Дальняя заря Ивана Ефремова

В 1943 году он слёг. Врачи долго не могли определиться с диагнозом. В конце концов, сошлись на странной «лихорадке тифозного типа». Организм, обессиленный недоеданием, после очередного приступа болезни не годился ни на что серьезное. В этих условиях Иван вернулся к литературе, начав писать первые рассказы. В основном это были приключенческие истории для детей и молодёжи. Они позволяли оттачивать литературное мастерство и навык к работе с образами.

После возвращения из эвакуации в суете обустройства, литературные опыты опять отошли на задний план пока не попали на глаза Дмитрию Обручеву.

– Ваня, ты бы отнёс рассказы в «Молодую Гвардию». Мне кажется, очень не плохие вещицы у тебя получились. Для подрастающего поколения пойдут на ура.

– Может быть, и отнесу как-нибудь, – Ефремов задумался на мгновение. – Устал я уже с разными советчиками советоваться. Извини, Дима, за каламбур.

– Я тоже ему всё время говорю, что надо в издательство отнести, – подключилась к разговору Елена Конжукова. – А муженёк мой ни в какую.

– Вот прямо завтра возьму и отнесу. – Сердито буркнул Ефремов и встал, показывая, что закрыл тему.

<p>

</p>

6. ТОРМАНС ПРОТИВ

12 декабря 1944 года. Москва, ул. Коминтерна, Сануправление Кремля. Отделение онкологии. Алексей Толстой и Иван Ефремов.

Утром двенадцатого декабря у подъезда института палеонтологии остановился внушительный ЗИС 101. Молодцеватый порученец в звании лейтенанта госбезопасности скорым шагом пробежал к директору.

Оказалось, что Председатель Союза писателей СССР Алексей Толстой очень желает беседовать с молодым писателем Иваном Ефремовым. Товарищу Флёрову надлежит обеспечить прибытие указанного Ефремова в указанное же место. Товарищу Флёрову ничего не оставалось, как откомандировать доктора биологических наук Ефремова в Кремлёвскую больницу. Последний был этим страшно недоволен. Он только-только приступил к исследованию лантанозуха. Но деваться некуда. Отказывать органам в советской стране не принято. К тому же и папка с отпечатанными на машинке страницами тормансианской истории на счастье оказывается под рукой. Накануне Леночка закончила еженощный труд по приданию читабельного вида фантастических видений мужа.

***

– Ну, здравствуйте, товарищ Ефремов, – сидящий в большом кожаном кресле известный писатель даже в больничной пижаме выглядел импозантно. – Какой же Вы большой! Настоящий русский богатырь.

– Здра-равствуйте, Алексей Николаевич, – ответил Ефремов, озираясь по сторонам в поисках стула. – Же-же-желаю Вам скорейшего выздоровления.

К счастью стул обнаруживается за ширмой, отгораживающей закут с кроватью от приёмной. Ефремов аккуратно почти без стука ставит его напротив Толстого.

– Спасибо на добром слове, но тут уж что лечить – что мучить, – шутка писателя получилась невесёлой. Он знал, что у него рак лёгкого и метастазы распространяются по организму. – Мне тут принесли журнал «Октябрь». В нём два Ваших рассказа. На фоне остальных фацеций они выглядят как жемчужины среди гальки. Позволь узнать, как вы стали писателем! Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?

Такая заинтересованность вождя советских писателей позволила Ефремову сразу перейти к делу. Он воспрянул духом, подумав вдруг, что пришла пора для публикации его непутёвого детища.

– Я в детстве читал много про приключения. Наверное, мне ближе всего Хаггарт… А стиль… наверное, от работы. Пикетажные книжки постоянно заполнять приходится. – Решил пошутить Иван.

– Точно! – воскликнул Толстой. – Как я сам не догадался. Красивые девицы, благородные, смелые и решительные юноши. Это как раз то, что надо в наше время. Война вот-вот закончится. Для уставших людей, многие из которых потеряли родных любимых людей, необходима развлекательная, при этом поучительная литература.

– Алексей Николаевич, Вы со-совершенно правы. Я тоже так думаю. Вот, подготовил большое произведение на двадцать авторских листов. Такого плана, как Вы говорите.

– Очень интересно! А фабулу можете пересказать?

– Я захватил с собой рукопись. – Руки Ивана даже задрожали от внезапно нахлынувшего волнения. Он положил на стол папку и кратко пересказал содержание романа-видения.

Орбита планета Торманс. Рубка управления ЗПЛ «Тёмное пламя»

– Жители Ян-Ях! Великий Чойо Чагас поручил мне предупредить вас об опасности. Снова в нашем небе появился пришелец из тьмы и холода вселенной. Корабль враждебных сил. Для блага народа Ян-Ях, мы объявляем по всей планете чрезвычайное положение. Если пришельцы осмелятся вторгнуться в наши дома, мы как один, плечо к плечу, отразим коварное нападение. Враг будет разбит! Победа будет за нами!

Последуем примеру наших предков! Вспомним мудрость великого кормчего Ино Кау и мужество народа, прогнавшего не прошеных пришельцев в Век Мудрого Отказа. Да здравствует Великий Чойо Чагас! Слава Ян-Ях!

На экране возникла панорама планеты. Под резкие визгливые звуки марша толпы людей на улицах и площадях городов что-то возбуждённо кричали, размахивали сжатыми кулаками, словно грозили кому-то ненавистному. Снова появилось лицо Зета Уга, он придал лицу выражение значительности и собрался продолжить выступление.

– Может быть, довольно? Владыка высказался... – шепнула Олла Дез из-за пульта. – Всё предельно ясно. Нам здесь не рады. Пора прояснить и нашу позицию.

– Фай Родис кивнула головой, Олла повернула голубой шарик манипулятора до отказа, включив на полную мощность заранее настроенную установку ТВФ21.

Лицо Уга на экране задрожало, разбилось на цветные квадраты, потом на точки и исчезло. Фай Родис поднялась на круг главного фокуса. Она непринуждённо смотрела в объектив, и одновременно краем глаза следила за собственным изображением на экране фронтальной камеры. Удовлетворённо улыбнувшись своему изображения, она сфокусировала взгляд прямо в центре объектива.

Перед изумленными тормансианами вместо изображения Зета Уга появилась улыбающаяся женщина с роскошной копной чёрных волос. Голос мягкий, но сильный, послышался из телеприёмников.

– Приветствую вас люди Ян-Ях! Я – Фай Родис, начальница экспедиции с планеты Земля. Прошу прощения за то, что мы вынуждены перебить выступление уважаемого Зета Уга, но у нас важное сообщение для жителей всей планеты.

Мы пришли с Земли, планеты, породившей и вскормившей и наших, и ваших предков. Случай отдалил вас в недоступную прежде глубину Вселенной. Прогресс не стоит на месте, и теперь мы в силах преодолеть разделяющие нас парсеки. Мы пришли к вам, как кровные прямые родичи, чтобы соединить усилия в достижении лучшей жизни. Мы никогда не были врагами и полны добрых чувств к вам. Нас с вами ничто не разделяет и между нами возможно полное понимание.

Мы просим разрешения опуститься на планету, чтобы познакомиться с вами, рассказать о жизни Земли и передать вам все, что мы знаем полезного. В экипаже нашего корабля всего четырнадцать человек. Всего четырнадцать! Это горсточка в сравнении с множеством жителей Ян-Ях. Мы изучили ваш язык, в знак уважения к вашей самобытной культуре и теперь надеемся, что сможем избежать ошибок и непонимания.

Фай подняла ладонь в прощальном жесте и отключилась.

Экран подернулся серой рябью, сделавшись плоским и пустым. Из глубины его возник, прерываясь, воющий звук, сквозь который надрывно кричал знакомый уже землянам голос диктора города Средоточия Мудрости:

– Передачу... прекратить… передачу... прекратить!

Фай Родис переглянулась с Гриф Рифтом и вернулась на прежнее место. Олла Дез протянула руку к выключателю, но Родис жестом остановила ее. Нагнувшись к приемнику, она заговорила громко и звонко, не обращая внимания на помехи:

– Звездолет "Тёмное Пламя" вызывает Совет Четырех! Звездолёт вызывает Совет Четырех! Повторяем просьбу – разрешите посадку! Просим довести просьбу до сведения Чойо Чагаса, председателя Совета Четырех. Ждем ответа на частоте ваших навигационных передач. Ждем ответа!

Олла Дез выключила ТВФ. Загорелся синий огонек эллипсоидной антенны. После воя и криков, лившихся с экрана, тишина в круглом зале рубки казалась абсолютной.

– Не могу считать начало успешным, – озабоченно сказала Родис.

– Я бы сказал, что попытка познакомить Торманс с нами провалилась, – скупо улыбнулся Гриф Рифт.

– Хороши же эти правители! – возмущенно воскликнула Чеди.- Они боятся! Боятся нас! Как можно бояться посланцев великой цивилизации, несущей свет знаний и торжество коммунизма? Чего боятся эти глупцы?

– Того же, чего боялись все воспитанные капитализмом, проникнутые завистью неравенства. Конкуренция, – вот главный источник страха. Они знают, что слабее нас, поэтому считают, что мы лишим их власти, – ответила Фай Родис.

– Но ведь это дико и нелепо. Зачем нам власть в чужом мире?

– Это ясно для нас, для Земли, для Великого Кольца, но вряд ли люди на Тормансе понимают это. Скорее, они считают нас захватчиками, посягающими на их свободу и независимость их родины.

– Тогда зачем нам вообще просить посадки? Очевидно, мы не поймём их, а они никогда не поймут нас, – продолжала возмущаться Чеди. – Чтобы полёт не оказался совсем бесполезным, нам придётся заняться исследованиями незаселённых территорий, а по окончании возвращаться домой.

А я верю, что среди миллиардов жителей планеты найдутся такие, что смогут нас понять и принять наш путь. Да и нам следует сделать всё, чтобы понять реальные мотивы этих странных правителей, – твердо заявила Родис.

– И ты будешь настаивать?

– Другого пути я просто не вижу! Если убедить не удастся, будем действовать по жёсткому варианту.

Скоро звездолет вышел из полосы оптимального приёма, в воздухе рубки возникла голограмма «Плама». На этот раз искусственный разум предстал в образе пожилой китаянки в пёстром халате.

– Друзья мои, прошу вас пройти на веранду. Я сегодня порадую вас изысканной кантонской кухней. В древних кулинарных справочниках мне удалось найти несколько интереснейших блюд. Думаю, что «лунхудоу22» будет кстати именно сегодня.

– Да, подкрепиться нам не помешает, – поддержал искусственный разум командир корабля. – Лунхудоу, так лунхудоу. Из китайской кухни я люблю только свинину с ананасами, но раз уже готово, то деваться некуда.

– Чеди, ты подежуришь? – Фай не любила приказывать. – Вдруг эти… всё-таки решатся что-то ответить. Олла тебя сменит.

– С удовольствием! – воскликнула Чеди. – Тем более что я тоже не очень люблю китайскую кухню.

***

На веранде команду переговорщиков уже ждала остальная команда. Всем не терпелось узнать, как прошёл сеанс связи с Тормансом.

– Когда садимся? – в лоб спросил Гэн. Мне не терпится пообщаться с местными инженерами. Столько вопросов…