Портрет неизвестного

4

Дома было спокойно и пусто. Рей даже немного расстроилась. Она ожидала увидеть разгромленную квартиру, с чистой совестью вызвать копов и сдать им Хакса. Но не было ни следа чужого присутствия, и Рей вернулась к насущным вопросам.

Для начала надо было решить, что делать с портретом Сноука. Рей, немного посомневавшись, заперла картину — так и не распаковав ее — в ванной. Как бы она ни пыталась хвататься за остатки здравого смысла и скептицизма, она уже поверила. Маз была права: она увязла с головой. Что ж, оставалось действовать разумно в этих сумасшедших обстоятельствах.

Рей, зевая, проверила ежедневник: она совсем забыла, что на завтра был запланирован визит к психоаналитику. С другой стороны, после визитов к Дойлу Рей чувствовала себя спокойнее и увереннее: сомнения рассеивались, вопросы находили ответы, а готовность решать задачки и быстро действовать возрастала десятикратно.

Она почистила зубы, разделась и легла. Лежать, глядя на пустую стену было неуютно и… неправильно что ли. Рей нахмурилась и вздохнула, закрывая глаза. Она проворочалась с час. Потом села на кровати. Да что ж такое! Сперва было не уснуть из-за того, что портрет висел, теперь — потому что его не было.

— Кайло… — произнесла шепотом, чувствую себя полной идиоткой.

— Рей. — Он стоял под дождем, в расстёгнутой рубашке, струи воды стекали по его лицу.

— Почему Сноук так поступил с тобой?

— Он просто оказался проворнее, я думал, что запру его первым.

— Он был угрозой?

— Он был препятствием.

— Твоя мать до последнего вздоха ждала тебя, мне рассказали…

— Я знаю. Только у нее не хватило сил вытащить меня. Но у тебя, Рей, хватит. Только найди нож.

— Для этого надо найти Сноука, а я даже примерно не знаю, где искать.

— Он отдал мой портрет в галерею рыжего ублюдка, он где-то рядом.

— Как тогда портрет оказался в зале?

— Фазма внушаема, она редко заходила в комнату, где я находился, но я не упустил шанс. И когда увидел тебя…

— Тебе… тебе очень плохо быть… быть таким?

Его лицо перекосила гримаса, и тут же какая-то сила вышвырнула Рей из сна. Она села на кровати, тяжело дыша — ее ночная сорочка, лицо, волосы были мокрыми и пахли дождем.

* * *

Оставшуюся ночь Рей проспала без сновидений. Она так и не могла понять — где была, где так вымокла? Постель была сухой. Значит… Думать дальше не хотелось, слишком уж фантастические версии приходили в голову, правда, не более фантастические, чем предположение, что кто-то может быть заперт на сто лет в картине.

На работу Рей приехала вовремя и первым делом прошла в комнату, где хранились картины. Портрет Сноука она привезла с собой — на всякий случай. Поставив его в дальний темный угол, она распаковала портрет Бена и подошла ближе.

— Ну, снова привет. Ты говоришь, что надо найти Сноука. Попробую сегодня разговорить «этого рыжего ублюдка». Такими темпами даже у Люка кончится терпение, и он меня уволит — в последнее время я занимаюсь чем угодно, только не работой…

— Ты тут с кем? — в дверном проеме стояла секретарша Люка, Мей.

— Я тут сама с собой, — ответила Рей. — Ну и с картинами.

— Вау, какой… Люблю таких — вроде и страшный, а глаз не отвести, — Мей вплотную приблизилась к портрету, и Рей внезапно ощутила укол ревности.

— Пойдем, у меня к тебе будет куча поручений, — она потянула Мей от картины.

— Как всегда, — притворно вздохнула Мей. — Как только рядом оказывается симпатичный мужик, даже нарисованный, как у меня куча поручений!

Пока Мей разгребала «кучу поручений», Рей позвонила Хаксу. Он ответил сразу же, словно ждал ее звонка.

— Я готова обсудить сделку, — сказал Рей, — но только с настоящим владельцем картины.

— Почему? — предсказуемо спросил Хакс.

— Считайте это моей причудой. Вы, само собой, если боитесь лишиться комиссионных, может присутствовать. Вопрос цены я готова обсуждать только с вами.

— Очень любопытно, — процедил Хакс. — Ну что же… узнаю, насколько это возможно, и сообщу вам.

— Отлично, — ответила Рей как можно равнодушнее. На самом деле не волноваться не получалось. Если то, что рассказала Маз, правда, если вся эта история реальна, то Сноук крайне опасен. И Рей не могла ответить себе честно, чего бы ей хотелось больше: чтобы в конце концов выяснилось, что ей все это привиделось, а Маз впала в маразм, или чтобы все оказалось правдой. В первом случае — жизнь вернется в привычную, скучную до оскомины колею, во втором… во втором и предположить не выходило — чем все может закончиться. Однако чудеса чудесами, а деньги сами себя не заработают. Рей постаралась отвлечься и сосредоточиться на работе.

Работа захватила настолько, что Рей чуть не опоздала на сеанс к психоаналитику.

— Давно вас не было видно, Рей, — мягко сказал Дойл, нежно пожимая ее руку. — Как жизнь? Что нового?

— Много нового, и что-то я стала нервная и дерганая.

— Увы, я слышу подобное очень часто. Но, думаю, мы разберемся, и вы со всем справитесь. Чаю?

— Да, спасибо.

Дойл протянул ей изящную чашку.

— О, в вашей коллекции пополнение? — она с интересом осмотрела чашечку.

— Она прелестна, не правда ли?

Рей кивнула. В этом кабинете она всегда ощущала себя странно, словно в воздухе было разлито что-то успокаивающе. Слава Богу, что клиенты Дойла сидели в кресле, а не лежали на кушетке, иначе, Рей была уверена, она бы бессовестно засыпала.

— Итак?

Рей замялась. Она, пока ехала в такси, досконально продумала что и как рассказать Дойлу, чтобы не казаться уж совершенно ненормальной. Да, она видит сны, что такого? И вот она сидит в кресле, Дойл выжидательно смотрит, а она не может выдавить из себя ни слова.

— Мне приснилось… — начала она. Рука дрогнула, будто кто-то ударил под локоть, и чай пролился на ее платье и на светлый ковер на полу.

— О Господи, простите! Я не знаю, как… Простите!

— Все в порядке, Рей. Не волнуйся, — Дойл подал ей салфетки, и она, заливаясь краской стыда, стала оттирать юбку. — Я вижу, вы сильно волнуетесь. Что-то нехорошее случилось?

Обычно он сидел так, что она не видела его стол и рассматривала или свои руки, или лацканы его пиджака. Отчего-то смотреть Дойлу в глаза не хотелось. Рей объясняла это себе тем, что не очень-то хочется видеть реакцию любого человека, когда вываливаешь на него свои откровения. Сейчас же он подвинул свое и ее кресло так, чтобы Рей не беспокоило мокрое пятно. И Рей, блуждая взглядом по комнате, уставилась на стол Дойла. На столе царил порядок, а как же иначе. Ничего лишнего: закрытый нетбук, пачка бумаги, стакан с ручками и карандашами, стопка обыкновенных писем (неужели их кто-то еще пишет?) и нож для резки бумаги. Нож, рукоять которого была выполнена в виде фигурки обезьяны. Нож лежал далеко и, конечно, она могла ошибиться, но…

— Рей, что с вами? Вы меня пугаете, Рей! — Дойл встал и потряс ее за плечо.

— Выбросить… Можно выбросить салфетку? — Рей, не дожидаясь ответа, подошла к его столу, перегнулась и выбросила салфетку в корзину для бумаг, отчаянно косясь в сторону ножа. Да, сомнений не было, на столе лежал тот самый нож с обезьяной.

Рей вернулась в кресло и села, закрыв лицо руками. Она должна была уйти, но она должна была взять нож, украсть. Надо было… Но вдруг это не тот нож? А если тот, значит, Дойл… Она лихорадочно придумывала, что делать, но Дойл сам помог ей:

— Вам плохо, Рей, вызвать врачей? Вы бледны.

— Я не знаю, — вяло ответила она, — голова кружится…

— Прилягте, — он встал и вышел из кабинета.

Рей метнулась к столу, схватила нож и спрятала его в сумку. Сердце колотилось о ребра, немудрено и вправду получить удар.

— Я хочу на воздух, — она прошла мимо Дойла к выходу.

— Я вызвал врача, подождите, — он поймал ее за локоть, но Рей покачала головой. — Мне надо на воздух, — повторила она твердо. Ее сознание плыло, она боялась упасть в обморок, и только голос Кайло: «Рей! Рей!» — еще держал на плаву.

Она вышла из здания и рухнула на скамейку. С каждой минутой ей становилось лучше, словно до этого кто-то перекрыл кислород, а сейчас снова пустил его. Рей жадно вздохнула. Дойл вышел следом.

— Рей, я не могу отпустить тебя в таком состоянии. Позволь, я посижу с тобой.

Стоило ему появиться рядом, и туман снова стал укутывать сознание.

— Так что происходит, Рей? И не связано ли это с картиной, которую ты приобрела недавно?

То, что слухи дошли до Дойла, Рей не удивило: у него бывали многие из ее знакомых, его рекомендовали — консультироваться у него считалось хорошим тоном: он знал толк в искусстве и слыл разборчивым коллекционером.

— Мне просто снятся сны, — сказала она твердо. Попыталась встать и отчетливо почувствовала, как на шею ложится невидимая удавка и начинает душить. Рей потянулась руками к шее, но как сорвешь то, чего нет в реальности?

— Расскажи, Рей. Про свои сны, — он хищно улыбнулся, и его глаза, обычно такие грустные, заледенели. Он смотрел на нее со смесью брезгливости и ненависти. И она уже видела эти глаза раньше, вчера, на портрете…

— Сноук? — выдавила она. Хватка ослабла на мгновение, чтобы тут же усилиться.

— Откуда ты знаешь это имя? — прошипел Дойл, или правильнее — Сноук. — Говори, тварь, или пожалеешь, что родилась. Куда ты дела портрет мелкого ублюдка? Что тебе…

— Рей! Ты уже освободилась?! Вот это удача, а я уж думал, придется тебя правдами и неправдами вытаскивать с сеанса. Дико извиняюсь, — Люк шел к ним, широко улыбаясь, — но мне необходимо забрать Рей. У тебя все в порядке? У нас на работе начинается апокалипсис, и только Рей может его предотвратить.

— Да, конечно, — Сноук встал, пожал руку Люку. — Надеюсь, Рей, ты сделаешь правильные выводы из сегодняшней встречи. — Он кивнул Рей и ушел, просто ушел, как ни в чем не бывало!

— Ты только что спас мою жизнь. Ты как тут оказался? — Рей не верила своему счастью, сидела, потирая шею.

— Видимо, сумасшествие немного заразно, — ответил Люк, вертя в руках солнечные очки. — Я работал в хранилище, и… и вдруг мне очень захотелось тебя найти. Хорошо, что ты оставила ежедневник. Другому бы не признался, но тебе скажу — меня кто-то заставил приехать к тебе, и…

— И ты подозреваешь, что это портрет?

— У меня в голове это плохо укладывается. Ты говоришь, я спас тебе жизнь? Что все-таки происходит?

Они поймали такси, и по дороге Рей пересказала Люку то, что узнала от Маз, и о том, как сбежала от Дойла, который оказался Сноуком.

— Получается, что Маз лет сто пятьдесят, — с сомнением протянул Люк. — С другой стороны, ты говоришь, что она выглядит максимум лет на шестьдесят, а она так выглядела, когда я сам познакомился с ней двадцать лет назад. Черт знает что! Черная магия, непонятный Сноук.

— Он-то очень даже понятный. — Рей потянулась к шее.— Сноук — это Дойл. Он изменился, но глаза. Глаза все те же. Господи, все сходится! Наверняка, наверняка он знает Хакса, и тот действует по его наущению. И то, что Сноук стал психологом, тоже очень понятно, он владеет чем-то вроде гипноза или… Не знаю, но если бы ты не появился, он бы меня придушил, даже пальцем не тронув.

— Хорошо, хорошо, — Люк расплатился с таксистом и помог Рей выйти из машины. — Если на минуту предположить, что все правда, то… то что нам делать теперь? В полицию с такими заявлениями точно не пойдешь.