Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

III

С того дня, как королева, остановясь у Родника Фей, уверилась, что видела голову своего драгоценного Ланселота подвешенной к луке седла незнакомого рыцаря, ей не удалось ничего узнать о том, что с ним стало. От рыцарей Круглого Стола, пустившихся на поиски по зову Гавейна, не было вестей, и потому королева решила послать к Владычице Озера одну из своих кузин, ставшую ее наперсницей после смерти госпожи Малеотской. Вот как она ей описывает дорогу, по которой нужно ехать:

«Надобно вам завтра ехать в Галлию, и когда вы там будете, то отыщите замок, называемый Треб; близ того замка есть аббатство, называемое Королевский Монастырь… тот монастырь стоит на холме, а внизу в долине озеро. Когда вы там будете, то входите заведомо в него и не бойтесь, ибо это один колдовской морок».

Девица, как повествуется далее, будучи схвачена и брошена в темницу по приказу короля Клодаса Буржского, не может выполнить это поручение и обретает свободу лишь много позже силами бретонского войска, когда Клодас вынужден вернуть детям королей Бана и Богора их давнее наследство.

Что же до Ланселота, он по-прежнему, как мы видели (стр. 656), следовал за старухой, даже не давшей ему времени проститься с королевой. Наконечник копья, которое Богор накануне в поединке вонзил ему в бедро, заставил его проболеть более шести недель. Когда он снова садится на коня, то тут же приумножает череду своих подвигов. Сначала он мстит и освобождает девицу, насильно увезенную вероломным рыцарем. В благодарность за это девица едет в Камалот и извещает королеву, что ее возлюбленный еще жив. Король, обрадованный этой новостью, дарит посланнице замок Ловерзеп[357], в котором она родилась.

Далее Ланселот останавливается у чистого родника под сенью двух сикомор[358], под которыми рыцарь по имени Карнадан, его сестра и еще одна девица расстелили скатерть и безмятежно завтракали. Получив приглашение разделить с ними трапезу, Ланселот снимает шлем на беду одной из этих девиц.

«Ему было жарко, и он разрумянился сверх меры, и был наделен всеми красотами так, что никого не было краше. Тогда загляделась на него сестра рыцаря, столь прелестная и телом, и статью, что во всем краю не было знатного рыцаря, кто не взял бы ее с охотой за ее красоту; но ни один не любил ее истинной любовью. Она взирала на Ланселота во все время трапезы, и видела его алые уста, и его глаза, что казались ей чистыми изумрудами; и видела его красивый лоб и его кудрявую обильную шапку волос, будто отлитых из золота; и столько красоты в нем узрела, что не знала, найдется ли в раю еще столь же прекрасный ангел. И тотчас Амур сразил ее с такою силой, что она вся затрепетала».

Что же до Ланселота, то он взглянул на чистый родник, взял серебряную чашу, наполнил ее водой и опорожнил одним глотком. Но когда он захотел подняться, то не нашел в себе сил и ощутил внезапную немощь; два больших ужа отравили источник[359]. Прекрасная дева знала свойства целебных трав:

«Тогда пошла по лугу и стала искать такие травы, за коими знала, что они исправно выгоняют яд; после вернулась и потолкла их острием Ланселотова меча в той самой чаше, откуда он пил, и смешала с бальзамом; после открыла ему рот и влила туда немного; но он так распух, что ноги его стали толщиною не менее мужской груди. И девица сказала своему брату: Сир, пойдите к нам немедля и принесите с собою столько платьев, сколько найдете в моем покое; мы уложим этого рыцаря здесь; ибо кто его таким повезет, тот довезет его до смерти».

Когда платья прибыли, с него снимают доспехи, кладут его в спешно растянутый шатер; он остается там всю ночь, накрытый кучей одежд и мехов.

«Назавтра, в Первом часу, он промолвил: Сударыня, вы меня уморите, принудив терпеть такую жару. – Сир, отвечала она, если вы жалуетесь, благодарение Богу, что Он дал вам на это силы. – Тогда он снял две крашеные котты и два серых одеяла, бывшие на нем, и увидел, что опухлость на лице и на членах ушла. Но так случилось, что не стало у него ни кожи, ни ногтей на руках и ногах, которые бы не отпали, ни волос на голове. Он тогда почувствовал себя исцеленным от своего недуга; и попросил уложить волосы в шкатулку и хранить прилежно, ибо он хотел послать их королеве, дабы она полнее уверилась в сем приключении».

Он был еще не вполне здоров, когда Богор и Лионель, ехавшие в ту сторону, остановились перед шатром и вскоре узнали в лежащем там рыцаре своего кузена Ланселота. Богор ему рассказывает, как, взяв безрассудное обязательство похитить королеву, он выдержал с ним долгую битву. Лионель соглашается вернуться в Камалот, чтобы передать Гвиневре прекрасные волосы Ланселота, выпавшие под действием яда. Королева, обрадованная вестью, что ее возлюбленный еще жив,

«отперла шкатулку, и когда она увидела его волосы, то стала их целовать и прикладывать к своим, и предавалась столь великой радости, будто эти волосы были от святых мощей».

Вернувшись к Ланселоту, Лионель сообщает ему, что скоро будет оглашен большой турнир по указу короля и по совету королевы. Он состоится на лугах Камалота. Но Ланселот еще не набрался сил, и девица, которая надеялась его исцелить, сама заболела от любви, питаемой к нему. Она не желала ни лечить его, ни лечиться сама, если он не обещает отплатить ей той же лаской. Положение становилось затруднительным, поскольку Ланселот ни за что на свете не хотел бы допустить хоть малейшую неверность королеве. Лионель, однако, поколебал его решимость:

«Так скажите мне, – спросил Лионель, – сильно ли вы любите госпожу королеву? – Да, превыше себя самого. – Стало быть, вы не совершите по своей воле и в своем уме того, что ей не по нраву? – Нет, правда: пусть лучше меня убьют. – А есть ли что-нибудь, чего бы вы не сделали, чтобы уберечь ее от смерти? – Нету, правда. – А если вы умрете, как вы думаете, что сделает она? – Я знаю, что она от этого умрет, ибо она меня любит не меньше, чем я ее. – Так я вам докажу толком, что если вы откажете оной девице в любви, то смерть моей госпожи вам дороже, чем ее жизнь. И скажу вам, как это так получается. Вы отказываете, будучи при смерти, ежели оная девица вас не исцелит; но она вас исцелить не может, если прежде вы ее не исцелите от ее недуга; ибо она не больна ничем иным, как вами. Итак, вы в силах ее исцелить, а через ее посредство исцелиться сами; а ежели этого сделать не захотите, то она умрет, и вы умрете. А когда вы оттого будете мертвы, по злокозненности вашей, госпожа королева услышит об этом, и коль скоро она вас так любит, я знаю несомненно, что она от этого умрет; итак, вы убьете троих, и себя, и госпожу королеву, и оную девицу. И могут об этом сказать, что вы совершили предательство, когда из-за вас умрет прекраснейшая и знатнейшая дама на свете, а она этого отнюдь не заслужила; и прекраснейшая дева, уже однажды спасшая вам жизнь; а вы ее отдариваете тем, что за жизнь даруете смерть».

Чтобы убедить Ланселота, Лионелю пришлось съездить в Камалот и срочно вернуться назад, привезя ответ королевы:

«Она вам шлет сотню тысяч с лихвою приветов и дает вам наказ, что если вы ее любили когда-нибудь, то, дабы избавить от смерти себя и ее совокупно, исполните желание девицы; а ежели вы этого не сделаете, вы утратите ее любовь».

Он тотчас послал сказать девице, что желает быть отныне ее рыцарем и что на свете нет девицы, которую он любил бы больше, чем ее. К счастью для любовника королевы, она ничего более и не просила: ее любовь была лишена всякого плотского вожделения.

«Это правда, сказала она, что я вас люблю по-иному, нежели женщина во все века любила мужчину; ибо любовь мужчины и женщины происходит через телесное соединение. Тем самым допускается растление девственности. Но от вашей любви девственность не потерпит урона; и я сохраню ее таким способом, какой вам расскажу, до последнего дня моей жизни. Поклянитесь мне, что в любом месте, где вы со мною встретитесь, помимо владений вашей дамы, вы будете почитать меня за свою возлюбленную; а я вам поклянусь, что в жизни не полюблю никого иного, кроме вас, и не спознаюсь телесно с мужчиной; так вы можете любить меня девицей, а ее дамой; и так вы можете сохранить честь обеим. – Но, сказал Ланселот, как это возможно, чтобы вы воздержались от телесного сопряжения, когда вы так красивы и обходительны, и найдете еще столько достойных людей, которые будут просить вашей руки? – Сир, я буду выше ценить себя, и мне больше придется по нраву, если из любви к вам я сохраню свое девичество на всю жизнь».

Теперь понятно, как Ланселот был исцелен, ничего не отняв у королевы из того, что ей принадлежало.

Покидая свою новую подругу, совершенно излеченную, он дает ей пояс с золотыми звеньями, подарок королевы, в обмен на золотую пряжку-фибулу, которую обещает хранить у себя на шее. Он оказывает своей старухе-провожатой услугу, которой она ожидала: а именно, приходит на помощь пятерым сыновьям некоего герцога Калло, сговорившихся против отца. Однако у того была своя правда: его сыновья не потерпели, что он отдал половину своих земель зятю; они убили этого зятя и завладели большей частью отцовского наследства. Сторону отца защищали три брата Гавейна: Гарет, Гахерис и Агравейн. Ланселот этого не знал, будучи обманут старухой и «величайшей на свете ложью», которую она ему наговорила. В последнем бою он сходится с герцогом и смертельно ранит его; он выбивает из седла Гарета и берет трех братьев в плен. Узнав их имена, он сожалеет о своей победе и возвращает им свободу; но не дает им догадаться, кто их победитель.

Отделавшись от старухи, Ланселот и Лионель углубляются в Тенкский лес, длиною в два лье и шириною в одно.

«Солнце припекало, и доспехи их нагрелись на солнце; так что они уговорились отдохнуть, пока не спадет зной. Тогда оба ступили на землю и расседлали своих коней, и пустили их пастись на траве меж деревьев. После сняли шлемы и откинули забрала, чтобы проветриться; и легли в тени яблони. И Ланселот уснул, ощутив прохладу воды и свежесть ветра. А Лионель бодрствовал».

Лучше бы он уснул, как Ланселот; потому что, надумав отомстить за одного рыцаря, недавно убитого Торриканом, братом Карадока из Печальной башни, он сам был ранен и похищен этим негодяем Торриканом, прежде чем проснулся Ланселот.

Вскоре мимо случилось проезжать трем прекрасным дамам, которые расстелили на траве красивый ковер в нескольких шагах от того места, где он спал. Одна была королева Сорестана, «которая следовала в Норгаллию, по пути в Сорелуа». Другая – фея Моргана, третья – колдунья Сибилла.

«То были три женщины, сведущие в колдовстве и чарах более всех на свете, не считая Владычицы Озера; и поскольку они были в этом столь искушены, они условились меж собою, что будут странствовать всегда заодно».

Они заметили Ланселота и, восхищенные его красотой, заспорили, не приходя к согласию, кому выпадет счастье им обладать. Наконец, они навели на него непробудные чары и повезли его на носилках в Тележный замок, принадлежащий королеве Сорестана. Его заперли в красивом покое, где была всего одна дверь «и два железных окна». Пробудившись в плену, он не узнает ничего вокруг; он думает, что «оморочен», как вдруг перед ним появляются три дамы и предлагают выбрать из них троих ту, которая ему больше по нраву: такой ценой он сможет выкупить свою свободу. Ланселот отвечает, что лучше он останется пожизненно в плену, чем делать между ними выбор, к которому его душа никак не лежит. Они выходят, одинаково разгневанные. Моргана его не узнала, «ибо он был недавно острижен».