В поисках рая и ада

Шестой вариант записан у того же племени (а-пучиквар) и содержит некоторые новые моменты. Духи умерших отправляются на небо жить там вместе с мифическим существом по имени Томо. Этот Томо, согласно некоторым из преданий, был первоначальным предком племени. Поскольку Томо отождествляли либо с солнцем, либо со светом и хорошей погодой, то считалось, что в мире духов никогда не бывает ночи. Верили члены этого племени также и в то, что духи всегда имеют обильные запасы свинины и черепашьего мяса и проводят время в танцах и забавах.

Седьмой вариант был рассказан стариком из этого же племени, который занимался знахарством. Он говорил, что духи знахарей живут отдельно от духов рядовых соплеменников, они и называются не Ляу, а Билик. Старик уверял, что однажды в сновидении его посетил Бойко-Билик, то есть дух андаманца Бойко, который при жизни был известным знахарем, а после смерти стал Билик в отличие от обыкновенного Ляу. Такие духи, рассказывал знахарь, обладают способностью как излечивать, так и наводить болезни на живых людей[5].

Как видим, этнография действительно дает богатый и важный материал, позволяющий проследить основные этапы становления верований в загробный мир. Жизнь тасманийцев позволяет сделать вывод о том, что на протяжении длительного периода существования первобытного общества не было вообще никаких представлений о загробном мире. Этнографический материал о жизни австралийцев дает возможность зафиксировать следующую стадию в развитии мифологии древних, когда появляются смутные представления о «двойнике» человека, о его душе, которая продолжает жить после смерти тела. Однако и на этой стадии еще нет никаких идей о сверхъестественном загробном мире. А вот на той стадии общественного развития, которой достигли андаманцы, уже появляются первые, еще очень неопределенные представления о загробном мире, но они могли быть различными даже у членов одного и того же племени.

Этнографический материал убедительно показывает, что вера в посмертное существование не изначальна, а складывается постепенно, по мере развития социальных отношений. Однако нам могут возразить: правомерно ли на примере только трех народностей — тасманийцев, австралийцев и андаманцев — делать столь общий вывод и распространять его на все человечество? Это серьезное возражение, поэтому целесообразно привести этнографические данные о верованиях и других народов, живших в различных точках земного шара.

В дремучих лесах внутренней части Малайского полуострова живет небольшая группа кочевых племен, носящих общее название семангов. Это настоящие карлики: средний рост у женщин едва достигает 140 сантиметров, а у мужчин — 151 сантиметра. Женщины в основном занимаются сбором съедобных растений, а мужчины — охотой. Когда-то семанги пользовались луком с тетивой из лыка и отравленными стрелами, но позднее это оружие было вытеснено духовой трубкой. Они не имели постоянных жилищ, строили навесы там, где останавливались на несколько дней. Семанги распадаются на 6 различных племен, а племя в свою очередь делится на локальные группы, которые являются коренными и постоянными жителями одной какой-либо местности. Именно эта местность в определенных ее границах составляет собственность локальной группы и наследуется ею. По наблюдениям этнографов, все семанги верят в загробную жизнь. Царство мертвых, по их убеждению, находится на западе, на острове в море. Туда приходят все умершие, за исключением «халы» (знахарь, считающийся посредником между людьми и духами). Семанги считают, что в царстве мертвых они существуют как тени и живут подобно тому, как жили на земле. Идеи возмездия за земные прегрешения после смерти семанги не знают, все злое, по их верованиям, должно быть наказано здесь, на земле, о чем и заботятся духи.

В представлениях восточных семангов есть некоторые особенности. Они считали, что в царстве мертвых души едят только фрукты, а детские души способны передвигаться без посторонней помощи. Все души видимы друг для друга, но невидимы для глаз простых смертных. Души не изменяются, не женятся, навсегда остаются в царстве мертвых и никогда не возвращаются на землю, тела умерших не воскресают. Далее следует одна любопытная деталь: восточные семанги верили в нечто вроде ада и рая для зверей. Души безвредных зверей идут после смерти в место, находящееся близ царства мертвых, души тигров, змей, скорпионов и других вредных животных отправляются в чистилище (Белет), где они мучают и поедают души грешников. По другому преданию, души тигров идут после смерти в огромную пещеру, как и души всех животных. Здесь они уже не могут более питаться мясом, а едят плоды и зелень и не имеют сил вредить душам других животных, которые находятся вместе с ними.[6]

Во внутренних болотистых районах юго-восточной части острова Суматра живет малочисленная группа племен кубу. Этнографический материал, собранный об этих племенах, можно сгруппировать так, что получится своеобразная эволюционная лестница, позволяющая проследить постепенное развитие у них представлений о загробном мире. На нижней ступеньке этой лестницы находилось племя ридан-кубу, члены которого испытывали только неясный страх перед тайной смерти, отгоняющий их от трупа. Тело умершего не рассматривалось как место пребывания души, поэтому о нем не проявляли никакой заботы, его оставляли на съедение диким зверям.

На другой ступеньке стояли кубу, которые уже обнаруживали некоторую заботу о своих умерших соплеменниках. Они считали, что, когда кто-нибудь умирает, он «возвращается туда, откуда пришел». Однако сказать что-либо подробнее о том месте никто из этих кубу не мог. В духов они не верили.

И, наконец, наиболее сложной системой верований в загробную жизнь обладали члены племени лекох-кубу. Исследователи пишут, что их верования ограничиваются представлениями о множестве духов, особенно духов предков. Верят они также в духов, живущих в деревьях, в земле, в горах. Когда умирающий испускал свой последний вздох, лекох-кубу следили, не последует ли сразу за этим шорох, похожий на мягкое и тихое жужжание. Если им казалось, что такой шорох они слышали, то считали умершего счастливым, так как получили свидетельство, что он стал духом. Если никакого шороха не было, то они думали, что человек несчастлив и просто-напросто умер, возвратившись в «великое ничто». Место, где лекох-кубу хоронили своих покойников, считалось сборищем духов умерших членов племени, которых они называют «суку». Лекох-кубу были убеждены, что о присутствии духов можно узнать по особому шуму, который постоянно раздается оттуда.

Что происходит дальше с этими духами, лекох-кубу не знали. Исследователи считают, что никакого представления о небе или о каком-либо специальном месте для душ умерших у них не было, а сформировались только верования в постоянное их пребывание поблизости от останков умершего. Один из этнографов определяет эти взгляды как неопределенную веру в бессмертие души «без всяких нравственных соображений, так как переход в разряд духов рассматривается не как последствие греховного образа жизни, а только как чистая случайность».

Иногда этнографы встречают у народов, отставших в своем развитии, довольно сложные представления о загробном мире. Так, например, на острове Малакка, отделенном от Суматры Малаккским проливом, живет сходная с племенами кубу народность — джакуны. Между культурой кубу и джакунов, по мнению исследователей, существует органическая связь. Сохранились предания, что в прошлом джакуны пришли с Суматры. Формы хозяйствования у обоих народов одинаковы, они являются мотыжными земледельцами. И те, и другие в качестве домашних животных знали собак и кур, употребляли копья, но не пользовались луком и стрелами.

Однако у джакунов этнографы обнаружили более сложные представления о загробной жизни. Согласно их верованиям, душа после смерти человека выходит из головы и отправляется в сторону захода солнца. Здесь она должна перейти через узкий мост, под которым находится котел с кипящей водой. Грешная душа непременно падает туда и погибает, безгрешная душа беспрепятственно переходит через мост и достигает рая, напоминающего сад. Главными грехами джакуны считают прелюбодеяние, убийство и грабеж. Однако более внимательное изучение образа жизни джакунов, их культуры привело исследователей к выводу, что эти воззрения на загробный мир не являются первоначальными, оригинальными. Этнографы отмечают сильное влияние ислама на культуру джакунов, в особенности мусульманских представлений об аде и рае.[7]

В горах острова Шри-Ланка живет маленькое охотничье племя веддов. Его члены населяют всю природу сознательными существами, невидимыми, но постоянно проявляющими себя. Ведды употребляют один и тот же термин для обозначения души, духа и дьявола. К духам своих умерших ведды питают большое почтение, считая, что они в достаточной степени обладают человеческими свойствами для того, чтобы досаждать им или, наоборот, помогать. Духи, верили ведды, могут быть покровителями жилищ, если их умилостивить. Когда ведд умирает, считают члены этого племени, это означает, что «хета» (злой дух) убил его. Дух всякого умершего остается около трупа и годами живет близ этого места. Отсюда страх, который ведды питают к своим покойникам. Они покидают места, в которых кто-то умер, годами не живут в пещерах, где было оставлено тело покойного. Ведды считают, что с течением времени дух умершего теряет свою индивидуальность в общем мире духов, при этом духи недавно умерших вытесняют «хета» давно умерших.[8]

Сходные с разобранными верованиями представления о загробном мире мы встречаем и в других районах земного шара. Так, например, этнографы располагают большим материалом о культуре, образе жизни и воззрениях бушменов, живущих в пустыне Калахари и в северной части Юго-Западной Африки. К моменту прихода белых колонизаторов бушмены занимались собирательством и охотой. Их боевым и охотничьим оружием были дротики, луки со стрелами и палицы, или метательные палки. Жили бушмены, как правило, несколькими локальными группами. У каждой такой группы была своя территория — весьма обширный участок земли с несколькими скважинами, дающими воду. Границы этой территории, не особенно заметные для глаза белого человека, были хорошо известны туземцам. Съев все фрукты и коренья в одном месте, бушмены переходили на другое, но не нарушали границ со своими соседями. Это делалось только отдельными лицами для осуществления обменных операций.[9]

В верованиях бушменов также сохранились архаические черты. Многие бушмены верили в оборотничество, например в то, что человек способен стать леопардом. Поэтому они олицетворяли различных животных и смотрели на них как на людей в другом образе существования. Другие бушмены утверждали, что духи умерших остаются около тех мест, где было совершено погребение. Поэтому они избегали этих мест, а если вынуждены были к ним приближаться, то бросали камешек на могилу и обращались к духу с просьбой обеспечить им дальнейший счастливый путь.