В поисках рая и ада

АД БЕЗ РАЯ И РАЙ БЕЗ АДА

Итак, загробный мир первобытной мифологии не знал рая и ада, идеи посмертного воздаяния, вечных мучений для грешников и наслаждения райской жизнью для праведников. В этом нет ничего удивительного, так как мифологические воззрения отражали определенную стадию развития первобытного общества, его социальных отношений, общественной практики древних людей. В ту пору у наших далеких предков не было социального неравенства, они обладали равными правами, сообща охотились, собирали съедобные коренья и плоды, мотыгами или заостренными палками обрабатывали небольшие клочки земли, сообща владели всем произведенным, сообща веселились во время общих праздников. Поэтому и в загробной жизни души умерших сообща охотились, насыщались съедобными плодами в лесах, ловили рыбу, сообща пели и танцевали.

Если даже и появлялись какие-то представления о неравенстве в загробном мире, то и они отражали те или иные черты реальной, земной жизни. Так недоверчивое, а подчас враждебное отношение к членам других племен в конце концов привело к тому, что их души, покинувшие тело после смерти, стали считаться злыми духами, способными принести несчастье. Этих духов боялись и, пожалуй, почитали даже больше, нежели добрых духов, в которых превращались души умерших сородичей.

Мы видели, что от первых смутных воззрений о «двойнике» человека, о душе, до более или менее упорядоченных представлений о загробной жизни лежала, как говорится, «дистанция огромного размера». Точно так же потребовалось много времени, чтобы человеческое мышление и воображение смогли пройти путь от представления о том, что в этой реальной, земной жизни человек будет наказан или награжден за свое поведение духами предков, до идеи о загробном воздаянии в потустороннем мире. Должны были произойти серьезные социальные изменения, чтобы идея воздаяния за добрые и злые дела смогла оторваться от реальной, земной жизни и перенестись в загробный мир.

Это произошло после того, как пришел конец первобытному равенству, когда общество раскололось на большие социальные группы с противоположными интересами, когда появились богатые и бедные, власть имущие и подчиненные, короче, когда сложились отношения эксплуатации человека человеком. Посмотрим, какие же изменения произошли в представлениях о загробном мире с возникновением и развитием классово антагонистического общества.

До сих пор этнография давала нам сведения о мифологических верованиях туземцев. Не сохранилось ли таких же ярких, образных материалов, характеризующих представления о загробном мире, которые относились бы к периоду становления классового общества? Оказывается, этнография зафиксировала и эту стадию социального развития.

Острова Полинезии — одна из историко-культурных областей мира, в которой еще до прихода белых колонизаторов в ряде мест (на Гавайях, на островах Тонга, Таити) сложились классово антагонистические отношения и начался процесс становления государства. Производственная и социальная практика полинезийцев была значительно разнообразнее и сложнее, чем хозяйственная и общественная жизнь тасманийцев, австралийцев, андаманцев, семангов, бушменов и многих других народов, о которых говорилось выше.

Данные, собранные исследователями, свидетельствуют о том, что в полинезийском обществе уже существовало значительное имущественное и социальное неравенство, что в нем уже не было равноправия всех взрослых членов, столь характерного для первобытного общества. Верхнюю ступеньку социальной лестницы в Полинезии занимали вожди и их родственники, которые именовались «арики» или «алии», то есть «благородные». Ниже благородных стояли простые общинники. Кроме того, в полинезийском обществе существовали особые сословно-кастовые группы жрецов, ремесленников, землевладельцев и т. д. Начинали складываться и примитивные формы рабства. Социальная дифференциация охватывала как правящую верхушку, так и общинников и даже жрецов.[15]

Складывавшаяся иерархическая социальная структура нашла свое отражение в верованиях полинезийцев. Главное место в их религии занимали представления о таинственной и безликой силе, которую они называли «мана». Ею могли обладать различные природные объекты, животные, но главным образом люди. Самой сильной «мана» наделялись вожди полинезийцев, далее по степени силы «мана» шли родственники вождей, жрецы и свободные общинники. Рабы, встречавшиеся уже на некоторых полинезийских островах, никакой «мана» не обладали. Так социальная дифференциация, сложившаяся в полинезийском обществе, в своеобразной форме отразилась в религиозных представлениях. Власть вождей оправдывалась тем, что последние обладали очень сильной «мана».

Наряду с верой в «мана» у полинезийцев уже сложились довольно четкие представления о загробном мире, и в этих представлениях также отразилась социальная дифференциация их общества. Право на бессмертную жизнь в загробном мире получали только души умерших вождей. При этом души наиболее могущественных вождей наделялись функциями богов. Что же касается простых общинников, то посмертная судьба их душ была приблизительно такой же, как в верованиях австралийцев. В скором времени после смерти тела души вождей отправляются в некую счастливую страну (страна предков, расположенная на острове где-то на западе или на небе), а души простых общинников попадают в какое-то темное место под землей. Однако, вероятнее всего, в последнем случае на представлениях полинезийцев уже сказывалось влияние христианских миссионеров.[16]

В представлениях полинезийцев как бы сделан дальнейший шаг в развитии верований о загробном мире. Вместе с уничтожением равенства в земной жизни исчезает и равное право всех душ умерших на жизнь в загробном мире. Этим правом обладают теперь только души умерших вождей, их родственников и жрецов, то есть людей, обладавших наибольшей «мана», а следовательно, и властью в земной жизни. Однако идеи воздаяния за поведение в реальной, земной жизни здесь еще нет. Души всех вождей попадают в загробный мир, независимо от того, были ли эти вожди хорошими или плохими, удачливыми или неудачливыми, добрыми или злыми.

Теперь мы обратимся к фактам, собранным археологами и историками, чтобы проследить, как формировались представления о загробном мире в классовом обществе. Здесь нам на помощь придут исторические сведения о развитии раннеклассового общества в Ассирии и Вавилонии, в Древнем Египте, в Древнем Китае и Древней Индии, в Древней Греции и в других странах.

Приблизительно 3 тысячи лет до н. э. в долинах рек Тигра и Евфрата сложилась одна из первых цивилизаций в истории человеческого общества. Поскольку земледелие на землях, орошаемых разливами Тигра и Евфрата, было не под силу отдельным семьям и даже большим родовым коллективам, здесь с необходимостью происходило объединение территориальных общин. С возникновением ирригационных работ появилась возможность сравнительно широкого применения рабского труда. Первоначально число рабов было невелико, а рабов, находившихся в индивидуальном владении, было еще меньше. Однако с увеличением масштабов ирригационных работ, социальным расслоением количество рабов росло. Царь («великий человек»), в далеком прошлом родовой старейшина, приобрел новое значение, превратился в деспота, то есть в постоянного и наследственного диктатора. Вместе с царем быстро развилась и выделилась родовая знать («великие люди»), и деспот, являясь ее представителем, правил в ее интересах.[17]

Таких объединений территориальных сельских общин в Двуречье образовалось несколько десятков. Во главе каждого объединения стояли деспот и «великие люди», центром объединения был город, в котором почитался тот или иной бог. В городе Эриду поклонялись богу моря Эа; несколько северо-восточнее Эриду располагался город Ур, где почитался бог луны Син; севернее Ура был расположен Урук, где почитались Ану — бог неба и Иштар — богиня любви; к востоку от Урука находился город Ларса — центр почитания бога солнца Баббар; севернее — город Шуруппак, где родился, согласно преданию, Утнапиштим, месопотамский Ной, не только спасшийся во время потопа, но и получивший в награду от богов бессмертие; на крайнем севере шумерских владений располагался город Ниппур, в котором находилось центральное святилище древнего Шумера; севернее Ниппура, в Аккадской области между Тигром и Евфратом, которые здесь подходят друг к другу на самое близкое расстояние, располагался знаменитый Вавилон — центр поклонения богу Мардуку; рядом с Вавилоном находился город Борсиппа, где почитался бог мудрости и письма Набу; к северу от Вавилона был расположен город Киш, еще далее на север город Аккад, рядом с ним был расположен город Сиппар, центр поклонения бога солнца Шамаша.[18]

Знакомство с религией ассиро-вавилонской цивилизации позволяет составить представление об одном из ранних этапов формирования представлений о загробном мире в классовом обществе. Правда, исследователи сталкиваются здесь с целым рядом трудностей, так как единства в религии и мифологии в Ассирии и Вавилонии не было.

Центральное место в религии Ассирии и Вавилонии, религии земледельческого общества, постоянно связанного с годичными циклами развития растительного мира, занимали культы умирающих и воскресающих богов, покровителей земледелия и плодородия. Да и сама религия ассирийцев и вавилонян была целиком ориентирована на земную жизнь. Все награды и наказания от богов человек должен был получить в этой земной жизни. Поэтому в богатой мифологии ассирийцев и вавилонян мы не находим мифов и гимнов, специально посвященных загробному миру. Как правило, о нем говорится в мифах, либо рассказывающих об умирающих и воскресающих богах, либо описывающих подвиги и приключения героев. Тема загробного мира в этих мифах никогда не является основной.

Попробуем все же на их основе восстановить представления ассирийцев и вавилонян о загробном мире. Древний шумерский гимн, названный по первым словам «С великих небес к великим недрам», рассказывает о том, как богиня Инанна «покинула небо, покинула землю, в нутро земное… уходит». Чтобы попасть в «страну без возврата», богине Инанне приходится пройти через семь ворот. Владычица подземного мира богиня Эрешкигаль приказывает главному стражу Нети по мере прохождения Инанной семи ворот снять с нее все символы божественной власти (венец Эдена, лазурное ожерелье, двойную подвеску с груди, золотые запястья с рук и т. д.). При этом Нети говорит богине:

Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира!
Инанна, во время подземных обрядов молчи!

В конце концов боги вмешиваются, и Инанна возвращается на землю из безрадостной «страны без возврата». В этом гимне нет еще подробного описания подземного мира, кроме общих упоминаний, что это безрадостная страна, что судьба душ умерших здесь печальна. В более позднем гимне (вавилонского периода) о нисхождении богини Иштар в подземное царство, прототипом которого послужил миф об Инанне, «страна без возврата» описывается уже более определенно:

К «стране без возврата», земле великой,
Иштар, дочь Сина, обратила мысли.
Обратила дочь Сина светлые мысли
К дому мрака, жилищу Иркаллы,
Откуда входящему нет возвращенья,
К пути, откуда нет возврата,
Где напрасно вошедшие жаждут света,
Где пища их — прах, где еда их — глина,
Где, света не видя, живут во мраке,
Как птицы, одеты одеждою крыльев,
На дверях и засовах стелется пыль…[19]