — выгнул бровь Алекс.

Райли качнул перед его носом своим пальцем:

— Поговори мне еще! И я помню — Костолом предпочитает убивать сам… Что по поводу Палача?

Этого фейри Алекс предпочел бы не упоминать:

— Исходя из его прозвища, он тоже любит убивать сам. Вряд ли это он обратился к Уильямсам, сэр.

— Это никак не связано с тем… — Райли постучал пальцами по столешнице, — парнем Артуром Драгоном, пропавшем в пожаре десять лет назад?

Алекс все так же старательно честно сказал:

— Нет, совершенно точно, нет. Палач никогда бы не прибег к услугам убийц, он сам слишком любит убивать и калечить. Он не мог заказать нас с Грегом. — Мысленно он сделал зарубку предупредить Клыка — мало ли, предупрежден, значит, вооружен. А Палач слишком непредсказуем, хоть любит убивать сам. Случившееся может быть связано с Артуром, это нельзя так легко отбрасывать в сторону.

— Кто-то еще? — продолжил напирать Райли. Алекс пожал плечами:

— Сеятель бед? Хранитель детей пышет гневом по поводу участия Сеятеля в убийствах девочек в школе “Рябина” в Эшберри. Мы за ним уже десять лет ходим по пятам, мог и нанять Уильямсов. Больше никто не приходит в голову. Вряд ли хобгоблины, обиженные наказанием за сквашенное молоко, скинулись на убийц.

— Хо-ро-шо, — сказал по слогам Райли. — Завтра не теряй — я весь день проведу в парламенте на слушаниях.

— Опять о возвращении фейри?

— Да, — скривился Райли. — Уже пять лет законопроект пинают из инстанции в инстанцию. Сколько можно врать гражданам про “взрывы газов” там, где повеселились фейри? Если и в этот раз не примут, я уже не знаю, что делать.