Младшая сестра

Теймур

Однажды, преследуемая мальчишками, Баджи забежала во второй коридор — здесь, у тети Марии, ее спасение.

Баджи рванула дверь… Аллах великий!.. В незнакомой комнате, за столом, уставленным бутылками и едой, сидели Теймур и околоточный надзиратель. Оказывается, Баджи впопыхах ошиблась дверью. Она хотела выбежать, но не решилась: мальчишки, наверно, подстерегают ее в коридоре, чтобы убить.

— Что за кукла? — спросил околоточный.

— Дадашкина дочка, сторожа, — ответил Теймур, пренебрежительно махнув рукой.

Оба были изрядно пьяны.

Старшему охраннику надлежит согласовывать свою деятельность с околоточным надзирателем, который, наряду с заводской администрацией, является его начальством. По местному обычаю, подчиненный время от времени вручает начальнику «пешкеш» — подарок, иногда в форме угощения.

Теймур в этот день вручал околоточному «пешкеш». Стоя в дверях, не решаясь двинуться ни вперед, ни назад, Баджи наблюдала. Какая красивая комната у Теймура! Ковер на полу, ковер на стене, на нем два скрещенных кинжала. На другой стене — большая красивая картина, красивей, пожалуй, чем у тети Марии: в красках. Правда, на этой картине нет знакомых людей.

— Это монархи! — сказал околоточный, видя, что Баджи не сводит глаз с олеографии на стене. — Цари, так сказать.

Три десятка монархов теснились на дешевой олеографии. Цари поважней, посолидней, сидели в креслах в первом и во втором рядах; цари помельче — стояли позади, как младшие члены семьи на семейных купеческих фотографиях. Усатый Вильгельм II и Франц-Иосиф, упрятавшийся в свои седые бакенбарды, были перечеркнуты чернильным карандашом: с Германией и Австрией — война.

Горбоносый старик в красной феске смотрел с олеографии прямо на Баджи.

— Кто это? — осмелилась спросить Баджи, пальцем указывая на старика в феске.

— Это Абдулка! — сказал околоточный и вдруг строго спросил Теймура: — Ты почему же его не перечеркнул? Мы с турком тоже воюем.

— Хочешь, зарежу его? — угодливо предложил в ответ Теймур.

Околоточный махнул рукой:

— Режь!

Теймур вынул из кармана кинжал, обвел острием фигурку горбоносого старика в феске, наколол ее и, смяв, бросил под стол. На картине, где минуту назад сидел султан Абдул-Гамид, зияла теперь дыра.

— А это кто? — спросила Баджи, указывая пальцем на человека, сидящего в первом ряду в большом кресле, на самом видном месте.

Околоточный встал покачиваясь.

— Это его императорское величество самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский и прочая, и прочая, и прочая!.. — одним духом отбарабанил он. — Наш русский царь, — пояснил он обычным тоном. — Выпьем все за царя! — воодушевился он снова. — Теймурка, налей! Барышне тоже налей!

Теймур налил три стопки водки, одну придвинул Баджи.

— Нельзя, — сказала Баджи.

— Вино нельзя, коран не велит, а водку — можно! возразил Теймур. — Смотри, я сам мусульманин — и пью!.. Он лихо опрокинул в себя содержимое стопки, закусил ветчиной.

Комментарий к корану и поведение Теймура в соответствии с комментарием привели в восторг околоточного.

— Ты, Теймурка, мне нравишься! — воскликнул он растроганно. — Абдулку зарезал, водку пьешь, свининкой закусываешь!.. Дай же, дай же и барышне выпить и закусить, чего ты жалеешь?

— Пей, барышня! — сказал Теймур с напускной учтивостью, поднося стопку к лицу Баджи.

Баджи не двигалась.

— Пей, кукла! — строго сказал околоточный. — За здоровье царя нельзя отказываться.

— Пей, дура! — прикрикнул Теймур. — А не то… — он угрожающе взмахнул кинжалом перед лицом Баджи. Сталь сверкнула.

«Убьют!»

Теймур насильно влил водку в рот Баджи. Она захлебнулась.

— Умираю… — простонала она, схватившись за голову, но по хохоту Теймура и околоточного поняла, что не умрет.

— Попляши, кукла! Ваши хорошо пляшут, — сказал околоточный, когда Баджи опомнилась, и принялся хлопать в ладоши.

— Пляши, дура! — поддакнул Теймур, снова взмахнув кинжалом. — Перед халвачи, я видел, ты пляшешь!

Баджи мелко засеменила ногами и, раскинув руки в стороны, стала плавно вращать кистями рук. Околоточный хлопал в ладоши. Теймур щелкал в такт пальцами. Время от времени зрители подбадривающе кричали. Баджи плыла в танце, улыбаясь, кокетливо играя глазами, как взрослая.

— Лихо пляшет! — восхищался околоточный.

Баджи танцевала, а зрители время от времени подавали ей со стола куски еды. Теперь Баджи было легко, ей казалось, что она куда-то летит, как птица.

Но вдруг цари и кинжалы на ковре закачались, все пошло кругом. И Баджи показалось, что перед ней не два человека, а много людей, и что все они кружатся, кружатся вместе с ней. Она побледнела и зашаталась.

— Вон отсюда! — крикнул Теймур.

В коридоре Баджи стало плохо. Она стонала. Из квартиры Филиппова на стон ее выбежали Юнус и Саша.

Юнус бросился к Баджи. Он почувствовал запах водки и понял все. Вскипев, он ударил Баджи но щеке, ударил еще раз, наотмашь. Баджи упала, скрестила руки над головой, заплакала. Юнус подошел к двери Теймура, рванул ее, вошел в комнату. Вслед за ним вошел Саша.

— Это ты дал сестре водку? — спросил Юнус Теймура.

Теймур и околоточный переглянулись.

— Видишь — едят, чего же спрашивать? — сказал Теймур двусмысленно: фразой этой обычно приглашают к столу — садись, мол, и ешь.

— Ты зачем напоил сестру? — спросил Юнус, стиснув зубы, и брови его сошлись в одну черную полосу.

Захмелевший околоточный был равнодушен к происходящему: мало ли о чем спорят между собой охранник и сын сторожа?

Ты зачем напоил сестру? — повторил Юнус, двинувшись к столу.

— Твою сестру!.. — брезгливо пробормотал Теймур в ответ и, взявшись за кинжал, вышел из-за стола.

Кровь бросилась в лицо Юнусу. Он готов был ринуться на Теймура, но Саша во-время его удержал.

— Пусти, Сашка!.. Говорю, пусти!.. — кричал Юнус, стараясь вырваться. — Я убью этого негодяя!

Но Саша крепко держал Юнуса и насильно вывел его из комнаты.

Баджи лежала посреди коридора. Тетя Мария вытирала ей лицо мокрой тряпкой. Сознание Баджи мутилось.

Юнус прошел мимо, не взглянув на Баджи. Но она его увидела и остатком сознания вдруг поняла: он, ее брат, не боится Теймура! Вот бы и ей быть такой бесстрашной она бы выцарапала Теймуру глаза!

Юнус и Саша вышли во двор.

— Ты с кем связываешься? — сказал Саша, — Ведь он — дурной человек, «кочи», бандит.

— Это ты боишься кочи, — ответил Юнус, желая уколоть Сашу: он досадовал, что ему помешали ответить на оскорбление.

Саша оглядел худощавую фигуру друга.

— Храбрец ты, я вижу! — усмехнулся он. — Кулаками на кинжал!.. Ты бы лучше отвел домой сестру.

— Не умрет! — небрежно ответил Юнус. — В другой раз не будет шляться где не следует.

— Нечего сказать, хороший брат!

— А чем нехороший? — спросил Юнус вызывающе

— Плохой!

Юнус нахмурился. Он, Юнус, плохой брат? Он, разрешавший сестре смотреть через его плечо в книгу, когда он готовил уроки? Он, деливший с сестрой каждый вкусный кусочек? Он, готовый убить ее оскорбителя? Он, сердце которого сейчас ныло, как если б ударили его самого? Он, Юнус, плохой брат?

— Не ждал я от тебя таких слов, Сашка… — только и мог вымолвить Юнус в ответ.

С этого дня, завидя Теймура, Баджи пускалась наутек. С этого дня Теймур только и ждал случая, как бы ему сцепиться с Юнусом: разве не назвал тот его при околоточном негодяем? С этого дня Теймур стал настраивать заведующего против Дадаша, говоря, что он уже стар, дремлет на вахте и что пора заменить его новым сторожем, помоложе; при этом Теймур имел в виду поставить у ворот своего человека, который не будет соваться куда не следует.

Не терпелось Теймуру разделаться со всей семьей Дадаша.