Портрет неизвестного

2

— Что происходит, Рей? — Люк поставил перед ней чашку с кофе. — Ты спишь на ходу. Соберись, через неделю аукцион, а у нас еще почти ничего не готово. Что с каталогами?

— Я все сделаю, Люк, — Рей вздохнула. — Не удалось сегодня уснуть.

— Я слышал, — сказал Люк между прочим, взяв с ее стола пачку документов, — ты повесила тот самый портрет в спальню?

— О Господи! — Рей рассердилась. — Дался вам этот портрет!

— Нам? — Люк посмотрел на нее серьезно. — А не тебе? Зачем ты его купила, ты мне так и не сказала. Я так понимаю, что и перемещение его в спальню…

— Да просто каждый, каждый, кто приходил ко мне, считал своим долгом обсудить этот чертов портрет! А у меня, сам знаешь, места в квартире не то чтобы очень много.

— Не злись, — Люк примирительно потрепал ее по плечу. — Но после того как у тебя появился портрет, ты… — он прищелкнул пальцами, словно не мог подобрать правильные слова. — И вот спишь плохо.

— Это просто усталость. Пройдет. Не было бы портрета, ты бы сказал, что надо соблюдать режим дня, что я зря забросила тренировки, что если бы я бегала…

— Ты права, — Люк рассмеялся. — Хорошо, я больше не буду тебя доставать, но, Рей, помни — я рассчитываю на тебя.

— Я не подведу тебя, — уверила его Рей.

Но что бы она ни говорила, с приближением вечера, когда надо было идти домой, Рей почувствовала, как нарастает тревога. Что-то было не так — может с ней, а может… нет, точно — что-то не так было с ней — верить в чудеса Рей перестала в лет в десять. Рей вздохнула, перелистала записную книжку в телефоне и набрала номер своего психоаналитика, с которым последний раз общалась пару лет назад.

— Мистер Дойл будет через неделю, записать вас? — пророкотал секретарь. Рей каждый раз удивлялась, почему у обыкновенного психоаналитика такой секретарь, больше похожий на телохранителя. С другой стороны, наверное, к психологам ходят не только молодые барышни, уставшие от работы?

— Да, запишите, — с облегчением согласилась Рей, в глубине души довольная, что встреча с Дойлом откладывалась.

По дороге от работы до дома Рей сделала сто дел, которые до этого откладывала — забрала из химчистки вещи; закупила хозяйственные мелочи, битый час провыбирав между двумя идентичными наборами тряпочек для протирания пыли; поела в пиццерии; выпила бокал безалкогольного пива в пабе за просмотром скучнейшего бейсбольного матча.

— Хватит, это просто дурость! — Рей остановилась посреди улицы, поймав себя на том, что придумывает еще какой-нибудь, любой повод, чтобы не идти домой. Она решительно зашагала в сторону дома, открыла дверь с таким воинственным видом, что притаись в доме неприятель — испугался бы. Но дом был пуст, мерно тикали часы на стене кухни, на столике стоял стакан с водой. И портрет был на месте, и незнакомец на нем тоже.

— Ну как прошел день? — Рей села на кровать напротив. — Если ты думаешь, что у меня очень весело, то ошибаешься. Цифры, цифры, цифры. Вот кто бы рассказал мне, что работать с картинами — это иногда работать с бухгалтерскими отчетами? — Рей потянулась, бросила еще один взгляд на картину. Подошла ближе… нахмурилась. Что-то было не так, и она не могла понять — что. Рей взяла телефон, открыла приложение с фотографиями и стала листать. Она привыкла делать снимки картин и оставлять под ними пометки, это было удобно для работы. Само собой, она сфотографировала и этот портрет и, слава богам, не удалила пока снимки.

— Мне кажется? — прошептала она, переводя взгляд с картины на снимок и обратно. Ее не покидало ощущение, что она сходит с ума: все было на месте, и все же выражение лица незнакомца было другим. Она не могла бы объяснить, но это было очевидно, он смотрел… иначе. В ее взгляде было не только напряжение и боль, теперь он смотрел на нее с надеждой. Но технически все оставалось прежним, и Рей не была уверена, что кто-то другой заметит разницу.

— Чертовщина. — Рей невольно вспомнила рассказы Финна о запертых в портретах душах. И как назло в этот момент в дверь позвонили. Рей чуть не выронила из рук телефон.

— Кто? — Она включила домофон: на пороге стоял лощеный, прилизанный до отвращения элегантный Хакс — владелец галереи, в которой она купила портрет. — Мистер Хакс, какими судьбами?

— Не хотелось бы оповещать всю улицу о причинах моего визита, — проговорил Хакс холодно, склоняясь к микрофону.

— Проходите. — Рей открыла дверь.

— Прекрасно выглядишь, — заметил Хакс, но глаза так и шарили по квартире.

— Чем обязана? — холодно спросила Рей. Хакса она терпеть не могла — в работе он не гнушался ничем, и слово «порядочность» было для него пустым звуком.

— Ты купила картину у нас… — он вопросительно посмотрел на нее.

— И?

— Если не успела перепродать, а я уверен, что не успела, я готов выкупить ее обратно. Скажем, процентов семь сверху? По слухам, ты держишь картину дома?

— Ох уж эти слухи, — разозлилась Рей. Складывалось ощущение, что она живет не в Нью-Йорке, а в деревне. — Вам-то какая разница?

— Так где он, портрет? — Хакс бесцеремонно подвинул ее и направился прямиком в спальню.

— Что вы себе позволяете? — Рей уже пылала гневом. — Покиньте мой дом! Вон отсюда!

— Так-так. — Хакс опирался на зонт-трость, Рей мимолетно отметила, что на небе сегодня не было ни облачка, да и Хакс обычно ездит на лимузине с водителем. — Значит, в спальне… — и он многозначительно посмотрел сначала Рей, а потом кровать за ее спиной. Хакс умел смотреть так, что окружающие начинали чувствовать себя грязью под его дорогущими ботинками.

— Убирайтесь, — повторила Рей.

— Интересно… — Хакс словно ее и не слышал. — Двойная цена, возможно, изменит ваше решение? Семь процентов — это несерьезно для двух деловых людей, так ведь?

— И даже тройная цена меня не заинтересует. Я прошу вас уйти, или я вызову полицейских.

— А что вы ответите, если я вам предложу любую картину на ваш выбор из моей коллекции в обмен на этот портрет?

— Я отвечу, что вы ненормальный, или что вас слишком интересует этот портрет, а значит, надо быть последней дурой, чтобы согласиться. В любом случае, ваше предложение мне неинтересно. Уходите.

— Раз вы так настаиваете… — Он поклонился, но скорее портрету, чем ей. — Подумайте. Всегда есть те вещи, которые для нас так привлекательны и так недостижимы. — Он зло улыбнулся, бросил последний взгляд на картину и быстро вышел.

Рей заперла за ним входную дверь и привалилась к ней спиной.

— Что-то событий слишком много, а логики в них все меньше, — пробормотала она.

Рей включила телевизор: крутили по которому разу «Друзей», но сейчас это было именно то, что надо — смешные и нелепые проблемы, и так хотелось поверить, что и у тебя может быть так же. Но отвлечься не получалось, и Рей, вздохнув, включила лэптоп и набрала в поисковике запрос. Чем дальше она читала, тем меньше ей верилось в магию, в вуду как в реальную силу, в возможность заключить чей-то дух в картину или статую.

— Господи, что за бред! Можно подумать, я действительно купилась. Уж я скорее поверю, что мои друзья сговорились с этим ненормальным Хаксом, чем во все вот это, — бормотала она, щелкая по ссылкам. В конце концов, прочитав очередную идиотскую рекламу, небрежно завуалированную под научную статью об оккультизме, Рей раздражено закрыла все вкладки и открыла почтовый ящик. В контактах были несколько человек, которые точно могли помочь узнать о портрете больше.

Через двадцать минут несколько писем с прикрепленными фотографиями были оправлены, Рей потянулась, наконец-то вполне довольная собой — она взяла ситуацию под контроль, она со всем справится, и никакие ночные кошмары, никакие Хаксы и все прочие ей не помешают!

Она больше не боялась и, ложась спать, посмотрела на портрет очень красноречиво; и все же, смягчившись, буркнула: «Спокойно ночи!», прежде чем выключить свет.

Она снова проснулась, словно от толчка, села на кровати. В комнате опять было невероятно темно, и Рей чувствовала присутствия чужого, она слышала дыхание и ощущала запах — слабый запах табака, болот, травы и кофе.

— Я сплю? — спросила она хрипло. — Это сон, — сказала увереннее. Ощущение, что все происходящее лишь сон, успокоило сердце. Рей легла, не закрывая глаз. — Кто ты? — спросила, пошарив рядом.

— Меня зовут Кайло, — раздалось совсем близко. — Не бойся, я не причиню тебе вред.

— Я не боюсь. Я же сплю, ведь так?

— Да, — ответил он после короткой паузы.

— Почему мне снишься ты?

— Потому что ты так хочешь, — ответил он, едва-едва, кончиками пальцев скользя по запястью.

Это было так невероятно приятно и так, в общем, невинно. Рей не пыталась разглядеть того, кто был рядом с ней: она хотела, чтобы у него было лицо незнакомца с картины, она хотела, чтобы у него были его руки.

— Кайло? Расскажи о себе.

— Ты хочешь знать не это. Ты хочешь видеть другое... — его рука легла на ее глаза. — Позволь себе увидеть.

Она оказалась в старинном доме: из распахнутых окон тянуло весенней свежестью, чуть потрескивая, горели свечи, по анфиладе комнат быстро шел молодой парень, почти мальчишка, вжав голову в плечи и глядя исподлобья. Ему было неуютно — в этом теле, в этом доме, в этой жизни. Он прошел сквозь нее, но оглянувшись ему вслед, Рей увидела, как видение растаяло. Из тумана соткался иной образ: теперь на нее шел мужчина в черном, тот самый — с портрета. Он шел уверено и твердо, расправив широкие плечи. От него веяло жесткостью и… опасностью. Картинки так быстро меняли друг друга! Вот он фехтует и злится, когда пропускает удар своего противника, вот он от злости швыряет вазу в стену — ему посмели что-то запретить! Вот в танцевальный зал входит молоденькая девушка, и его охватывает возбуждение. Вот он мчится на жеребце через поле, дождь хлещет с небес, но ему от этого только веселее… Чужие эмоции, чужие чаянья и надежды, чужие чувства затапливали Рей.

— Ты для меня стала миром, Рей, — его рука мягко скользнула по щеке. Рей распахнула глаза, мимолетно удивляясь сну во сне. Шепот звучал совсем рядом, заполняя собой все. У Рей перехватило дыхание. Голос ласкал, проникая под кожу, возбуждая сильнее самых развратных ласк. — Ты мой свет, ты моя надежда.

— Как хорошо, что это сон, — прошептала она, ожидая, что он ее поцелует.

— Как жаль, что это только сон, — сказал Кайло, застонав. — Я хочу тебя.

Он тянулся к ее губам, она снова закрыла глаза, и тут — так некстати! — запищал телефон.

Она была уверена, что сейчас проснется, но телефон звонил, и ничего не менялось.

— Это не сон? — Рей оттолкнула от себя мужчину, и тут же темнота заволокла сознание.

Она проснулась от звонка будильника, охая, села на кровати. Ощущения были такие, словно она всю ночь пила виски и танцевала на дискотеке. Рей с опаской взяла телефон. Один пропущенный звонок с закрытого номера. Черт возьми. Так ей это не приснилось?

Она с интересом посмотрела на портрет. Мужчина не нем был невозмутим, и смотрел — Рей так показалось — сквозь нее.

— Ты, само собой, ничего не видел, — она подошла вплотную к портрету. — Я схожу с ума? А до приема у Дойла еще несколько дней. Если меня не упрячут в сумасшедший дом до этого момента, считай, мне повезло.