Человек, который унёс Гарри из чулана

Пусть мама услышит, пусть мама придет.

Пусть мама меня непременно найдет!..

Всхлипнул маленький Невилл, почувствовав мамины руки, застонал-заплакал, потянувшись ответно к Алисе. И обнял крепко, облегченно, зная, что мама теперь с ним.

А Румпель дальше зашаманил — продолжил танцы с бубнами вокруг Фрэнка, с вялым интересом наблюдавшего за происходящим.

Папа потерялся. Папа далеко…

Без тебя так странно, грустно, тяжело.

Папочка, откликнись! Папочка, найдись!

К зову сердца сына срочно отзовись…

И снова сработала непостижимая магия Румпеля. Ожил-очнулся Фрэнк. Заморгал, как доселе Алиса, заозирался с кротким удивлением, пробуждаясь от тяжкого сна-забвения. Вздрогнул, вспоминая сведенные круциатусом мышцы, жуткую, продолжительную, нескончаемую боль, от которой не было спасения и которая действительно сводила с ума… Вздрогнул, прикрыл глаза, силясь согнать неприятные ощущения. Круциатус — средоточие… даже не так, концентрат боли, все пытки мира собраны на кончике палочки этого заклинания, весь мировой пыточный арсенал выпускается в одном-единственном коротком слове «круцио!». Даже одного всплеска хватает для того, чтобы выпытать у пленника всё, что надо, а если оно длится часами? Часы и часы невыносимой боли, часы и часы окунания в кипяток и серную кислоту, ударов током силой в двести двадцать вольт, сдирания кожи заживо… И это неполный список того, что чувствует человек, которого пытают Круциатусом. Боль, просто боль и ничего, кроме всепоглощающей боли.

Снова вздрогнув и болезненно передернувшись, Фрэнк открыл глаза и беспомощно посмотрел по сторонам, неуверенно, словно робко вопрошая — он жив? Он остался жив после всех тех пыток?.. Взгляд его остановился на Алисе, родной, милой, постаревшей на сто десятков лет Алисе. Коротко стриженная, поседевшая, она сидела на койке напротив и прижимала к себе сильно подросшего Невилла. Сын… Сынок, живой! Не добрались те твари до ребёнка! Встав с койки, Фрэнк пересел к жене и трепетно обнял обоих, пытливо всматриваясь в их лица. Дрожащими руками он провел по плечу Алисы, по тельцу сына, безотчетно проверяя, целы ли, невредимы?..

На всё это ошарашенно взирала леди Августа, пораженная по самое некуда. И почти не вздрогнула, когда рядом материализовался Робин, мрачный, как сто печалей разом.

— Ну как, поговорил с дедушкой? — безмятежно поинтересовался Румпель.

— Нет. Старый хрыч оказался не способен к задушевным беседам. Он весь был поглощен планами по умерщвлению внука, особенно сильно ему нравилось то, как он выкидывает ребятёнка в окно. Мне эта мысль тоже понравилась, тем более, что он летать не умел.

— О боже, — Румпель схватился за сердце. — Ты выкинул дедушку в окно?!

— Ну, — Робин почесал переносицу. — Внизу, конечно, оказался бассейн, но плавать дедушка тоже не умел…

— Аминь, — воздел очи горе Румпель, благочинно складывая ручки. — Не разбился, так утоп. Божья кара, не иначе, Невушку он, кстати, тоже в воду с пирса столкнул!

— Ну божья так божья, — покладисто согласился Робин, скромненько пряча божественные длани за спину.

Несколько дней понадобилось для полной реабилитации Долгопупсов, а потом, когда они окончательно оправились, Румпель и Робин осторожно поинтересовались у них, не желают ли они остаться здесь насовсем? Алиса с Фрэнком переглянулись, посмотрели на Невилла, всё ещё нетвердо стоявшего на ногах, и приняли единственно разумное решение.

— Мы хотели бы остаться. Вот только… с Хогвартсом как быть?

— А чего с Хогвартсом? Поедет в свое время учиться туда, как все. Мы ж не предлагаем вам совсем с вашим миром порвать. Просто просим вас остаться здесь на постоянной основе. Ну как, можете переехать?

Снова Фрэнк с Алисой обменялись взглядами. Вроде работа их не ждет, оклад тоже, срочных дел тоже не намечено. Из родни только мама, но и та здесь, с ними. Ничто и никто не держит их в маг-Британии. Их глаза, большие, с тенью грусти в глубине, глаза людей, побывавших за гранью боли и страданий, кротко и преданно смотрели на новых — и настоящих, стопроцентно настоящих — своих покровителей, по-настоящему защитивших от козней Пожирателей, и с твердой уверенностью они вверили им свои жизни.

— Мы останемся здесь.

Побежали радостные годы Гарри и Невилла. Годы, полные счастья и свободы. Мягкая магия Румпеля хоть и исцелила Невилла, неуклюжесть и легкое заикание оставались с ним ещё долгое время, как память тяжких испытаний, выпавших на долю этого маленького мальчика. А так ребята жили в самой замечательной стране мира — Детстве.

И несмотря на то, что мир Робина и Румпеля был добрым и сказочным, об остальных мирах мальчики тоже знали. Им, собственно, открыли все тайны природы, чудеса науки и разнообразие животного мира. И не голословно, типа фразочкой «лошадь — это непарнокопытное млекопитающее», а взяв за ручку и отведя на планету лошадей.

Надолго Гарри и Невилл запомнят путешествие по хрустальному мосту в лошадиный мир. Первое, что сказало им ощущение при перемещении — это планета бурь. Дули ураганные ветры, срывая волосы и сдувая кожу с лица, низко стелились высокие травы и гнулись могучие деревья. Казалось странным, что такое ветреное место отдано лошадям. Но вот загрохотала под ногами земля, взревел ликующий ветер и ринулся навстречу благородным конским лицам, причесывая грубые гривы. Кони скакали, кони летели, кони неслись пожаром…

Взбивали землю крепкие копыта единорогов, ложился воздух под крыло пегаса и сгорал в огне кошмаров степной ковыль. Промчались и исчезли вдали волшебные кони, утихли бурные ветры, выпрямились улегшиеся травы и вздохнули устало деревья-исполины, с тихим восторгом встречая детей Эпоны — прекрасных лошадей. Гривастые, косматые, серые, соловые, рыжие, всякие… Пощипывая травку, они неспешно разбрелись по лугу, приветливо кося глазом на мальчишек. А те опешили слегка, головами крутят, не понимая, а что же они только что видели-то?.. Где степь сгоревшая, ветры ураганные, вихри да смерчи? Смотрят вопросительно на Румпеля с Анной, но те лишь загадочно улыбаются, жеребёнку подбежавшему ласково лобик почесывают.

Но кони те навсегда останутся в памяти Гарри и Невилла: стремительные огнегривые кошмары, палом несущиеся по степи, белопенные единороги, подобные кучевому облаку, и огромные, в полнеба, распахнутые крылья пегасов, похожих на грозовые тучи. Странное знакомство со стихийными скакунами, но это, как ни странно, помогло мальчикам получше узнать настоящих лошадей. Тех самых, на спинах которых обожают кататься все дети. Покатались и Гарри с Невиллом, и сами, и с папой-мамой, и шагом, и галопом. Ни с чем несравнимое чудо — приласкать крутую шею, перебирая пальцами конскую гриву, увидеть свое изумленное отражение в овальном зеркале глаза, с трепетом прикоснуться к храпу и ощутить его нежный бархат… О лошадь, как же ты чудесна!..

Мальчики только начали знакомиться с миром, впереди их ждут немало восхитительных открытий. Румпель и Робин, Анна и Михаэль, Алиса и Фрэнк покажут им немало чудес волшебного и простого миров. Вампиры и оборотни, русалки и вейлы, гномы и фейри, гоблины, великаны, демоны и боги… Мифы и легенды, сказки, былины. Всё это будет впереди у Гарри и Невилла. И не только у них. В восемьдесят седьмом году на свет появилась Нелли Долгопупс, нежданная, но такая родная и любимая сестрёнка Невилла.