Дальняя заря Ивана Ефремова

Когда связь с начальницей установилась, Чеди доложила обо всех происшествиях за последние дни. Стоически приняла выговор за нарушение приказа и выслушала последние новости. Она очень удивилась, что Фай больше не находится в прежнем месте заточения. Родис покинула сады Цоам и живет теперь в старом Храме Времени, превращенном в хранилище древних книг.

Пришельцев выселили из Дворца Совета, объяснив это опасностью атаки на резиденцию толп данжадэ, требующих изгнания землян с Ян-Ях. Земляне с радостью согласились, решив, что так будет гораздо удобнее. Эвиза окунулась в исследования Центрального госпиталя, где наработан очень интересный материал по интенсификации резервов человеческого организма с помощью химических и физических воздействий.

Чеди договорилась встретиться с Эви после того, как та побывает на всепланетной конференции врачей.

– Девочки, приходите к полудню, – сказала Эвиза, улыбаясь. – Мы пообедаем вместе с главным врачом города. Я тут с ним уже имела честь беседовать. Нудный тип, но обещал угостить чем-то, как он сказал «исключительным». Кстати, где вы питаетесь?

– Где попало, в первой попавшейся столовой.

– Это плохо! Мне тут рассказали врачи про случаи массового отравления. В общественных столовых распространено воровство. Растаскивают половину. Я бы вообще не советовала столоваться в городе. Лучше готовить дома что-нибудь простое. Или выбрать постоянную столовую, ту, где лучше кормят.

Чеди услышала за стеной голоса возвращавшихся соседей и решила, чтобы не привлекать лишнего внимания, отключиться. Она быстро попрощалась с Эвизой и пихнула сдэф в сторону кровать. Машина послушно прошелестела в убежище. Опустив одеяло, Чеди встретилась взглядом с Цасор. Тормансианка стояла, сложив руки, щеки ее пылали.

– Могучая Змея, как прекрасна Эвиза! – сказала она.- Даже сердце замирает, как у маленькой.

– Что же в ней особенного? – улыбнулась Чеди.

– Всё! Ты тоже красива, но она!.. Почему она такая… Как бы это сказать... Такая жёсткая, почему в ней мало любви и сострадания?

–Это у нашей Эви мало любви? Она врач! Это само по себе гарантирует любовь и сострадание, другие люди у нас на Земле лечить не могут. Хотя оба эти светлые переживания характерны для большинства жителей Земли. Нас так воспитывают.

– Ну, я не знаю! По её виду так не скажешь… Хотя, – девушка задумалась, – сначала и ты мне показалась такой же.

– А сейчас? – Чеди лукаво улыбнулась

– Сейчас ты для меня – ласковое солнышко. – Цасор погладила Чеди по щеке. – Может, и она другая? Но красива до невозможности! – Цасор, смахнув непрошеные слезы, выскользнула из комнатки.

***

На следующий день Чеди не удалось связаться ни с Эвизой, ни с Виром. Что-то случилось с девятиногим роботом. Аппарат двигался, устанавливал защитное поле, справлялся с проецированием загруженной информации, но не мог связаться ни с кем из команды «Тёмного пламени».

Чеди не умела чинить электронные мозги, и мало понимала в устройстве техники. Она решила отправиться к подруге пешком, не смущаясь значительным расстоянием. После драки с Шотшеком она не опасалась местных хулиганов.

Уже почти достигнув цели, Чеди повернула в узкий переулок между красными домами, украшенными старинными рисунками. Здесь находились жилища чаншадэ, в одной из которых остановилась Эвиза.

Глава дома, пожилой бактериолог, постоянно участвовал в Патрулях Здоровья. Вот и сегодня он патрулировал на другом конце города. Дверь открыла хозяйка, пригласив гостью в квартиру. В кресле, с книжкой в руках, сидела женщина средних лет с заплаканным лицом. Оказалось, что Эвизы не было уже три дня. Хозяйка квартиры спросила с тревогой:

– Как вы думаете, Эвиза придет? Здесь остались ее вещи! Если их обнаружат змееносцы, нам несдобровать.

– Конечно, придет. Но что с вами случилось?

– Беда! Я теряю зрение!

– Может, я смогу помочь?

– Понимаете ли... Мне стало трудно читать, – женщина подняла глаза на Чеди, – совсем не вижу буквы. Как же быть? Я зарабатываю, работой с текстами. А теперь? Как мне теперь жить?

– Ничего, – Чеди положила руку на плечо женщины. – У вас муж и дети, вы им очень нужны. Наверняка Эвиза скоро появится и поможет.

Чеди поговорила с хозяйкой дома, сняла ментальным воздействием тревогу и стресс, дождалась, когда та уснёт и решила отправиться обратно, чтобы не беспокоить Цасор долгим отсутствием.

На скудно освещенных улицах мелькали редкие прохожие. Чеди оказалась единственной женщиной на опустевших улицах района. Она не боялась, как и всякий человек Земли. Здесь с наступлением темноты все торопились домой, под защиту стен.

Через час Чеди достигла хорошо освещенной центральной части города. Вечерние развлечения привлекали множество данжадэ, приходивших большими компаниями. Чаншадэ избегали появляться в местах, посещаемых короткоживущими. Вот и сейчас в чахлом скверике задирала прохожих разнузданная компания юнцов. Подростки громко кричали и толкались, коротая время.

Внезапно юнцы исчезли, словно их ветром сдуло, на дороге прямо перед Чеди возникли три мужских фигуры. Данжадэ по характерным движениям явно знакомы с приёмами кулачного боя. Они загородили дорогу, не давая Чеди пройти. В одном из хулиганов она узнала вчерашнего ухажора. С неприятной усмешкой парни разглядывали её, о чем-то тихо говоря друг другу.

Вдруг острое чувство опасности подсказало ей уклониться в сторону. Страшный удар, нанесенный чем-то тяжелым, задел голову, содрал кожу на затылке, разорвал мышцу и раздробил плечо с ключицей и частью лопатки. Падая, Чеди инстинктивно повернулась на левую сторону.

– Что ты встал! Идиот! – услышала она сквозь боль противный шёпот. – Добавь этой твари! Добей!

Усилием воли Чеди подняла голову и дернулась, стараясь встать на колени. Перед ней точно издалека появилось лицо Шотшека.

– Что встал! Бей еще! – снова послышался всё тот же шёпот.

Очередной удар опять свалил её на землю. Чеди распростерлась на камнях у ног Шотшека. Тот, заскрежетав зубами, выхватил длинную трехгранную иглу и с размаху вонзил ее сердце девушки. Мгновение спустя его тело упало рядом, истекая кровью.

– Вот так-то лучше, – свистящий шёпот человека в чёрном не слышал уже никто. Он аккуратно вложил испачканный кровью Шотшека нож в руку Чеди. Секунду полюбовался на дело своих рук и скрылся в темноте переулка.

Двое "лиловых", прибежав на шум, повернули ее лицом, обыскали и, обнаружив карточку содействия, вызвали начальника.

– В Центральный госпиталь, немедленно! – распорядился тот, хотя невооружённым глазом было видно, что врачи ни чем уже не помогут.

***

Фай получила сообщение от Чагаса с просьбой срочно прибыть во Дворец Совета. Тот не стал сообщать причину вызова, но чувство невосполнимой утраты переполняло её. Она знала – случилось очередное несчастье.

… Сегодня ночью на улице Хей-Гой женщина из команды звездолёта, – на экране возникло искажённое предсмертным страданием лицо Чеди, – напала на мирного гражданина Ян-Ях. Им оказался наш знаменитый спортсмен, непревзойденный мастер рукопашного боя – Шотшека. Она убила его, подло ударив ножом, чтобы показать нам жителям Ян-Ях насколько они нас сильнее. Но наш славный Шотшек, оказался не менее ловок. Он успел вырвать нож из рук убийцы и из последних сил нанести ей сокрушительный удар. Он погиб, но унёс с собой и жизнь этой инопланетной твари. Слава Шотшеку! Слава спортсменам Ян-Ях! Слава героям! Долой пришельцев!

– Вот видите! – с нескрываемым торжеством заговорил Председатель, выключая ТВФ. Вы несёте невосполнимые потери. Ради чего? Ещё раз говорю вам. Вас ненавидит вся планета! Я в очередной раз рекомендую покинуть Ян-Ях как можно скорее. Ну и примите соболезнования. Мне искренне жаль девочку.

Тяжесть очередной утраты сдавила сердце Фай. Голос этого надменного дурака звучал приглушённо, словно через слой ваты. «Милой, славной, взбалмошной Чеди, нашей Чеди больше нет…» – мысль о потере терзала мозг Фай. «Может быть, и в самом деле, пока живы Вир и Эви, надо срочно вернуться на «Пламя» и рвануть отсюда с этого долбанного Торманса?

1 декабря 1965 года. Московская область, Дом творчества «Малеевка». Иван Ефремов, Спартак Никаноров и Побиск Кузнецов

Действительно, Иван Антонович вернулся уже через десять минут.

– Представляете? – его голос звучал приподнято. – ЦК снова озаботилось пропагандой идей коммунизма. Хотят издавать «Час Быка».

– Это же прекрасно! – Кузнецов посветлел лицом. – Неужели у наших властей что-то меняется. Хотелось бы в это верить. Ведь человечество играет космическую роль. А потому деятельность его должна развиваться в сторону все большей социализации, борьбы с энтропией. Митогенетические лучи Гурвича...

– Извини, Побиск, но у них обычно всё надо «вчера», поэтому мне надо срочно возвращаться в Москву. Сегодня приведу в порядок последнюю редакцию, а завтра опять на свидание с... – Ефремов резко остановился. – А может быть, наплевать? Скажу, что болен, что писать больше не могу...

– Иван Антонович! – хором выдохнули собеседники.

– Вам такой случай выпадает! А вы вдруг впадаете в раздумья. Никаноров схватил Ефремова за рукав. – Вы только подумайте! Побиск с шестьдесят первого издаёт брошюрки мизерными тиражами. И то какой-то эффект мы наблюдаем. Вам предлагают издание романа. Тираж, наверное, будет в государственных масштабах. Мы на «Победе». Вас прямо сейчас в Москву доставим.

– Не вздумайте отказываться, – присоединился к другу Побиск. – Только я осмелюсь дать вам совет. Вам надо в текст романа включить как можно больше ваших философских размышлений. В виде речей персонажей, в виде авторских отступлений. Может быть, даже в виде примечаний. Это важно.

– Тогда никто читать не будет! – Усмехнулся Иван Антонович.

– Вы недооцениваете нашего читателя! – хором воскликнули оба посетителя.

– Вспомните реакцию на «туманность...»! – выпалил Побиск. – Напечатали в «Пионерке», а обсуждать начали по всей стране. Причём обсуждалась именно философская сторона.

– Кроме того, – перебил друга Никаноров. – Если вас хотят напечатать, то тут вы гарантированно получаете редчайшую возможность опубликовать любые свои философские идеи. При этом записные философы не смогут вам ничего сделать. Такое положение редко кому выпадает.

В дороге разговор продолжился.

– Да, друзья, я подумал, что вы действительно, правы, – выкидывая окурок в окно, сказал Ефремов. – Есть возможность опубликовать... нельзя упускать... но здоровье у меня ни к чёрту. Я же загнуться могу в любой момент.

– Вот что, Иван Антонович! – ответил Никаноров. – Обещаю, что сделаю всё, чтобы в любом случае ваша книга увидела свет.

– Извините, Иван Антонович, а какая у вас в романе главная мысль? – спросил Кузнецов, понимавший на своём горьком жизненном опыте, что в СССР не все обещания исполняются. – Вы же уже всё на тему коммунизма высказали в «Туманности...». Или я ошибаюсь?