Песнь нефилимы

Сероглазый отбросил труп в сторону и глубоко втянул ноздрями воздух: "Этот запах ни с чем не спутать. Горький аромат войны…" — мимолетно подумал Сероглазый и, сморщил нос, уловив несколько не самых приятных ноток. Искалеченные наемники перестали вопить. Они теперь лишь тихонько поскуливали, не отводя глаз от приближающегося Отшельника. Сероглазый, решив, что они уже достаточно получили, оборвал их мучения точными ударами хвоста в голову, отправляя очередные души во владения Повелителя Боли.

Отшельник обвел поляну глазами, лишь на мгновение задержав взгляд на пленниках. Бой не тянул даже на тренировочный. Слишком уж легко все прошло. Сероглазый недовольно проурчал себе под нос проклятия, задним числом жалея, что растратил впустую столько бидж и сиддх. Больше всего раздражало, что он позволил одному из магистров уйти.

Поправив наручь на вечно зудевшей левой руке, он направился к единственному выжившему в бою противнику — магистру кровавого бога с татуированной головой. Сероглазый крепко связал пленника сыромятными ремнями, которые по вбитой в Баккар-Инте привычке всегда носил с собой в избытке.

Притулив обмякшее тело пленника к дереву, он бросил взгляд на мерцающую серебром стену. По её сдерживающему полотну прошла легкая рябь. Осознав, что все еще не развеял призванный барьер, Сероглазый тут же сложил мудру, не желая попусту тратить драгоценные запасы сакти. Серебристый покров беззвучно растаял в воздухе.

Сероглазый перевел взгляд на пылающий огненный барьер и пригладил ухо. Если он правильно оценил сиддху, то это мог быть только Огненный Барьер Тарты, ну или более слабый Четырехгранный Барьер. Оба достаточно высокого уровня, но явно не та задача с которой он не способен справиться.

Отшельник прикоснулся к синей бидже с короткой надписью "Дурба" и сложил мудру Призыва. Перед ним появился безобразно толстый мужчина с редкой щетиной, одетый в безукоризненно чистый, белый фартук с многочисленными карманами. Дурба, как ни в чем не бывало, достал из кармана передника большой шелковый платок с вышитыми красными цветами. Громко высморкавшись и поправив очки с толстыми линзами, толстяк раболепно уставился на хозяина:

— Имею честь служить, благороднейший из величайших! — призванный низко поклонился, проделав руками и ногами несколько, несмотря на внушительный вес, грациозных па. — О Великий Отшельник Сероглазый, благодатной поступью разносящий мир и спокойствие по Калиарду! Пусть звезды освещают твой…

— Хватит! Заткнись! — раздраженно подняв лапу и практически прорычав, остановил медовые излияния Сероглазый. Призванный тут же замолчал и на всякий случай несколько раз низко поклонился.

— Дурба, разберись с этим барьером! И побыстрее! Хочу убраться подальше от этой вони! — Сероглазый кивнул в сторону огненной стены и, более не обращая внимания на толстяка, направился к нефилиме.

— Да-да! Слушаюсь милостивый господин, чье плечи поддерживают небеса! — снова зайдясь в пространных речах и еще раз проделав па, откликнулся призванный. Послав благодатные речи в спину удаляющегося хозяина, он начал доставать из карманов большие и маленькие пузырьки и колбы. Наконец найдя нужную, Дурба довольно улыбнулся. В его руках оказалась огромная бутыль с черными пиявками, мерцающими красноватыми искорками. Призванный извлек из другого кармана толстые кожаные перчатки и принялся доставать из банки пиявок. Когда перед ним оказалось несколько десятков склизких червей, Дурба, что-то ласково нашептывая своим питомцам, принялся их развешивать их по стенам Четырехгранного Барьера.

Сероглазый подошел к нефилиме и, присев на корточки, дотронулся до массивных цепей, украшенных тонкими золотистыми рунами. Пальцы словно обожгло кипятком, и он тут же отдернул руку, как тогда — от клетки. Дитя нефилима вздрогнуло и резко, в неестественном движении повернуло голову. Уставившись на Отшельника внимательными, изучающими, ярко-золотыми глазами с иссиня-черными треугольными зрачками, нефилима что-то быстро-быстро заговорила тоненьким голоском.

Тем временем магистр Бурс, придя в себя, медленно приоткрыл глаза. Попробовал пошевелиться и его поясницу прострелило ужасной болью, перед глазами поплыли разноцветные пятна, а в голову словно ударило молотом. Бурс, усилием воли сдержав стон, несколько раз тихонько вдохнул, стараясь раньше времени не привлечь внимание Отшельника. Немного отдышавшись, дождался пока боль в спине стихнет. Боль ушла, но не насовсем: его поясница пульсировала, словно в нее кто-то воткнул раскаленный прут. Выждав еще несколько ударов сердца, Бурс попробовал пошевелить связанными руками и ногами, но они не отозвались.

По спине пробежала холодная волна страха, наполняя мозг страшной догадкой. Бурс, напрягся, стараясь сдвинуть палец хоть на миллиметр. Безуспешно. Магистр тупо уставился на застывшую ладонь и скрюченные пальцы. В голове промелькнул ряд образов: вот он наконец достает из кармана кристалл Перемещения, складывает мудру Перехода… Со страшной силой бьется о невидимую преграду и падает вниз… Новый удар, выбивший воздух из его груди… В ушах противный звон… Адская боль в пояснице и затем спасительная темнота…

Краем глаза магистр уловил движение и осторожно повернул голову: "Хотя бы шея работает. Нужно думать, как выбираться отсюда." Движение, что привлекло его внимание продолжилось. Бурс сфокусировал, еще немного затуманенный взгляд на приближавшемся. К нему сантиметр за сантиметром подползал истощенный, практически лысый абориген с измученным лицом. Их разделяло всего не более десяти-пятнадцати шагов. В правой руке мужчина крепко сжимал осколок меча, игнорируя сочившуюся из ладони кровь от острого лезвия. Бурс поймал яростный взгляд аборигена и дернулся, но тело не пошевелилось.

Паника обрушилась словно лавина. Бурс, мысленно выругавшись, судорожно соображал, что предпринять. В десяти метрах от него Отшельник, поглощенный изучением хрупкого существа абсолютно не обращал внимания, что происходило за его спиной. Бурс, бросил взгляд на мужчину. Теперь их разделяло всего пять-шесть шагов, потом перевел взгляд на Сероглазого, который хмурил брови, стараясь распознать язык нефилимы.

Сероглазый ничего похожего ранее не слышал. Нефилима дергалась и возмущенно пищала, всем своим видом что-то требуя. Дитя несколько раз облизало губы фиолетовым языком и наконец умолкло, пронзительно смотря Отшельнику в глаза.

"Вода! Точно! Она просит пить!" — наконец осознал Отшельник, хлопнув себя по лбу лапой. Отстегнув с пояса флягу, он поднес ее к губам нефилимы. Вода полилась тоненьким ручейком. Но существо с наполненным болью криком отдернуло голову в сторону. Сероглазый испуганно убрал флягу. Губы нефилимы словно обожгло раскаленным железом. Они покрылись небольшими пузырями и ярко-золотой сочащейся жидкостью. Дитя обреченно склонив голову, наградило Сероглазого полным ненависти взглядом и что-то еле слышно проговорило. Отшельник ошарашенно застыл, переводя взгляд то на флягу, то на нефилиму. Он даже и подумать не мог, что вода настолько опасна для этого существа.

Сероглазый, поглощенный произошедшим, абсолютно замечал, что происходило за его спиной. Бурс бросил взгляд на аборигена. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Крик нефилимы привлек его внимание, одновременно рождая идею. Бурс злорадно ухмыльнулся: "Я заберу Вас с собой, низкородное дерьмо! Мы вместе будем жариться на вертеле во владениях Властелина Боли!" Магистр пристально уставился на цепь, окутывающую крылья нефилимы и быстро зашептал.

Сероглазый, нахмурив брови, пристегивал флягу обратно, размышляя, что делать с нефилимой. Внезапно, всего на мгновение, он всем своим естеством почувствовал страх. Безумный, всепоглощающий страх, смешанный с яростью. Сероглазый резко развернулся. Связанный магистр что-то быстро шептал, не отрывая взгляда от нефилимы, а за его спиной абориген уже опускал руку с обломком меча.

Отшельник пристегивал флягу обратно, размышляя, что делать с нефилимой. Внезапно, всего на мгновение, он всем своим естеством почувствовал страх. Безумный, всепоглощающий страх, смешанный с яростью. Сероглазый резко развернулся. Связанный магистр что-то быстро шептал, не отрывая взгляда от нефилимы, а за его спиной абориген уже опускал руку с обломком меча.

Сероглазый рванул вперед, но не успел сделать даже шаг, как за ним прозвучал звон падающей цепи. Отшельник дернулся обратно, разворачиваясь к нефилиме. Секунду назад едва живое существо, освободившись от пут, с громким криком взмыло вверх и, расправив крылья, ударило ими друг о друга. Сероглазый, не раздумывая, прыгнул следом, стараясь перехватить нефилиму, но завис без движения в воздухе. Время, казалось, остановилось. Рвущееся на свободу лошади, абориген с опускающейся в ударе рукой, Дурба, достающий из банки очередную пиявку, клубы черного дыма от пылающего леса, огненные языки Четырехгранного Барьера… Все замерло.

Нефилима, взлетев к верхней грани барьера, в которой зияла пробитая Буозаром дыра, попробовала в нее проскользнуть. Но на ее ошейнике и кандалах вспыхнули яркие символы рун и нефилима с жалобным вскриком упала на траву. Тяжело встала и попробовала сорвать оковы. После нескольких безуспешных попыток снова пронзительно запищала и, взмахнув крыльями, снова поднялась в воздух. Прикрыла глаза и начала тихонько петь, одновременно проделывая замысловатые движения крыльями, руками и ногами. С каждым мгновением пение становилось громче, а движения резче. Защитные руны на ее оковах разгорались все сильнее и сильнее, а к нефилиме потянулись тонкие нити из всех живых существ внутри барьера.

Застывший в прыжке Сероглазый ощущал, как из него буквально силой вытягивают сакти. Попробовал пошевелиться, но безрезультатно. Его словно заморозило, при этом не лишив сознания и рассудка. Сероглазый в спешке перебирал в голове варианты, раз за разом пробуя активировать различные сиддхи, но ничего не получалось. В такую же ситуацию он попал восемьдесят эр назад, очутившись в дымовом круге блика. "Нефилима не только выкачивает из меня сакти, но еще и блокирует все каналы! Если так продолжится, то через несколько минут я отправлюсь к Предкам, петь песнь Перерождения!" — мысленно подытожил Сероглазый, придя к неутешительному выводу. Оставалось только ждать и молиться, что защитные руны на кандалах существа сработают быстрее, чем он умрет.

Ярко-голубое небо над горящим лесом стало затягивать свинцовыми тучами. Блеснула первая молния, а вслед за ней воздух сотряс тяжелый рокот грома.

Нефилима, достигнув высшей точки пения, носилась внутри барьера в безумном, но прекрасном танце. Вокруг нее образовалось полупрозрачное облако сакти. Внезапно нефилима замолчала, замерев в воздухе ровно над центром поляны. Из облака сакти стали вырастать длинные голубые щупальца и формировать плоский овал. Нефилима снова запела. В этот раз мелодично, растягивая слова неизвестного языка в прекрасный, завораживающий мотив. Сакти с еще большей скоростью стала покидать тело Сероглазого, а внутри овала начали появляться очертания. Сначала неразличимые и еле заметные, вскоре они преобразились в высокие деревья, далекие горы и кристально чистое небо.