Корсар

Она засмеялась, потом стала серьезной.

— Действительно, эта маркиза Иорисака — современная женщина?

— Довольно современная, да.

— Она не приняла вас коленопреклоненной на циновках в маленькой комнатке без окон, между четырех бумажных ширм?

— Нет, она принимала меня, сидя в большом кресле, в гостиной в стиле Людовика XV, между фортепиано и зеркалом в золотой раме.

— О!..

— Да. И кроме того, я имею все основания думать, что маркиза Иорисака одевается у того же портного, что и вы.

— Вы смеетесь надо мной?

— Ничуть.

— Маркиза Иорисака была одета не в кимоно и в оби?..

— Она была одета в очень элегантное платье.

— Я поражена!.. Что же она вам говорила, эта маркиза Иорисака?

— Совершенно то же самое, что вы говорите, когда принимаете чужого человека…

— Она говорит по-французски?..

— Так же хорошо, как вы.

— Но это, должно быть, обаятельная женщина!.. Франсуа…

— Жан-Франсуа, пожалуйста…

— Нет, ни за что! Вот опять ваши простонародные вкусы! Франсуа гораздо благороднее. Франсуа, дорогой мой, прошу вас, познакомьте меня с маркизой Иорисака!

Фельз, раньше улыбавшийся, незаметно вздрогнул.

— О… — сказал он каким-то изменившимся голосом, резким и почти горьким тоном. — Бетси… неужели вам не довольно этого попугайчика в вашей клетке?..

Он с презрением кивнул в сторону мисс Вэн.

Мисс Вэн не шелохнулась.

Но м-сс Гоклей рассмеялась.

— Попугайчик… какое смешное слово!.. Но что за ревность!.. Неужели вы так забавны, милый, что даже женщин не терпите около меня?..

Она прямо смотрела на него своими великолепными ясными глазами, из-за полуоткрытых губ сверкали ослепительные зубы. Веселость ее походила на аппетит красивого хищного животного.

Он вдруг почувствовал прилив гнева и шагнул к ней. Она презрительно наклонила голову набок и с каким-то вызовом погладила волосы мисс Вэн.

Он остановился и побледнел. В свою очередь она медленно сделала шаг по направлению к нему. Рука ее продолжала лежать на головке молодой девушки. И вдруг она протянула левую руку замершему на месте Фельзу.

Он колебался. Но она перестала смеяться. Лицо ее стало суровым. Она быстрым движением, жестоким и вместе чувственным, провела языком по губам.

Он еще сильнее побледнел и покорно склонился, чтобы поцеловать протянутую руку.