Любовная проблема

Эмма улыбнулась, несмотря на свое плохое настроение.

— Боже мой, Эмма! — Грейс наклонилась вперед. — Ты ходила на гала-вечер в Гуггенхайм вчера вечером? Оооо, ты вернулась домой с кем-то? Это твоя версия «аллеи позора»?

— Если так, то я впечатлена, — размышляла Джули. — Моя аллея позора включала в себя гораздо больше тренировочных штанов с надписью «USC» на заднице, мужские футболки больших размеров и шлепанцы.

— Ты должна написать об этом статью, Эм, — сказала Райли, продолжая усердно поглощать свой пончик. — «Аллея Позора Для Взрослых».

— Так, девчёнки, вы делаете эту ситуацию намного интереснее, чем она есть на самом деле, — сказала Эмма, подняв руку с просьбой остановиться.

— Ну, конечно, — сказала Грейс, наклонив голову. — Это то, что мы делаем. Мы придаем всему сексуальность.

Эмма была вынуждена согласиться с ней. Это то, чем они занимались.

Шпилька был самым продаваемым женским журналом в стране, а Джули, Грейс, Райли и теперь Эмма были его любимицами как гуру любви и романтики.

Вчетвером они писали обо всем: от «Десяти Вещей, Которые Он Тайно Ненавидит» до «Нестандартных Планов На Годовщину» и «Руководства Для Начинающих По Извращенной Прелюдии».

Разнообразие историй менялось от месяца к месяцу в зависимости от вдохновения каждой женщины или прихоти Камиллы, но в основном у всех была своя ниша.

Джули была посвящена развлечениям, флирту и свиданиям: «Первые Поцелуи», «Как Заставить Его Снять Штаны С Первого Взгляда» и так далее.

Истории Грейс были в основном ориентированы на женщин, уже состоящих в отношениях: «Чтобы Это Длилось Долго», «Парная Терапия Для Новичков», «Сохраняя Романтику».

Райли — это секс. Только секс, все время.

А что касается Эммы? Эмма была постоянным экспертом по разбитым сердцам — она помогала женщинам понять, как отпустить его, или как пережить последствия, когда вы сами порвали с ним.

Ее последней статьей была «Как Выжить В Одиночестве, Когда Ваши Друзья В Паре».

Эмма смогла написать ее на основе личного опыта. Черт возьми, Эмма даже назвала бы себя экспертом в этом вопросе, потому что ее лучшие друзья были женаты. Конечно, в самом лучшем смысле этого слова.

Когда год назад она пришла в команду Шпильки, Джули уже успела подцепить сексуального Митчелла Форбса, а Грейс и Райли были одиноки.

С тех пор она наблюдала, как Грейс влюбилась по уши в крутого журналиста Джейка Мэлоуна, за которого вышла замуж на маленькой, шикарной свадьбе несколько месяцев назад.

А Райли? Райли успешно завершила свои десятилетние поиски сердца Сэма Комптона. Они собирались пожениться через несколько месяцев.

Но была еще Эмма.

Эмма все еще была совершенно точно не замужем. Намеренно.

Она встречалась, когда ей это было удобно, и у нее было много отношений за эти годы. Но Эмма не собиралась связывать себя узами брака с мужчиной, как бы ни были счастливы ее друзья.

Потому что это счастье может быть вырвано быстрее, чем прорвавшаяся труба может испортить ваше утро. И тогда на месте сердца оставалась лишь зияющая дыра.

— Ладно, если это не последствие урагана или кавалера, то что за странное сочетание мокрых волос, макияжа «au naturel» и шикарного коктейльного платья? — спросила Грейс.

Эмма рассказала им о своей апокалиптической ситуации с наводнением. Пока она говорила, Джули рылась в сумочке, пока не нашла тушь, блеск для губ, бронзатор и расческу.

Она протянула их Эмме, и та с готовностью взяла их.

Грейс проверила часы.

— Извини, Эм. Тебе придется еще немного попридержать естественный вид. Скоро начнется собрание персонала.

— Эмма, ты не рассказала им о лучшей части своего утра, — сказала Джули, когда они вчетвером направились в конференц-зал.

— Что? — спросила Эмма. — Ту часть, где ты дала мне свой карамельный макиато?

— Нет, — сказала Джули. — Я говорю о том, кого мы видели в лифте.

Эмма закатила глаза. О. Это.

— Кого? — спросила Райли. — Это была герцогиня Кембриджская? Я слышала, что она с принцем Уилли приезжает в Штаты, и я должна знать, каким кондиционером для волос она пользуется.

— Мы видели Кэссиди, — сказала Джули певучим голосом.

— Вот это да, — пробормотала Грейс, открывая дверь конференц-зала. — Надеюсь, все были закутаны. Когда Эмма и Алекс находятся в одном месте, это всегда похоже на ледяной шторм.

Эмма удивленно перевела взгляд на Грейс. Было странно слышать, что кто-то называет его Алексом. Когда они вместе учились в колледже, парень был известен только по фамилии, написанной на его спине в день игры. Для Эммы Алекс Кэссиди всегда был только Кэссиди. Изменилось ли это? Он повзрослел? Решил отказаться от образа футбольной суперзвезды и называть себя по имени?

Не то чтобы ее это волновало. Как бы он ни назывался, по имени или по фамилии, все это означало одно и то же: придурок.

— Кстати, о ледяном шторме, — прошептала Райли, когда они вошли в конференц-зал. — Бррр.

Эмме понадобилось всего пять секунд, чтобы понять, что Райли имеет в виду. Она не столько видела Кэссиди, сколько почувствовала его.

Но это не важно.

Она не знала, какого черта он делал на собрании сотрудников Шпильки, и ей было все равно.

Она уже давно перестала заботиться обо всем, что связано с Алексом Кэссиди.

Скажем... в тот момент, когда он бросил ее у алтаря.

Глава 2

Трудно было не остановиться и не уставиться, когда правящие королевы Шпильки входили в конференц-зал. Или в любую другую комнату.

Вместо того чтобы высасывать весь воздух из помещения, как говорится в клише, эти четыре потрясающие женщины словно привносили воздух в комнату.

И Алекс Кэссиди не считал себя предвзятым только потому, что эти женщины — большинство из них, во всяком случае, были его подругами.

Но они были его подругами. Хорошими. Именно тогда, когда он уже начал думать, что Манхэттен — самое одинокое, самое поганое место на земле, он наткнулся на неожиданное:

Дружбу.

Все началось с того, что он подружился с Джейком Мэлоуном. Джейк был одним из сотрудников Алекса, который быстро и сильно влюбился в Грейс Брайтон, когда они вместе делали репортаж.

Затем Джейк и Грейс познакомили его с Джули и Митчеллом.

Которые затем познакомили его с Райли...

А потом в дело вступил Сэм, и, не успев понять, что происходит, Алекс оказался в составе группы.

Которая ему очень нравилась. Даже если это означало регулярное столкновение лицом к лицу с его бывшей невестой.

Он намеренно не смотрел на Эмму, когда она вошла в комнату.

Он смотрел на нее только тогда, когда его бдительность была ослаблена или её, а такое случалось нечасто.

Вместо этого он кивнул в знак приветствия Джули, которая одарила его дерзкой улыбкой, когда вошла в комнату. Алекс не считал себя улыбчивым человеком, но при виде Джули Грин трудно было не улыбнуться. В ней было что-то неизменно симпатичное.

Не помешало и то, что Джули была великолепна. Ее волосы представляли собой интригующую смесь светлого и коричневого, а карие глаза искрились и были дружелюбными.

Да что там, они все были великолепны.

Грейс Брайтон — нет, Грейс Мэлоун — с темно-каштановыми волосами и ореховыми глазами имела мягкие изгибы фигуры и элегантность.

И трудно было не взглянуть на Райли МакКенну, самую близкую к реальной жизни секс-кошечку города. Высокая, с длинными черными волосами и дерзкой улыбкой, Райли также обладала весьма выдающейся фигурой, хотя, если бы Сэм Комптон спросил, Алекс поклялся бы, что никогда не замечал ничего, кроме ее потрясающих голубых глаз.

А потом...

А потом была Эмма.

Эмма, каждую черту которой он знал наизусть, даже не глядя на нее.

Хотя не смотреть на нее сегодня было труднее обычного, когда на ней было сексуальное, как грех, розовое платье, совершенно не похожее на обычно консервативный гардероб Эммы.

Тут явно была какая-то история.

Не то чтобы его это так или иначе волновало. Во всяком случае, не сильно.

— Хватит пялиться на моих девочек, — сказала Камилла.

Алекс слегка повернул кресло в конференц-зале в сторону главного редактора Шпильки.

— Ты ведь сказала им, да? — спросил он.

Камилла проигнорировала его, продолжая набирать что-то на своем iPad неловкими движениями указательного пальца, как человек лишь неохотно знаком с технологией сенсорных экранов. А сенсорный экран был для нее определенно в новинку. Камилла Бишоп была в этом бизнесе дольше, чем он, и по возможности придерживалась старых методов.

— Сказала им что? — невинно спросила Камилла. Слишком невинно.

Он бросил на нее взгляд, на который она отреагировала безучастно.

Сегодня на ней были большие, непомерно большие очки. Все в Камилле казалось большим. Несмотря на то, что у нее была стройная фигура, ее голос был громким. Ее волосы были яркими. Ее личность была... значительной.

— Нет, я им не говорила, — прошипела она. — Для этого и нужна эта встреча.

Он застонал.

— Да ладно, Камилла. Даже не предупредила?

Она поджала губы и проигнорировала его.

Дерьмо.

То есть, это дерьмо точно окажет отрицательное воздействие, когда Камилла бросит свою маленькую новость в команду.

— Итак, все, давайте начнем, — сказала Камилла, вставая и ожидая, пока не утихнут светские разговоры за столом. — Вы, наверное, заметили, что сегодня в комнате повышенная доза тестостерона.

Не менее двух десятков пар глаз устремились на Алекса. Половина из них уставилась на него еще до того, как Камилла упомянула о нем. В комнате было около тридцати человек, и кроме Алекса был еще только один парень.

И судя по тому, как этот парень — Оливер, если он правильно помнил, — разглядывал его, Алекс был уверен, что он единственный мужчина в комнате, которому нравятся женщины.

Он слабо улыбнулся группе, желая оказаться где-нибудь в другом месте. В любом другом месте.

На его этаже ребята из Оксфорда, вероятно, обсуждали вчерашнюю игру. Вместо того чтобы присоединиться к ним, Алекс был окружен презентационными досками, на которых было представлено все от нижнего белья до рекламы духов.

Ему нравилось думать о себе как об относительно современном человеке. Конечно, временами он был немного ворчливым и стоическим.

Но он не ворчал и не таскал женщин за волосы, не клеймил их и не кричал, чтобы они каждое утро готовили ему домашнее печенье. И ему нравились его хорошие костюмы, одеколон и шикарное постельное бельё. Он изменился.

Но в Шпильке было слишком много женского. Это было похоже на девчачьи штучки на стероидах. Это заставляло даже самого современного мужчину тосковать по пиву и луковым кольцам.

— Как многие из вас знают, Алекс Кэссиди — главный редактор Оксфорда, наш иногда соперник, иногда партнер. Он, так сказать, мужская версия меня.