Под куполом

— Я бы еще хотела поднять вопрос использования палочки вне работы, — Гермиона ерзает на диване. — Знаете, многие вещи стали бы гораздо проще, например…

Кингсли поднимает руку, хотя сам смотрит вдаль.

— Этот вопрос не обсуждается. Пока что — нет. Слишком много преступников еще могут скрываться в Великобритании, могут скрываться среди нас. Потерпите неудобства еще месяц-другой. Мы уже на пути к новому свободному государству.

Гермиона поднимается и подходит к его столу, пристально вглядываясь в его лицо. Оно неживое, странное, словно искаженное одной и той же гримасой. Так выглядят те, кто был оглушен Империусом с дополнительным применением магии подчинения. Гермиона осторожно заглядывает за огромное кресло, на котором сидит Кингсли.

За креслом стоит гоблин.

— Я думал, обойдемся без этого, но вы второй день копошитесь во всем Министерстве, — его злые глаза окидывают ее с ног до головы. — Что это вы вынюхиваете? Уж не нас ли? Кто донес? Стоять!

Но Гермиона не собирается оставаться, хотя по спине молнией пролетает холодок. Выхватив палочку, она бросается к двери и, широко распахнув ее, бежит вперед по коридору к Хранилищу. Нужно успеть! Через мгновение за ней отправят с десяток докси. Никто не знает, сколько гоблинов сейчас находится в Министерстве, и она не собирается это проверять.

— Бомбарда Максима! — выпаливает она сходу, и дверь в Хранилище разлетается в щепки вместе с изящным замком. — Акцио, палочка Драко Малфоя!

Один из длинных стеклянных ящиков взрывается, и палочка падает ей прямо в руку. Где-то наверху начинает заунывно выть сигнализация, и Гермиона хмыкает вопреки серьезности ситуации. Магглов презирают, а сами используют их достижения. Люди в большинстве своем если не лицемерны, то придерживаются двойных стандартов.

Из одного из боковых коридоров на нее вылетают два докси, и ей приходится отшвырнуть их заклинанием.

— Внимание! Сотрудница мисс Грейнджер нарушает общественный порядок! — разносится над ее головой. — Просим помощи в ее задержании! Повторяем…

У лестницы Гермиона с размаху врезается во взявшегося из ниоткуда Гарри.

— Что случилось? Почему тебя ищут? Что это в твоей руке? — он недоверчиво рассматривает палочку, зажатую в ее ладони. — Это же палочка Малфоя…

— Не верь ничему, что тебе говорят, — она лихорадочно хватает его за руку и с силой трясет. — Весь этот мир — иллюзия. За вами следят. Живи как обычно, ничего не расследуй и передай Рону… передай, что я скоро вернусь, обещаю!

— Гермиона! — кричит он ей вслед, но она уже опрометью бросается к лестнице. Только бы успеть, пока они не преградили ей выход из Атриума! Тогда — получится. На бегу она вспоминает о Роне, потому что все эти дни запрещала себе думать о том, что они не смогут увидеться долгое время. В воспоминаниях проносится их последняя встреча: его грустное лицо, мелочь в руке, улыбающиеся голубые глаза, рыжая щетина на подбородке, которую он пропустил… Рон! Наверное, стоило ему все рассказать. А сейчас получается, что она неожиданно исчезнет, и если Гарри еще расскажет про палочку Малфоя… Все это будет выглядеть как предательство.

Разумеется, Атриум уже кишит десятком докси и теми, кто откликнулся на призыв о помощи. Никого из знакомых здесь нет: одни чужие лица с холодными глазами. Скорее всего — под заклятием Империо, как и Кингсли, или опоенные каким-то специальным зельем. Они синхронно поднимают палочки, и Гермиона прячется за фонтан, чтобы укрыться от летящих в нее заклинаний и оценить ситуацию. Нужно прорваться к лифту, который отправит ее наверх, а потом еще успеть шагнуть внутрь, и ей кажется, что это невозможно. Она высовывается из-за статуи и метко ударяет оглушающим заклинанием одного, а потом другого сотрудника и тут же сбивает устремившегося к ней докси.

— Гермиона! — от голоса Гарри, раздавшегося прямо над ухом, она вздрагивает. — Какого черта тут происходит?

— Не могу объяснить, — ее глаза лихорадочно следят за лифтами, сотрудниками и докси. Одного из них Гарри ловко сбрасывает вниз. — Мне нужно бежать. Этот мир ненастоящий, Гарри, это… тут всем заправляют гоблины и домовики.

Он смотрит на нее как на сумасшедшую, но Гермионе некогда вдаваться в подробности. Еще немного, и их возьмут в кольцо, тогда шансов пробиться к лифту не останется.

— Ты сбегаешь одна?

— Нет.

— Понятно, — по лицу Гарри ясно, что ему ни черта не понятно, но спорить и спрашивать времени нет. — Иди. Я прикрою.

— Тебе нельзя…

— Я разберусь, Гермиона. Давай!

Она улыбается ему — кривой, грустной улыбкой, снова думая о Роне. Потом, оттолкнувшись от постамента, со всех ног бежит к лифту, сражаясь с тем, кто оказывается у нее на пути, и пригибаясь, чтобы не попасть под заклинания. Кнопка лифта приветственно мигает зеленым — можно шагать.

Выдохнув, Гермиона на мгновение оглядывается. Гарри стоит у фонтана с поднятой палочкой и медленно кивает. Круг сотрудников сжимается вокруг него. Гермиона поднимает руку в знак благодарности и торопливо входит в кабину лифта, слыша, как позади яростно жужжат докси.

Гарри, конечно же, заберут, думает она с бьющимся сердцем. И либо сотрут ему память, либо арестуют. Она все-таки не сумела скрыть от него побег. Если бы только знать, что он не пострадает… А если гоблины примутся за Гарри, а потом — за всю семью Уизли?

— Лови! — она забегает за угол ближайшего дома с потрепанным фасадом и бросает палочку Малфою, который, видимо, уже устал ждать. — Нужно бежать, меня преследуют.

Малфой несколько долгих секунд просто смотрит на палочку в своей руке, словно она ему снится.

— Нет времени любоваться! — Гермиона сердито дергает его за рукав. — За мной уже…

Малфой кивает на облако докси над их головами; за ними, чуть позади, мельтешат сотрудники Министерства — и тут же бросает в докси одно из защитных заклинаний, едва не жмурясь от наслаждения.

— Куда? — спрашивает Гермиона на бегу, пытаясь не врезаться в прохожих. — Юг или запад?

— Запад быстрее, но там меньше укрытий, — Малфой поправляет сползающую с плеч тяжелую сумку, и Гермиона, прицелившись, на ходу использует заклинание уменьшения. — Придется петлять. Постарайся не отставать, Грейнджер.

В ее ушах стоит один звук — жужжание. Иногда над их головами мелькают желтые и красные лучи, но Гермиона по привычке успевает уклоняться от них, и на какое-то мгновение ей кажется, что они все еще там — в битве за Хогвартс. Реальность сжимается до ее сбивчивого дыхания, серого подмерзшего асфальта, разноцветных пятен машин и одежды прохожих. Еще немного и еще, когда ей кажется, что она больше не может. Откуда берутся силы у Малфоя — остается только гадать.

А потом она неудачно наступает на бордюр и вскрикивает от боли, сразу замедлив бег.

— Кажется, я подвернула ногу, — бормочет она через эту боль, и Малфой, обернувшись и тяжело дыша, тут же протягивает ей руку.

— Держись.

Гермиона не раздумывает, слыша призрачное жужжание, — она хватается за его бледную ладонь. Неожиданно теплую и неожиданно сильную.

— Осталось немного, — он на бегу сверяется с картой, пока Гермиона удачно попадает заклинанием в почти подобравшегося к шее Малфоя докси. — Еще несколько домов. Давай, Грейнджер, чуть быстрее!

У нее почти не остается сил. Одной рукой сжимая палочку, другой она опрокидывает в себя зелье из маленького пузырька. Ее сразу обдает волной тепла, и тело становится словно невесомым. Купол, красиво блестящий странным серебряным цветом где-то у границы Сити, вырастает перед ними сразу за очередным поворотом.

Не отнимая руки, Гермиона зажмуривается и вслед за Малфоем проходит сквозь толстое стекло, представляя себе, что это что-то вроде невидимого барьера на вокзале Кингс-Кросс. И тут же, преодолев черту, падает в колючий мокрый снег, больно ударяясь коленями.

За ее спиной докси зло бьются о непроницаемую для них поверхность Купола как осы, которых накрыли большим стаканом.