Калужский вариант

Что за волшебство произошло?

Случилось то, перед чем долгие годы останавливались в растерянности. Свергнута с трона индивидуальная сдельщина! Низложена во всех без исключения цехах. Изгнана за ворота Калужского турбинного.

И, как всякая радикальная перемена, событие это ознаменовало собой приход перемен последующих.

* * *

На письменном столе Александра Вениаминовича Разумова, заместителя директора по производству Калужского турбинного завода, лежит фотокопия старинного указа. Пока диктофончик делает свое дело, я на секунду отвлекаюсь, кошу глаза на высочайшее повеление. Разумов, однако, замечает, прерывая себя, спрашивает: «Интересно? Полезная штука, всегда помню и другим даю читать». В указе предписано бить «нещадно по оголенному месту», а также «лишить воскресной чарки» дьяков и подьячих, поставляющих войску государеву снаряжение, выражаясь по-нынешнему, некомплектно и низкого качества.

Сам Разумов, насколько я его понимаю, кнуту предпочитает идею. Свежую мысль, способную поставить людей в такие условия, когда работать интересно и выгодно. Невысокий, подвижный, черноволосый, он развивает свои соображения в темпе марша:

— В одиночку нельзя собирать машину, строить дом, добывать руду. Нельзя в одиночку — давайте вместе! Так повсюду создаются бригады. Но не у нас. У нас совершенно другой принцип. Может ли токарь стоять у станка сам по себе? Конечно! А хорошо ли? Начнем от такой печки. Завод получил план. В выполнении его, если говорить лозунгом, заинтересован весь коллектив. А если смотреть в корень? Заинтересован директор, в лучшем случае — дирекция. А дальше? Начальники цехов получают свои планы, и заинтересованность их в общезаводской программе условная. «Я свое сделал, а на остальное мне наплевать» — возможна такая психология? Не только возможна, а преобладает, вы меня извините. Я уже много лет работаю, бывал на многих предприятиях, работал на лучших — даже там преобладает.

Отсюда мысль: разложить план завода на каждого. Пусть каждый переживает за конкретное, свое. Поняли мысль? Как будто так и должно быть. И наверное, те, кто незнаком с промышленностью, думают, что так оно и есть. Другое противоестественно. А на самом деле? План везде раздается до участка, да и то на заводах, где довольно грамотно поставлено планирование. До участка! К рабочим он не доходит. Мастер по своей интуиции расписывает задание. Вы скажете: он же раздает все, себе не оставляет. А как он раздает? Как раздает?! Вы меня извините, он не может даже раздать! Нет способа раздать. Это легче там, где макароны, конфеты. Сколько макарон в час выскочит — множь на часы, и весь разговор. А на мелкосерийном производстве, в машиностроении — извините!..

Теперь соль. Для чего мы пошли на свержение индивидуальной сдельщины? Для того, чтобы план довести до рабочих. А все остальное явилось, будем говорить, сопутствующим. Но сопутствующее заметили, подняли на щит. Заметили не то, что, на мой взгляд, является главным. Бригада, бригада... А я вам скажу: не всякая бригада хороша, и не просто бригада хороша, и не везде бригада хороша. Вот соль: мы ориентируем свои бригады на цель. Точную цель. Понимаете? И платим за достижение этой цели. Есть цель — получай, нет цели — извини! У нас план полностью разверстывается по бригадам: месячный, квартальный, годовой — понимаете?

— Ну и к чему обязывает их лишняя бумажка?

— Какая бумажка?! Какая бумажка?! — Разумов аж вскакивает от возмущения и дальше рубит слова стоя: — У них осязаемый план, материальный. В номенклатуре! У каждой бригады! Вещь, которую можно потрогать руками. Можно сделать. А не сделать нельзя!..

* * *

Бригада слесарей-штамповщиков, цех 04, двадцать два человека.

Выписка из карты бригады: «Бригадир Д. И. Трошин родился 8 ноября 1926 года, член КПСС, образование среднее, разряд пятый, стаж 14 лет, женат, два сына... Годовой план производства бригады Д. И. Трошина в номенклатуре: комплект №... 12 000 штук, комплект №... 4600 штук, комплект №..., комплект №..., комплект №..., ширпотреб: насос автомобильный — 40 000 штук, вешалка для лыж — 5000 штук, подставка для елки — 20 000 штук, стул винтовой — 42 000 штук... Всего 36 бригадо-комплектов. Отметки о выполнении плана: январь — выполнено, февраль — выполнено, март — выполнено...»

Комментарий заместителя директора завода Н. Т. Филиппенко: «В идеале надо, чтобы бригада имела входной и выходной каналы: ты, бригадир, сделаешь столько-то комплектов, за них отчитаешься и получишь на свою «артель» столько-то денег. Все остальные вопросы решай внутри бригады. У нас практически так и есть».

* * *

— А вы ведь не поверили, что станочник знает задание на месяц вперед, — укоряет Чернов. — Решили, что Чернов «свистит».

— Во всяком случае, это была впечатляющая декларация.

— Это не декларация! Бригадиры получают у нас и раздают задание за три дня до начала месяца. Что нужно сделать и в какие сроки. И каждый рабочий знает, допустим, что этот комплект к двенадцатому числу должен покинуть бригаду.

С Черновым мы виделись у него на участке, в десятом цехе, а потом договорились встретиться еще раз, чтобы никто не мешал. Даже Северина, который обычно всюду сопровождал меня, я попросил прогуляться: хотелось потолковать с глазу на глаз. Не то чтобы не доверял Северину, а просто мне и Чернову — зачем свидетель? Только смущать...

— Вот у меня сейчас так: закончить работу к двенадцатому. Приглашаю приехать и посмотреть: двенадцатого будет кругло. Как в аптеке! Я свою продукцию Улановичу сдаю на окончательную сборку. А обеспечивают меня четыре бригады из других цехов. Все закольцовано. Отношение соответствующее. Прихожу к бригадиру: «Толя, когда у тебя будет такой-то корпус?»

Стоп! Это я уже слышал! Ну прямо-таки дословно: «Толя, когда у тебя...» Или там был не Толя?

Ну конечно же! Небольшая комната, стены, обвешанные плакатами, — цеховой красный уголок. Слепят софиты, стрекочут камеры, крутятся диски магнитофона: «Вот я подхожу к Виктору, Анатолию или Андрею, своим языком договариваемся: «Как этот станочек у тебя?..» Вспомнил! Это было в 32-м цехе Ленинградского станкостроительного объединения имени Я. М. Свердлова, где по моему сценарию снимался эпизод документального фильма. Другой город, иной завод, а как похоже преобразует бригадный подряд психологию людей, какое чувство хозяина просыпается в них! Оплата, фигурально выражаясь, «от урожая», и вот тебе, пожалуйста, уже один бригадир бежит к другому, не дожидаясь мастера, администратора, сам бежит: «Толя, когда у тебя?.. Андрей, как этот станочек у тебя?..»

Чернов и его товарищи в Калуге работают, как и ленинградские сборщики из 32-го цеха, на единый наряд и получают только за конечную продукцию. Значит, это видел я в станкостроительном объединении? Именно это?

Как бы не так!

Чернов-то не сборщик! Он же токарь-расточник, Чернов! Какая же у токаря «конечная продукция»?

* * *

— А вы задумывались, что сие означает: «конечная продукция»?

Разумов берет карандаш, вертит его. Так обычно помогают себе, когда нервничают или волнуются, но Александр Вениаминович не нервничает, у него, я успел подметить, все по теории драматургии: наверное, карандаш сейчас «выстрелит».

— Злобин делает дом. Это конечная продукция? А я затачиваю карандаши. Моя работа — конечная продукция? Иные кричат — нет! Если же я делаю телефон... (телефон, как по команде режиссера, подал голос, и Разумов, бросив в него фразу, остался с трубкой в руке)... Если я делаю телефон, то это конечная продукция. Так считают. А собственно, почему? Телефон тоже еще не кабинет и не стол, он крохотная часть моего рабочего места. А кабинет — часть здания. Можно договориться до того, что и Злобин не делает конечной продукции, ибо дом не город. Чушь! Если подойти с умом, все обретает законченность.

Турбина состоит из пяти-шести тысяч деталей, каждая деталь — сотни операций. Все сложить — миллионы, десятки миллионов! Десятки миллионов? Наплевать и забыть! Мы перестали их учитывать. Рассудили так: турбина из узлов. Ротор, корпус и так далее? Отлично, пусть они и будут единицей отсчета. Понимаете? Взяли и распределили все конструктивные узлы между группами рабочих. Узел большой? Пусть некоторые делают часть узла. И платить стали за изготовление узла или его части. Вот вам и бригада в калужском варианте. Каждому в отдельности — ничего! Всей бригаде за часть работы — ничего! Коллективу и за целое. Только так!

Раньше, если срыв, пойди ищи: кто не выполнил? Каждый стоит румяный: я вот какую норму выдал — 120 процентов! А он, голубчик, выдал детали, которые через год потребуются. И его не тронь, премию дай, в президиум его сажай! Он и впрямь не виноват, а в заводской программе брешь. Если всех таких перевыполняльщиков по заводу сложить, брешь почти равна этой... как ее?.. — неважно. Теперь на КТЗ иначе. Сразу ясно, что не выполнили, допустим, Разумов и Северин. Раньше в таких случаях ходили с поднятой головой и говорили: из-за каких-то дураков план провалили! А теперь ясно, из-за каких: Разумов и Северин!

Присутствовавший при этой сцене Альберт Николаевич Северин хмыкнул, видимо представив себе в лицах, что бы его ожидало.

— Разумов и Северин! И это конкретно, и это знает весь коллектив, и тут спорить бесполезно. Почему знает? Да потому, что мы все до единого узлы распределили между бригадами, и каждая понимает: никто другой за нее не сделает. Полная ответственность! И юридическая, и моральная, и материальная. Индивидуальная сдельщина на Калужском турбинном заводе свергнута «как класс». Полностью! Ну, если уж вы хотите придраться, то запишите: 96 процентов рабочих нашего предприятия объединены в бригады. Есть еще кое-где немножко «единоличников»... На иных заводах я встречал: бригада, а каждый получает за свою операцию. Это же чистейшей воды липа! И никакой бригады там нет, в моем понимании конечно. Нет коллективной заинтересованности, ориентации на цель. И некоторые подобные предприятия известны, кричат о себе, а они против Калуги, против древней торговой Калуги отстали на двадцать лет минимум.

* * *

Как же сделали конечной продукцией «заточку карандаша»? Фрезерование, токарное дело — мелкие станочные операции?

Все без исключения фрезерные работы, необходимые для какого-то узла, выделили в отдельный комплект. Все токарные — в другой, все сверловочные — в третий... И выходит, что группы станочников, подобно сборщикам, условно изготовляют свой узел — бригадо-комплект. Об отдельной операции, о «выгодной» или «невыгодной» работе никто здесь не вспоминает. «Есть комплект», «закрыт комплект», «сдан комплект» — другого языка не существует. Комплект на КТЗ — неделимая единица планирования.

Если даже одну дырочку из трехсот, записанных в ведомости, не просверлили — наряд не закрывают, оплаты нет!

Вся плановая и технологическая документация на турбинном заводе пошла по этому пути: достаточно назвать номер комплекта — и сразу ясен объем работы. Тут уже легко приспособить и ЭВМ. Комплект для токаря Чернова то же самое, что дом для строителя Злобина.

* * *

Директор Валерий Владимирович Пряхин объяснял: