Пшеничная вдова

Глава 4. Алый рассвет

Первые лучи солнца обласкали заплаканный горизонт. Исбэль никогда не видела столько крови.

— Миледи, нужно уходить, — кричал над неслышащим ухом рыцарь в глянцевых доспехах.

Бледные пальцы вцепились в длинную стойку, увенчанную пустой канареечной клеткой. Костяшки впились в кожу, отбирая у крови алый цвет. Птицы давно улетели — их выпустили еще глубокой ночью. Тонкий голосок певчих походил на погребальную песнь.

«Страх пробирается до самого сердца и убивает его», — вторила себе Исбэль, но не могла разомкнуть пальцы.

Далия лежала с алым пятном на груди, будто пролила на платье густое летнее вино. Исбэль отчаянно хотела верить в это, как и в то, что она всего лишь спит... если бы сама не видела, как Ярл пронзал ее сердце, а та лишь громко ахнула во сне, но так и не проснулась. Принцесса бросилась наперерез рыцарю, когда тот занес меч над леди Кастелианой и ее дочерью Эсмер. Те тоже спрятались в забытье:

— Не трогах их! — кричала она и ее голос переходил на визг, странно, что она никого не разбудила, — Эсмер всего шестнадцать. Она еще совсем ребенок! Не трогай, иначе я убью себя!

— Это не моя прихоть, принцесса, это воля лордов-отцов, — холодный голос Ярла начал дрожать и у Исбэль появилась надежда.

Она бросилась к окну, но прежде вынула из рукава кинжал. Фигурки людей внизу походили на поломанные деревянные солдатики, только дерево не умело кровоточить.

— Боги, как высоко... — прошептала Исбэль, хватаясь за ледяной камень. Хорошо, что Ярл убрал меч, Исбэль поняла, что не сможет заколоть себя: она слишком боялась вида ран, не сможет она и броситься вниз, потому как слишком боялась высоты, — Какая же я трусиха... какая трусиха...

Отойдя подальше от окна, Исбэль вцепилась в канареечную стойку и стояла так до тех пор, пока Ярл не исполнил свой приказ. Двое дам предпочли заколоть себя сами, остальные оказались не настолько смелы — молчаливая сталь Ярла выплеснула яркие пятна крови на глянцевый атлас платьев. Леди Гарлет уснула хмельным беспробудным сном еще до того, как страх отнял ее разум. Леди Мелиссу убил яд. В минуту отдохновения она опустилась на пол, закрыла глаза и больше не открыла.

— Отец... мой отец... отдал тот же приказ? — не разжимая век, на выдохе прошептала Исбэль, но Ярл ее услышал, — Скажи честно, Ярл. Он сказал убить меня?

— Нет, принцесса. Он приказал уходить, когда придет время. Нам пора.

— Куда нам бежать? Замок окружен, все входы и выходы охраняются. Это бесполезно, совсем бесполезно... — Исбэль онемела от страха, тело не слушалось ее, — Просто сделай это, Ярл! Я сама не смогу!

Тонкую талию обхватили сильные мужские руки.

«Не трогай меня, не трогай… я проклята… ты умрешь…».

Исбэль разжала пальцы. Стойка с клеткой накренилась, а потом с грохотом упала на пол.

— Послушайте меня, — раздалось над ухом, — Восточный коридор должен быть еще чист, потайной ход выведет нас к нижним туннелям. Там стоит лодка и припасы. Если нам повезет... Принцесса, это приказ короля.

Но Ярлу не пришлось уговаривать долго — та была податлива, словно хмельная девица, хоть не пила и капли.

За дверью послушалась возня и сдавленный крик часовых. Звук стали, будто нож точился о нож. Загремели доспехи, кто-то отчаянно выругался, послышался треск копий. Удар, еще удар. Ломались последние двери когда-то самого крепкого замка Агатового Моря.

Они бежали по неестественно тихим коридорам замка. Сверху взирали узорчатые гобелены, уныло свисая с покрытых копотью стен. Ещё несколько часов назад повсюду были слышны крики и истошные вопли, теперь воцарилась леденящая душу тишина. Верный рыцарь оказался прав — восточный коридор был чист, хотя Исбэль предполагала, что он просто угадал и им улыбнулась удача. Длинные ковры, словно толстые удавы, тянулись вдоль коридоров. Сквозь окна начал пробиваться утренний свет, весенний, теплый, клубы дыма не помешали солнцу начать новый день. Значит, пожары унялись, промелькнула сумрачная мысль в голове Исбэль. Она любила бывать в этой части замка — пышные кадки алых роз делали коридоры похожими на весенние аллеи корширских садов, здесь была прочитана ни одна баллада о прекрасных турнирах и доблестных рыцарях, мифы неведомых земель, истории любви... За поворотом как раз стоит небольшой диванчик с пурпурной обивкой, оттуда открывается прекрасный вид на море, а рядом цветут розы... Взгляд Исбэль упал на протяжное пятно крови на полу, спрятавшееся за угол. Принцесса поняла, что увидит там мертвеца и зажмурилась.

— Нам нельзя останавливаться, — услышала она тревожный голос Ярла, но не могла пошевелиться. Множество юбок приморозили ее к полу, так, что она и двигаться не могла, — Если понадобится, я понесу вас на руках, но если мы будем бежать, шансов спастись больше.

Шершавая ладонь Ярла, покрытая мозолями от умелого обращения с оружием — Исбэль чувствовала ее сквозь страх. Ладонь в ладони. Кожа к коже. Слишком долгие прикосновения… Ярл увлекал принцессу вглубь замка, зажав в правой руке окровавленный меч.

«Какая грубая кожа… Разве так бывает? Боги… он уже мертв», — думала Исбэль, заглядывая за угол.

Там лежал длинный мужчина, такой же длинный, как и коридор по которому они бежали. Исбэль опасалась, что у него не будут закрыты глаза — она очень боялась взгляда покойников. Но бояться было нечего — у мертвеца не оказалось головы, и поблизости ее тоже нигде не нашлось. По тонкому бархатному дублету каштанового цвета она узнала своего кузена — Торвуда Фаэрвинда.

— Мертвецы не издают звуков, — успокаивала себя Исбэль, — Даже во снах они могут только шептать. И глядят они тоже только во снах, а сны совсем не опасны. Это всего лишь воображение. Сны ведь не опасны, да, Ярл?

— Тише, — Ярл настороженно вслушался в напряженную тишину.

В глубине коридоров послышались голоса и лязг оружия. Ещё секунда, и звук стал громче.

— Бежим! — крикнул Ярл и грубо схватил оцепеневшую Исбель под локоть.

Но она не могла отвести взгляд... Что стало с ее отцом? А братом? Может, они тоже где-то лежат вот так... никому не нужные, оставленные всеми. А может... Нет! Исбэль с силой зажмурилась.

Вдруг дверь в чертог приемов отворилась и прямо им наперерез вывалились трое рыцарей в вороненых доспехах. Таких же черных, как и смоляные корабли, приставшие ночью в гавани Аоэстреда. Утром они стали особенно заметны и походили на черные заплаты посреди шелкового платья горизонта.

Ярл выхватил меч. Когда с него сбили шлем, золотые кудри разметались по его красивому лицу. Алая кровь стекала по щекам, смешиваясь с соленым потом. Трое против одного — это был неравный бой. Ярл не выпустил из рук меч даже когда вражеское лезвие вошло в его горло, выйдя мокрым и красным с другой стороны.

В следующую секунду Исбэль схватили за плечо и толкнули. Она споткнулась о тело Ярла и полетела вниз. Ее грубо подняли за волосы, окончательно их растрепав. Девушка закричала от боли. Рыцарь хорошо тряхнул девушку, чтобы та передумала визжать. Исбэль плотно сомкнула губы, подавив крик до глухого мычания. Атласная лента порвалась, разметав огненные кудри до самого пояса. Непослушные волосы взвились, словно пожар, пожирающий сухие ветки.

— Эта не простая, — прогудел черный рыцарь, на его голове был шлем с глухим забралом и тремя огромными черными перьями. Перья были наполовину срублены и теперь напоминали ощипанную куриную жопку, — Рыжая. Королевская кровь?

— Да сколько тут рыжих… — отмахнулся другой.

— Наткнулся на рыжую — три раза проверь! — назидательно ответил рыцарь с ощипанным шлемом и схватил лицо Исбель. Щеки сжались под натиском грубой стали, — Кто такая?! Красивая...

Исбель молчала, стражник запрокинул ее голову, разглядывая, словно породистую кобылу. Она и не надеялась, что ее не узнают — портреты были развешаны по всему замку.

— Посмотрите-ка... На принцессу похожа, — шмыгнул кто-то носом. В латах все мужчины выглядели одинаково. Что рыцарь, что разбойник, — Ты — Исбэль?

Шумные вздохи начали обратный отсчет, когда на шестом вздохе рыцарь с ощипанным шлемом отнял руку, Исбэль вцепилась в его запястье дрожащими пальцами:

— Вороненая сталь… — отозвалась она, когда страх окунул ее в зеркальное забытье, — Под черными доспехами такие же черные души, как угли…

— Дрянь! — Исбэль упала на пол. Во рту почувствовался вкус соленой крови. Наверху — за спиной — послышалось шуршание меча, вынимаемого из ножен.

Но тут послышался лязг металла о металл, кто-то глухо вскрикнул, на платье брызнули капли крови. Рядом упал рыцарь в ощипанном шлеме, сквозь прорези в его забрале торчал тонкий клинок Ярла. Исбэль не видела, что произошло там, за ее спиной, но когда вслед за рыцарем упал и Ярл, который только что был совершенно мертв, она глухо вскрикнула. Как же он встал? Он был мертв, совершенно мертв, она готова была в этом поклясться!

— Что за чертовщина?! — взревел один из черных, занося клинок, скорее, из страха, чем из-за гнева.

— Стой! — крикнул другой, перехватывая лезвие соратника своим, скрежет заставил Исбэль прикрыться руками, — Не прикасайся к ней, — когда Исбэль повернула голову, то увидела пристальный гиацинтовый взгляд, — Это точно принцесса. Пшеничная вдова.

— С чего ты взял?

— Как часто на твоем веку вставали мертвые? Даже инаркху проткнешь глотку — и тот останется валяться. Лучше отруби-ка ему голову. А ежели еще раз встанет, то хотя бы не увидит, куда идти. Но прежде взгляни ему в глаза.

— Боги! — выдохнул рыцарь, от удивления подняв забрало. Лицо его походило на сморщенный картофель, — Такие бывают только у трупа, если тот полежит на солнце луны три... Я не вижу зрачков... Не мерещится ли мне?

— Это вряд ли. Гляди, эта сука за несколько мгновений убила сразу двоих — это точно пшеничная вдова, будь я проклят! — рыцарь с гиацинтовым взглядом вынимал из черепа меч, придерживая черную сталь шлема ногой, пока другой рубил Ярлу шею, — Покойся с миром, Эверет... Мы похороним тебя в огне, обещаю, — он посмотрел на соратника, — Лучше отвести принцессу к его светлости. Пусть сам решает, что с ней делать. Слушай, может, и руки этому поотрубать? Меньше чем махать будет.

— Эббет... смотреть в глаза покойнику — плохая примета. А такому покойнику, наверно, и подавно. Нужно их закрыть... Только что-то боязно... но и оставлять не дело. Может, ты?

— У него нет ни головы, ни рук. Он не сможет навредить тебе, успокойся, — ответил рослый рыцарь, все же решив подстраховаться и сделал это на удивление ловко — двумя движениями тяжелого меча отрубил сразу две руки, — И так и эдак, с нами не случится ничего хуже смерти, Йорд. А эта дама приходит к каждому одинаково — рано или поздно... даже если мы пройдемся по улицам и закроем глаза всем покойникам в городе, — он обернулся к Исбэль и та отползла на два шага назад, — Вставай, ты пойдешь с нами. Куда ползешь? Вставай, иначе я вспорю тебе брюхо!

Неизвестно, как ноги донесли ее до позолоченных врат тронного зала. По дороге чаще стали встречаться мертвецы, клочки порванной одежды и лепестки срезанных цветов на коврах. У распахнутых врат Исбэль заметила кровавые следы, ведущие внутрь, словно оставленные призраками. Кованое золото уже начало отражать лучи рассвета, накопив в себе еще больше желтизны. Блеск нового дня, его теплота, спокойствие весеннего утра казались насмешкой, обманом и просто глумлением. Золото стекало с ворот шипастыми стеблями роз, раскидистые листья обнимали хрусталь кроваво-красных лепестков. Хрустальные ручки дверей ловили алые лучи, заключая его в стеклянную темницу. Одна из них была разбита вдребезги, будто кто-то хотел освободить солнце и останки стеклянной темницы теперь хрустели под ногами.