Портрет неизвестного

— Здесь, в Луизиане, мы привыкли, что в жизни все не совсем так, как рассказывают в школе. На этой земле много что происходило, много того, что происходить не должно… О некоторых историях люди молчат просто потому, что им никто не поверит, рискни они рассказать. С другой стороны, где бы я могла жить столько лет, не вызывая вопросов у соседей? Люди тут привычны к необычному и умеют молчать о том, что их не касается… Только иногда это не очень-то хорошо.

Рей отпила из стакана. Маз курила, дым — пахнущий яблоком и вишней — окутывал стол, за которым они сидели, стелился, тек по саду.

— Сноук появился в усадьбе Соло не случайно. И хозяева ему не обрадовались, но пустили, потому что когда-то давно Сноук — правда, на самом деле его звали иначе — помог им. Хан был должен, только деньги Сноуку были не нужны. В старых сказках зло частенько приходит забрать самое ценное, что есть у героя. Так было и со Сноуком: ему был нужен Бен. Лея любила сына до сумасшествия и не хотела с ним расставаться. Не знаю, что такого сделал в свое время Сноук, никто не знает, но Хан, хоть сам постарел на сто лет, уговаривал жену отпустить Бена. Он говорил, что Сноук научит Бена особому мастерству. А пока шли споры, Сноук жил в доме Соло и много времени проводил с Беном. Тот поначалу не очень-то хотел общаться с нежданным гостем, но Сноук умел быть… убедительным, — Маз вздохнула. Рей слышала ее голос словно издалека, ей казалось, что она видит все, о чем рассказывает Маз, воочию, будто это были ее воспоминания.

И месяца не прошло, как Бен объявил матери, что он — чтобы ни решили родители — все равно уедет с мистером О`Конором. Единственное, чего смогла добиться Лея — отсрочки. Год. Один год Сноук обещал подождать, да и то, ждать он собирался в их доме, рядом с Беном. Чему он ему учил? — Маз открыла глаза. — Всему. Зарабатывать деньги, разбираться лошадях, французскому и немецкому языкам, хорошим манерам. А еще — рисовать, — теперь Маз налила себе лимонад. Она сделала пару глотков, повертела стакан в руках. — Как причудливо иногда выходит… То лето было таким беззаботным, всем казалось, что все уляжется, уладится само собой. Бен был хорошим мальчиком, очень наивным, немного неуклюжим, как медвежонок. Кто же знал, что творится в его голове. Кто бы мог подумать, что он мечтает о могуществе. Сноук думал вырастить слугу или последователя, а взрастил врага… — Маз замолчала, поднеся трубку кальяна к губам.

— И что было дальше? — не выдержала Рей.

— Сноук нарисовал портрет Бена. А Бен нарисовал портрет Сноука, — Маз встала. — И он находится у меня. Пойдем, Рей. Посмотришь.

Пока они шли, Маз продолжала рассказывать.

— Бен не закончил портрет, а вот Сноук — закончил. Закончил на следующий день после грандиозного скандала. Лея рассказывала — комната, в которой Сноук и Бен поспорили, напоминала поле боя. От мебели только щепки остались. Оба, и Сноук и Бен, были все в крови и так смотрели друг на друга, что, не приди Лея, вполне возможно, поубивали бы друг друга. Никто не знает, что они не поделили, но через два дня Бен пропал. Сноук горевал и искал Бена со всеми, убивался, винил себя. О, он умел притворяться! Прожил в доме Соло еще месяц, а потом уехал. На север. — Маз остановилась около дверей в одной из комнат. — У меня тут хранится всякое, что не очень нравится, но рука не поднимается выбросить. — Она распахнула створки дверей, включила свет (окна были наглухо закрыты ставнями). — Вот этот портрет.

Рей подошла к картине, на которую показывала Маз, хотя очень хотелось задержаться и рассмотреть все, что было в комнате: множество картин, статуэтки самых разных размеров, инсталляции, пара огромных старинных сундуков, свернутые афиши — чего только не хранила Маз.

— Сразу видно, что рисовал не профессионал, — сказала Рей, внимательно рассматривая картину, — да, и таланта особого нет…

Картина была написана небрежно, и только лицо было проработано очень тщательно, хотя и не без ошибок. Рей рассматривала мужчину и не могла избавиться от ощущения, что где-то видела его. Голубые глаза, одновременно пугающие и притягивающие. А так — совершенно непримечательное лицо среднего европейца, никакой огненной шевелюры и веснушек, как у многих ирландцев. С такой внешностью можно затеряться в любом городе хоть Европы, хоть Америки.

— Да, с точки зрения живописи — ничего особенного, но посмотри вот тут, — Маз встала рядом с Рей и указала на правый нижний угол картины. — Вот эти символы. Это печать Соломона, недорисованная печать. Осталось нарисовать стрелу, вот так, — и Маз нарисовала на пыльной столешнице ломберного столика стрелку с загнутым хвостом, — и вот такой вот знак, — и она изобразила что-то похожее на спираль. — Запомни, с ее помощью можно вызвать демона, а можно запереть его…

Рей внимательно рассмотрела знаки.

— Вы думаете, что Сноук и Бен практиковали черную магию и… Откуда вы вообще знаете об этом?

— Да, я думаю, так и было. А откуда знаю… — Маз смотрела Рей прямо в глаза. — Я была свидетелем этих событий. Лея была моей близкой подругой.

— Но это… Это невозможно, — проговорила Рей. — Невозможно!

— И, тем не менее, это так. Мне нет смысла врать тебе, Рей. Я бы и не сказала, но мой опыт мне говорит, что Сноук крутится где-то рядом с вами.

— Еще один вечный? — спросила Рей с насмешкой.

— Я не бессмертна, — ответила Маз. — Я живу дольше, чем принято, но я не бессмертна. Как и Сноук. Я однажды умру, меня можно убить. Я не стремлюсь продлить жизнь. Когда-то хотела, но эта была такая глупость! Впрочем, я ни о чем не жалею. А вот Сноук… Он как черная дыра, хочет втянуть в себя все, присвоить себе все, что возможно. Его алчность безгранична. Он подозревал, что мы одной породы, но не знал точно, и Бен его интересовал больше, чем я. Я никогда не распространялась о том, что умею и могу. Не всеми движет тщеславие, или мое было направлено не туда.

— Чушь… — пошептала Рей. Ее рациональный ум отказывался верить во все услышанное.

— Я рассказала то, что знала. Другой истории для тебя нет, — сказала Маз холодно.

— Простите, мне сложно поверить. Чудес не бывает, а люди не могут жить… столько. Мне не так просто допустить подобное. — Рей снова посмотрела на портрет. — Можно… можно я куплю его у вас?

— Бери даром. И будь осторожна. Пойдем. — Маз выключила свет, тщательно заперла дверь. — Я попрошу как следует упаковать портрет, и мой тебе совет — не спеши его раскрывать, убери подальше. И этот Хакс… думаю, он занял место Бена, Сноук действует через него. Будь осторожна, Рей.

— Можно, я задам вопрос. Сама не знаю… но, — они шли гулкими коридорами и все, рассказанное Маз, казалось бы совершенно невероятным. — Мне снятся сны… Мне кажется… Кайло, вам говорит что-то имя — Кайло?

— Кайло? — Маз остановилась как вкопанная. — Откуда, Рей… девочка… Кайло — так в шутку Сноук звал Бена. Врал, что в переводе с какого-то древнего языка это значит «принц». Я больше никогда не слышала этого прозвища. Где ты услышала его?

— Во сне, — Рей потерла лоб. Начинало ломить виски. Рей прикрыла глаза, произнеся про себя: «Кайло!», и тут же то, над чем она ломала голову все утро, отчетливо вспомнилось.

— Нож с обезьяной… У Кайло был такой нож?

— Похоже, моя очередь сомневаться и восклицать, что такого не может быть, — Маз остановилась. — Да, у Бена был такой нож. Его забрал Сноук, он у него.

— Кайло просил его найти.

— Кайло просил? Мне кажется, после моих рассказов я заслужила ответную откровенность, — заметила Маз.

— Мой рассказ будет значительно короче, — сказала Рей, не собираясь открывать Маз все. — После того, как я повесила портрет Бена в комнате, мне стали сниться сны. Странные сны, в этих снах я засыпала и просыпалась, и оказывалась в незнакомых местах, и видела Бена, а потом... Кайло, он сказал, что его зовут Кайло и что я должна найти нож с обезьяной. Все.

— А мальчишка оказался талантливым, — весело сказала Маз. — Если Сноук упрятал его в картину, то настала пора все поменять: вытащить Бена на свет божий, а этого ублюдка Сноука запихать в картину. Пусть на себе испытает, что это такое.

— Вы в это верите? Вы действительно в это верите?

— И ты тоже уже веришь, — Маз взяла Рей за руки. — Хотя и не хочешь. Ты в этой истории по уши, Рей. У тебя тоже есть способности. Есть сила. Бену повезло, что ты купила его портрет, повезло, что он смог достучаться до тебя. Теперь дело за малым. Найти нож, найти Сноука, запереть его душу в картине, выпустить Бена.

— Почему, почему вы сразу не сказали, что Бен может быть заперт в картине его родителям? Почему не выпустили его? — они сидели на веранде, ожидая, когда принесут и положат в машину упакованную картину.

— Потому что Сноук был не дурак. Он умел отводить глаза от очевидного. Не знаю, как он согласился на то, чтобы Бен написал его протрет… Надеюсь, узнаем от самого Бена… И я не ведьма и не колдунья. Я много знаю, потому что долго живу, но я не умею того, что умеют Сноук и Кайло. Бен… Игры с магией никогда не кончаются хорошо. Чудо всегда требует платы, и немалой. Надеюсь, Бен выучил этот урок и больше не будет стремиться завоевать мир…

— Мне пора. — Рей встала. — Я позвоню?

— Пиши. — Маз встала тоже и первая зашагала к выходу. — Ненавижу телефоны. Электронная почта — моя единственная уступка прогрессу. Пиши, Рей. И да пребудет с тобой Сила. — Маз подняла руку, глядя с тревогой, и Рей не отважилась спросить — о чем она беспокоится.