Младшая сестра
- Автор: Лев Вайсенберг
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Младшая сестра"
Филипповы
Второй коридор был отделен от первого только дощатой перегородкой, но там, за тонкими досками, был словно иной мир: там жили тетя Мария и Саша.
Год назад от несчастного случая, происшедшего по вине администрации, погиб машинист Филиппов. Тетя Мария не сразу подала иск. Стремясь задобрить вдову, администрация предоставила ей место экономки в заводской конторе, оставив жить в фирменном доме.
Тете Марии вручили ключи от шкафа с чайной посудой и полотенцами, и когда раздавался обеденный гудок, она разносила конторщикам чай и завтрак. Вскоре, когда истек срок для подачи иска, тете Марии пришлось уступить одну комнату старшему охраннику, жившему до этого в первом коридоре; во второй комнате она осталась жить со своим сыном Сашей.
В тот день, когда умер машинист Филиппов, пришел к заплаканной тете Марии Дадаш и сказал, что хотя он знает, какой золотой человек был машинист Филиппов, и что он, Дадаш, по сравнению с ним песок, пыль, он, Дадаш, готов сделать все, чтоб быть сироте полезным чем-нибудь. И, склонившись, он прижал к сердцу Сашу, как сына.
А затем вот смерть явилась и в дом Дадаша.
Часто ходили друг к другу Юнус и Саша. Они были сверстники, друзья. Редко говорил Саша о покойном отце, еще реже Юнус — о матери. Каждый таил боль в сердце.
— Играй с Сашей, как с братом, — приказывал Дадаш сыну. Но излишне было говорить об этом — мальчики были неразлучны.
Баджи смотрела на Сашу и всегда удивлялась, какие у него светлые волосы. Она знала, что волосы у русских людей светлые, и всякого с такими волосами считала русским, но столь светлых, как у Саши, ей еще никогда не доводилось видеть — вот разве что у тети Марии.
При жизни Сары тетя Мария казалась Баджи далекой, чужой; она жила во втором коридоре, она была женой машиниста. Но после того как матери не стало, тетя Мария словно приблизилась. Глаза у тети Марии были синие, щеки — белорозовые, нос — слегка вздернутый. А у матери глаза были карие, щеки — смуглые, матовые, нос — прямой. Почему же напоминала тетя Мария покойную мать? Почему хотелось Баджи подойти к тете Марии, стать подле нее, уткнувшись в ее фартук, в колени?
Баджи приходила во второй коридор, стучалась в дверь к тете Марии. Все в доме Филипповых было не таким, как в доме отца: здесь стояли кровати, стол, шкаф.
Хозяйка усаживала гостью на стул. Непривычно, но интересно сидеть на стуле! Баджи старалась сидеть спокойно: тетя Мария не любит, когда ерзают, если ж сидеть спокойно и наблюдать, как тетя Мария возится по хозяйству, можно заслужить вкусный кусочек.
А вот и книжная полка и над ней — две фотографии. На одной — машинист в машинном отделении среди рабочих, на другой — среди тех же людей дома, за столом, уставленным тарелками и стаканами. И тут и там машинист выглядит очень молодым, и хотя фотографии от времени выцвели и потускнели, Баджи безошибочно различает его среди других.
Книжная полка… Покойный Филиппов был человек умный, бывалый, к нему приходили потолковать о жизни, посоветоваться, попросить книгу. От него-то и получил Газанфар книжку рассказов Горького и прочел «Песнь о Соколе», которую пересказал Дадашу.
Здесь, подле книжной полки, нередко сиживал машинист Филиппов с одним странным человеком. Одет был тот человек не по-рабочему. У него была темная бородка, глубокие внимательные глаза, темные, красиво очерченные брови. Звали его обычно Степан Георгиевич, но иногда называли товарищ Степан.
— Кто он такой? — спросил однажды Юнус Сашу, провожая взглядом Степана Георгиевича, идущего к машинисту.
Саша ответил не сразу.
— Это наш друг… — вымолвил он наконец, но по тону его Юнус понял, что Саша о чем-то умалчивает, и не стал больше расспрашивать.
Однако в другой раз, когда Юнус завел речь о том, как трудно стало жить отцу из-за дороговизны, Саша в ответ сам напомнил ему о странном госте:
— Степан Георгиевич говорил, что плохо мы живем потому, что работаем не на себя, а на хозяев… И еще он говорил, что наступит время, когда не будет хозяев и рабочие люди сами будут пожинать плоды своих трудов.
— Сами, что ли, станут вроде хозяев? — удивился Юнус.
— Так выходит.
— Было б неплохо!.. Только вряд ли такое может быть.
— Почему?
— Какой же хозяин отдаст рабочим свой завод или промысел?
— Это верно, что не отдаст. Вот Степан Георгиевич и говорит, что рабочие должны эти заводы и промысла взять сами.
— Взять сами? — Юнус хмуро улыбнулся: — Попробуй-ка, возьми!
— А что, рабочие, по-твоему, такие слабые? — задорно спросил Саша.
Юнус вспомнил, как говорил Газанфар о море, о ветре и о соколе, который поднялся высоко в небо.
— Хотел бы я, чтоб они были сильны!.. — ответил он.
Спустя несколько дней друзья проходили мимо
большой текстильной фабрики. Трубы ее не дымили, у ворот толпились рабочие.
— Бастуют! — промолвил Саша. — Требуют прибавки… Говорят, забастовка уже кончается — рабочие победили! — Гордость звучала в голосе Саши, словно в победе этой была и его доля.
В другой раз, гуляя, друзья очутились на набережной.
Бухта в тот день выглядела необычно: куда девались длиннотелые нефтеналивные суда, неторопливо бороздившие воды бухты? Куда девались суетливые баркасы? Куда исчезли дымы пароходных труб и шипящие белые струи пара у бортов? Все суда стояли на приколе, лишенные жизни, и только на пристанях, где толпились моряки, было шумно и беспокойно.
— Наверно, и здесь бастуют, — заметил Юнус.
Саша кивнул:
— Это команды моряков торгового флота. Говорят, что и здесь бастующие скоро победят.
Юнус вслушался в беспокойный гневный шум, доносящийся с пристаней. Казалось, шумит и волнуется само море.
И Юнус понял: слабы рабочие люди только тогда, когда действуют в одиночку, и сильны, когда действуют сообща…
Баджи сидит на стуле рядом с книжной полкой. Керосиновая лампа освещает обеденный стол, за которым, склонившись над толстой книгой, сидят рядом Саша и Юнус. Баджи видит освещенные лица юношей.
«Кто из них лучше?» — сравнивает Баджи, и, как всегда, во всем она отдает предпочтение брату.
Саша ей тоже нравится: он добрый, он не прогоняет ее, не улюлюкает, не кидает ей вслед камни, как мальчишки с пустыря. Впрочем, может быть, он поступает так потому, что боится Юнуса? Саша ей нравится, но брат, брат красивее, умнее, смелее всех на свете!
Баджи знает, что в книгах есть картинки, на которых нарисованы дома и растения, люди и звери, каких она еще никогда не видела. Она узнала об этом из книги брата, заглядывая ему через плечо — украдкой, словно воруя глазами чужое добро.
Вот и сейчас Баджи хочется заглянуть в толстую книгу, лежащую на столе, — картинок там, наверное, столько, что не пересчитать! Но она сдерживает себя, опасаясь вызвать недовольство брата, — он не любит, когда она мешает ему разговаривать с Сашей.
Толстая книга, лежащая на столе, для Баджи недоступна. Но, может быть, можно заглянуть в какую-нибудь другую — из тех, что на полке? Как много там книг — толстых, тонких, больших, маленьких!.. Что, если взять самую тонкую, самую маленькую? Никто не заметит!
Баджи берет с полки книжку — самую тонкую, самую маленькую, перелистывает ее.
Баджи видит на картинках: вот солдата ведут в цепях; вот солдат обнимает женщину; вот солдат бросается в воду, а женщина, подняв руки, плачет на берегу.
В непривычных к книгам руках Баджи листы мнутся, на обложке появляется липкое пятно. Раз! — неловким движением надорван лист.
— Ну нет, Баджишка! Ты мне здесь книг не пачкай! — слышит Баджи голос Саши, и книжка исчезает из ее рук.
Баджи сидит на стуле рядом с книжной полкой. Она видит освещенное лампой лицо Саши, вернувшегося к столу. Он кладет тонкую книжку на стол рядом с толстой и снова оборачивается к Юнусу.
«Он такой же, как все!» — думает Баджи разочарованно.