Остаточная деформация

Глава 3. Есть кто живой?

Вот свет и немного тепла —

Согрейся и путь разгляди.

Пускай себе тужится мгла

И дальше царит впереди… Игорь Жук

Паола

С аптечкой не пожлобились. Наилучшее, распоследнее, надёжнейшее и действеннейшее. Жаль, что Айрин в медикаментах — да ещё и гельских — не разбиралась. Скобы признала по виду, стянула ими самые глубокие порезы. А ожоги, руководствуясь древним принципом «чем вонючей, тем целебней», намазала самой смрадной мазью, которую нашла. То есть средством от болей в суставах. Нет, польза всё-таки была: от сильного жжения Берт очнулся, аж подпрыгнул. И даже смог назвать нужные ему лекарства. Дальше пошло более или менее на лад.

— Ух, — не без уважения сказала Айрин, — зверь, а не мазиловка. Не скажешь, что всего пару часов назад намазали, глянь, как получшало. Гельские штучки.

Заживляющий гель-пластырь она накладывала уже по инструкции подопечного.

Берт считал, что в основном помогла капсула противовоспалительного средства, но спорить не стал. Не хотелось спорить. Он и не подозревал, какое наслаждение можно испытать, когда всего лишь перестаёт болеть. Когда вот только что болело так, что хоть землю грызи, а сейчас взяло и почти прошло. Кажется, что снова крылья выросли, да ещё и подняли в небо.

— Встать сможешь? — спросила Айрин, и Берт наконец заметил, что она нервничает.

С чего бы, интересно? Вечереет, не лучше ли пересидеть ночь на открытом месте, не соваться в лес?

— Думаю, теперь — да, — кивнул он и даже срифмовал: — А что девице на месте не сидится?

Но девица не оценила.

— Стрёмно как-то, — поёжилась она. — Фиг знает, кто из Трещины в следующий раз выпадет нам на голову. Но то такое. И вообще. Стрёмно, говорю ж.

Берт хотел сказать, что не выпадет. По крайней мере, в ближайшее время — точно не должен. Переброска на Паолу — штука весьма дорогостоящая, Трещина — это вам не хронопорт завалящий. Энергии на неё идёт прорва, да и другие ресурсы изрядно расходуются. А если два разведчика появились здесь почти одновременно, значит, и йорны, и гелы скоро не смогут…

Но не сказал. Прикусил язык.

Над останками йорни густо вились мухи.

Смогли же как-то. Интервал между ней и Айрин совсем небольшой. Час? Сорок минут? Или невезучая йорни караулила Берта гораздо дольше?

— Как она всё-таки так долго продержалась? — пробормотал Берт, с трудом раскорячиваясь на четвереньках. Потревоженные раны чуть не заставили плюхнуться обратно, носом в землю, но он как-то поймал баланс. Мелькнула мысль, что стоило бы присоединиться к мухам и рассмотреть феномен внимательнее, но через миг растворилась в брезгливости.

— Мне больше интересно, где остальные, — сказала Айрин. Она не пыталась помочь, за что Берт был ей признателен.

— Какие остальные?

— Мертвяки, скелеты всякие. Много же посылали, мне говорил куратор, и не всем везло. Так пробовали, сяк пытались. И гелов ещё, и йорнов посылали. А те вообще бумкали через три-два-один. Вот я и спрашиваю, где они все?

Вечер принёс прохладу, но на верхней губе Айрин блестел пот. Берт почувствовал, что его начинает знобить, и вряд ли это было связано только с отсутствием одежды.

Кто-то убрал тела. С неизвестной целью. Или сожрал, что тоже вероятно. Какой-нибудь местный падальщик-трупоед. А кто даст гарантию, что он не жрёт живых?..

И главное, он может явиться в любой момент. Возьмёт ли ту тварь самострел?

— Отойдём хоть чуток подальше, — лихорадочно продолжала говорить Айрин, быстро собирая вещи. И свои, и Берта. — За во-он те деревья. Там и переждём до рассвета. Мертвяки-то, ежели вертаются, то они на место своей смерти приходят, верно? А до тех деревьев минут двадцать бегом, туда они как пить дать не добирались.

До Берта дошёл смысл её слов, и он опять чуть не упал. Такой дикой чуши из уст здравомыслящей особы, способной с ходу пристрелить йорни из неизвестного оружия, он не ожидал.

— Ты серьёзно? — вырвалось невольно.

— Хочешь остаться проверить? — прищурилась Айрин. — Давай, вперёд. Я-то точно не останусь, и не говори ничего, гельский дурень.

— Мракобесиха йорнская, — не остался в долгу Берт, но проверять тоже не остался. Вряд ли ему отдадут оружие, а отобрать он пока не сможет. И просто ссориться — ни малейшего желания.

— Недоумок, чему вас только в школах учат, — прозвучало на удивление дружелюбно. Наверное, девушка что-то почувствовала.

— Тому и учат, чтобы не верили во всякую бредятину.

Как ни странно, перебранка разрядила обстановку. Берт, от боли ругаясь последними словами, кое-как оделся. Пока он сражался со штанами, Айрин срезала для него довольно удобную палку-клюку.

До намеченных деревьев добрались в глубоких сумерках. Это бегом пятнадцать минут. А ползком и весь час. Даже Айрин выдохлась. Хотя почему — даже? Ей приходилось и вещи за двоих нести, и время от времени ловить Берта, если у того подворачивалась обожжённая нога и появлялось намерение рухнуть плашмя.

— Ну, туточки не достанут, — счастливо выдохнула Айрин, шлёпаясь на землю. Под деревьями было совсем темно. — Пожрём и спать, хватит на сегодня.

С «хватит» Берт был полностью согласен, с прочим — частично. Но поесть надо, даже если не хочется. Он лежал на спине, рассматривая орнамент из чёрных теней на фоне чернильно-синего неба. С каждой секундой различать узор становилось всё труднее. Где-то совсем рядом нашёптывал сказки ручей.

— Мне кажется, что я здесь уже когда-то был, — сказал Берт. Боль глухо пульсировала по всему телу, без конкретных очагов.

— Все леса немного похожи. — Он не видел, как Айрин пожала плечами, но откуда-то знал, что пожала. — Был в одном — считай, побывал в каждом. Я огонёчек разведу, тут есть ямка подходящая. И воды принесу. Чаю горячего хочется — страсть.

Берт машинально кивнул. Думал он совсем о другом.

Прекрасный Гелио утопает в зелени, это гордость его обитателей. В Гелио полно садов, лугов и особенно — лесов. Хвойные, лиственные, тропические, реликтовые. Какие угодно. Раз в десять лет лучшие лесоводы соревнуются за приз Эдема, и это зрелище гелы стараются не пропускать. Берт не пропускал.

Детская стая, в которой он рос, особенно любила сосновый бор на берегу ленивой и широкой равнинной речки. Жили в нём неделями, а то и месяцами. Получив право одиночества, Берт целый год провёл в дубовой роще, часто просиживая вечера у заросшего камышом озера. Потом началось время служения, так надолго вырываться уже не получалось. Но нудная бесполезная работа кажется не такой отвратительной, если знать, что в положенный срок можно сбежать в лес.

Берту смешно слушать про «был в одном — считай, побывал в каждом». У каждого леса свой характер, запах, звук. И лес, встретивший их на Паоле, был Берту откуда-то знаком. Без деталей, смутно, но — знаком.

Пока Берт мучительно пытался вспомнить, откуда мог взяться в голове навязчивый образ, Айрин быстро развела костерок, сообразила чай, заставила спутника съесть какой-то из дорожных концентратов и таблетку. Берт заснул сидя, не поблагодарив за заботу и ничего толком не вспомнив.

Снилась высоченная башня, с вершины которой тёк бледно-алый огонь. И крылья — почему-то чёрные.

*

Паола полна сюрпризов. Так твердил инструктор с утра до ночи весь курс подготовки. Заставлял повторять раз за разом, что делать, если то, если это и если ещё что-нибудь. Пожар, галлюциногенные газы, ядовитая вода, хищники, радиация… Но пока все его поучения были, как выразилась Айрин, мимо кассы. Йорни застала Берта врасплох. Как делить миссию с Айрин — неизвестно. И к сегодняшнему зрелищу ни отдел Повелителя мух, ни вояки Михеля его не подготовили. Оставалось утешаться, что разведчица с вражеской стороны тоже таращилась на табличку с открытым ртом.

Табличка была деревянной, гладко оструганной, и чьи-то руки надёжно приколотили её к стволу старого ясеня как раз на уровне глаз. Ярко-красные буквы на табличке, судя по некоторым признакам, регулярно подновляли. О грамматике её составитель заботился гораздо меньше.

«ПРИВЕТ! ЕСЛИ ТЫ ЭТО ЧИТАЕШЬ, ТО ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ПАОЛУ. ЕСЛИ НЕ ЧИТАЕШЬ, ТО МЫ ТЕБЯ УЖЕ ЗАКАПАЛИ, ПОКОЙСЯ С МИРОМ. А ЕСЛИ НЕ ЗАКАПАЛИ, А ТЫ НЕ ГРАМАТНЫЙ, ТО ТОПАЙ ПО ЭТОЙ ТРОПИНКЕ, ЧЕРЕЗ ПОЛ ЧАСА АЧУТИШСЯ В ДОМЕ. МЫ БУДЕМ РАДЫ. БУДЕШЬ БЫКОВАТЬ ПОЛУЧИШЬ ПО РОГАМ БЕЗ ВОПРОСОВ»

— Как тебе? — ухмыльнулась Айрин.

— По крайней мере, вопрос о том, где остальные, закрыт, — после секундной паузы отозвался Берт.

Ответ лежал прямо перед ними, справа от утоптанной тропы, которая нашлась поутру, стоило выйти из леса.

Кладбище. Не огромное, но и гораздо больше, чем Берт хотел бы представить. Хоронить начинали с северного края, от кромки леса: там холмики успели просесть, некоторые едва угадывались в густой траве. Чем ближе к тропинке, тем ровнее ряды, аккуратнее могилы. На некоторых — деревянные плашки с именами, иногда возраст. В безымянных наверняка «закапали» неудачливых разведчиков. Йорни и гелы вперемешку, и не понять, кто где. Наверняка и ифе… люди тоже есть. Берт знает статистику, это его работа. От семи до десяти процентов плановых перебросок заканчиваются неудачей. То есть каждый десятый ифер не доходит до дуба с безграмотной надписью, не успевает назвать имя тем, кто его похоронит. Врезавшиеся в память цифры выглядели незначительными. Ряды могил казались несравненно большими.

У йорнов, интересно, процент выше или ниже?

Он покосился на Айрин. Между её густых бровей прорисовалась чётким штрихом морщинка. Неужели прикидывает, сколько гельских не доходят до дуба?

Но Берт не угадал.

— Думаю, стоит к ним пойти, — сказала она. — Прямиком. Не прячась.

— А может, лучше сперва понаблюдать?

— Поздно спохватился, Берти. Вот был бы у тебя дом в получасе ходу отсюда, ты бы разве не выставил дозор, чтобы заранее знать, кого гелы несут? — глядя на его перекошенную от изумления физию, фыркнула: — Не ссы, раз до сих пор не пришибли, то поговорим. Не все же люди сволочи.

— Святые ёжики…

Так просто, так очевидно. Возле Трещины оставлять пост опасно, а здесь — как раз. Наблюдатель даже с самой примитивной оптикой будет прекрасно всё видеть с дальнего конца кладбища, из-за любого дерева. А его самого засечь отсюда почти нереально.

И как же всё-таки здорово, что они в целях экономии рук запихали самострел в чехол к спальнику. Айрин уверила, что сможет вытащить его очень быстро.

А Берт опять облажался, несмотря на все наставления. Ну не годится он в разведку, никаким боком не годится. И тест наверняка запорол, это у Габи аппаратура взбрыкнула и выдала невесть что.

Ёжики почему-то насмешили Айрин, и следующие минут десять она склоняла несчастных на все лады и заразительно хохотала.

Ну ёжики, ну святые, ну подумаешь. Грызут себе корни Великого Древа, не то ищут короедов, не то просто жрут.

Зато лоб у Айрин разгладился. Гладкий гораздо красивее.

Почему настолько непререкаемым считалось, что человеку с Паолы невозможно вернуться?.. И как, йорн побери, можно наделать столько ошибок на бабли? Явно кто-то пошутил.

*

В полчаса они, понятное дело, не уложились. Несмотря на отличную солнечную погоду, бодрящий ветерок и гладкую, расчищенную тропу. Сперва дорога вела их вдоль границы леса, а теперь всё сильнее отклонялась в предстепье.