Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

К счастью, одна из приспешниц королевы сыграла для него ту же роль, в какой уже подвизалась сестра Мелеагана. Она ненавидела свою госпожу, и ночью она его выпустила, успев рассказать ему, что на недавнем турнире рыцари Нор-галлии победили рыцарей короля Бодемагуса. Покинув Тележный замок,

«он вошел в сад; из сада на лужайку. После нашел узкую тропу, которая привела его прямо в лес, где был раскинут шатер под большим вязом».

В этом шатре горели две свечи рядом с ложем, покрытым «пурпурной парчой». Ни на ложе, ни в шатре никого не было. Он снимает доспехи, пускает пастись своего коня и, положив меч у изголовья, раздевается, гасит свечи и ложится. Он уже крепко спит, когда входит на цыпочках хозяин шатра и ложится рядом, принимая его за свою подругу. Немного погодя он будит его и расточает ему весьма неожиданные ласки. Ланселот со своей стороны думает, что к нему пристает бесстыжая женщина, и принимает эти заигрывания весьма нелюбезно. Рыцарь понимает свое заблуждение, но тут же впадает в другое: ему кажется, что он имеет дело с обольстителем своей подруги, и потому происходит жестокая битва, которая кончается гибелью несчастного владельца шатра. После чего Ланселот возвращается на ложе и засыпает до утра.

Мы бегло коснемся большого турнира, названного турниром Арфы, на котором Галеоден, сын Галеота, вместе с Мордредом сражается за короля Норгаллии против короля Бодемагуса. Приняв сторону последнего, Ланселот позволяет ему отыграться за предыдущую ассамблею. Чтобы его не узнали, он, по обыкновению, скрывается сразу после турнира.

Он еще не очень далеко отъехал, когда к нему приблизилась дама, приветствовала его, узнала и пригласила следовать за ней, пообещав показать ему дивные чудеса. Он согласился, и они въехали вглубь долины до прекрасного замка со стенами, увенчанными турелями. Была ночь, привратник открыл по зову дамы; она проследовала до «главного дворца». Несколько слуг вышли ей навстречу с зажженными свечами; она велела им оказать почтение лучшему в мире рыцарю. Ланселот спешился, с него сняли доспехи, подали ему горячей воды, чтобы «омыть тело, все почернелое от петель кольчуги». На другой день он напоминает даме ее обещание показать ему дивные чудеса, и она ведет его в замок Корбеник. Перед их прибытием некая девица появляется и говорит даме, что та, верно, ненавидит этого рыцаря, если завела его в такое место, где он не обретет ничего, кроме ран и позора; тем не менее, они входят в город. Ланселот слышит вокруг себя крики:

– Сир рыцарь, вас ожидает телега.

– По правде говоря, – отвечает он, – мне это не впервой.

Затем он различает жалобный голос: это та девица, которую мессир Гавейн не смог извлечь из чана с кипящей водой, куда она была посажена. Честь освободить ее была оставлена за Ланселотом. Оттуда он проникает на кладбище и с легкостью поднимает надгробие, на котором начертаны такие слова:

Гробница сия будет отворена не ранее, чем приложит к ней руку леопард, от коего произойдет великий лев; и сей отверзнет ее. И после будет зачат великий лев от прекрасной дочери короля Чужедальних Земель.

Ланселот прочел, не вникнув, и поднял надгробие, откуда выползла громадная змея с пылающим зевом, которая словно бы желала испепелить все, к чему приблизится[360]. После долгой битвы Ланселоту удается отсечь ей голову. С триумфом приведенный обратно во дворец, он находит прием у одного из лучших рыцарей на свете, который признает в нем того, кому предстоит либо самому, либо в лице своего сына избавить страну от диковинных приключений, денно и нощно сменяющих друг друга. Это был король Пель из Чужедальних Земель, последний потомок Иошуа, брата Алена, того самого, которому Иосиф-младший передал на хранение Святой Грааль[361].

Но как у Ланселота может появиться сын от кого-либо, кроме королевы Гвиневры? Как этому младенцу выпадет жребий стать последним хранителем таинственного сосуда? Надо, заметил король Пель, «чтобы он взял мою дочь, во исполнение ее воли». – «Он никогда на это не согласится, – ответила старуха по имени Бризана, наставница или гувернантка юной принцессы. – Он слишком любит королеву и слышать не захочет об этом; но надо найти способ обмануть его».

Пока они совещались, Ланселот увидел, как в окно залетел тот самый голубок, которого уже видел до него мессир Гавейн. Он нес в клюве золотое кадило, и дворец тотчас наполнился сладчайшими благоуханиями. Все, кто были в зале, разом пали на колени; голубь пролетел в соседний покой, в то время как слуги вошли, расставили столы и расстелили скатерти. Все молча уселись по местам; Ланселот последовал их примеру, сел перед королем и, как и они, предался молитве. Мгновение спустя вошла прекрасная дева, которая точно так же являлась и мессиру Гавейну. Даже Ланселот был ослеплен ее прелестью, единственно сравнимой с прелестью королевы. Она держала в руках роскошный сосуд, «созданный наподобие чаши», перед которым он склонился и пал на колени, как и все прочие. Затем, когда столы оказались уставлены «всеми дивными яствами, какие мыслимо было пожелать», девица вернулась в покой, откуда пришла.

– Что вы думаете, – спросил тогда король Пель Ланселота, – о той деве, что принесла святую чашу?

– Сдается мне, – ответил он, – что никогда я не видел столь прекрасной девы; но я отнюдь не говорю о даме.

Этот ответ утвердил короля в мысли, что Ланселот любит королеву Гвиневру. Затем с Ланселотом заговорила старая Бризана:

– Как поживает король Артур? – спросила она. – Про королеву-то я знаю самые свежие новости. На днях я ее видела в добром здравии.

– Где вы ее видели?

– В двух лье отсюда; она там проведет ближайшую ночь.

– Вы шутите.

– Если вы сомневаетесь, поезжайте со мной, и я вам ее покажу.

– С удовольствием.

Бризана вернулась к королю.

– Велите вашей дочери садиться верхом, – сказала она, – пусть она едет в ваш замок Кас и возляжет на самое красивое ложе. Когда настанет ночь, я приведу к ней Ланселота, которого уверю, что он найдет там королеву;

«и я изготовила такое питье, которое ему дам; и после, когда он выпьет и оная сила возгонится к его мозгу, я не усомнюсь, что он все совершит по моей воле».

Они прибыли в Кас поздно ночью. Все случилось так, как того желали король и Бризана: Ланселот был обманут зельем, которым его опоили.

«Тогда его стали привечать и заговаривать более, чем ему бы хотелось,… он не знал, где он, и мнилось ему, что он говорит с некоей дамой из свиты королевы. И Бризана сказала ему: Сир, моя госпожа ждет вас и просит, чтобы вы пришли побеседовать с нею. И он тут же велел себя разуть и вошел в покой в портах и сорочке, и подошел к ложу; и возлег рядом с девицей, будучи уверен, что он с королевой. И та, ничего так не желая, как обрести того, кто осиял собою все земное рыцарство, приняла его, ликуя и радуясь; и он дал ей ту же усладу, какую умел дать своей госпоже, королеве Гвиневре.

Так сочетались лучший рыцарь и прекраснейшая дева самого знатного рода, какие жили тогда; а желали они друг друга из несходных побуждений: ибо она это делала отнюдь не ради разжигания плоти, но ради обретения плода, от коего вся страна бы вернулась в изначальное свое благоденствие. Всю ночь пробыл Ланселот с девицей; а звание это воистину таково, что возврата к нему ей уже не было: ибо если вечером ее могли называть девой, то наутро это имя сменилось на сударыню… И от оного сорванного цветка произрос Галахад, непорочный рыцарь, ясный умом, который завершил похождения Святого Грааля и воссел на погибельное место за Круглым Столом. И как упустил Ланселот Галахадову славу по причине распаленного сладострастия, так возродилась она в нем самом от воздержания плоти. Ибо он был целомудрен по своей воле и таковым остался до самой смерти, как о том повествует история».

Как только зелье утратило силу, Ланселот открыл глаза и уже не узнал королеву Гвиневру. Девица, которую он видел рядом, призналась ему, что она Елена, дочь короля Пеля. В негодовании он бросился к мечу и хотел убить обманщицу; но дивная красота Елены обезоружила его; он простил ее и теперь мечтал лишь бежать из мест, напоминающих ему о его невольном преступлении. Предусмотрительная Бризана велела приготовить его коня; он сел в седло и уехал, не прощаясь ни с кем.

Пролистаем небольшую череду приключений нашего героя. Некий нелюбезный рыцарь пользуется моментом, когда он витает в грезах, сталкивает его в ров своего замка, и ему грозит нешуточная опасность утонуть. Затем он вырывает из рук трех рыцарей девицу, которая его исцелила и которую он обещал любить сильнее всех других девиц. Поехав за нею в Болотный замок, он находит там мать Гектора, которую мы видели как объект мимолетной любви короля Бана, о чем было рассказано в книге об Артуре. Он с радостью узнает от нее, что доблестный Гектор – его побочный брат.

Покинув Болотный замок, он, вопреки всем советам своего оруженосца и одного благочестивого отшельника, углубляется в Затерянный лес, откуда не вернулся ни один рыцарь из тех, кто отваживался туда войти.

Он подъезжает к башне, рядом с которой раскинуты тридцать роскошных шатров. Среди этих шатров четыре сосны осеняют своей тенью трон, убранный алой парчой, а на этом троне возлежит золотая корона. Вокруг сосен прекрасное собрание дам и рыцарей, держась за руки, образует веселый и резвый хоровод. «Вот приятное общество, – говорит Ланселот. – Подойдем и поглядим, отчего такое веселье».

И вот он подъезжает; но едва он поравнялся с первым шатром, как почувствовал себя совсем не тем, кем он был. Это уже не рыцарь, жаждущий возвысить свое доброе имя и удостоиться большего в глазах своей дамы; он уже мечтает лишь о том, чтобы танцевать, водить хороводы и петь. Он сходит с коня, оставляет его оруженосцу, скидывает шлем, бросает на землю щит и копье, а после, не снимая кольчуги, берет за руку ближайшую девицу, топает и крутит ногой, как другие, и распевает вместе с ними по-шотландски песенку о королеве Гвиневре. Оруженосец, оставшись позади, разбирает из нее лишь такие слова:

Нету, право слово,
Краше королевы.
Славно, право слово,
Жить, ее любя.

И после напрасных просьб к своему хозяину выйти из хоровода он счел за лучшее удалиться. Что же до Ланселота, он никогда не перестал бы танцевать, если бы к нему не подошла одна девица и не пригласила сесть на прекрасный трон и, взяв золотую корону, возложить ее себе на голову.

– Мне дела нет, – ответил он, – ни до трона, ни до короны. Я хочу только танцевать, веселиться и петь.

– А все же придется, – возразила девица, – чтобы мы узнали, не вам ли назначено освободить нас.

Он сел, и девица сказала, венчая его:

– Любезный сир, знайте, что вас осенила корона вашего отца.

В то же время он увидел, как с башни упала статуя короля и разбилась, грянув о землю. И тотчас наваждение кончилось, Ланселот пришел в себя, а вместе с ним все дамы и рыцари, водившие хоровод. Его повели в башню, сняли с него доспехи, и он узнал, что честь разрушить чары хороводов была уготована самому прекрасному и доблестному из рыцарей. Один старик рассказал ему, как были заведены эти хороводы и шахматная игра, о чем мы знаем из Артура (гл. V, стр. 415–416).